КонСенсус зазвенел.
— Тараканам в Центроузел, — рявкнула вслед стена. Голос был женский и странно знакомый: почему, Брюкс не мог сказать. Он вернулся к кэшу и стал искать ссылки на беспорядки в Орегонской пустыне.
Ничего... Ни одного упоминания о таинственной ночной стычке в Прайнвилльском заповеднике: никаких нападений зомби на религиозные сооружения, контратакующих торнадо, рабски покорных человеческим приказам, что в принципе невозможно. И никаких сообщений о вооруженных силах, окопавшихся у сектантского монастыря на пустынной равнине.
Странно...
Может, их финальное поспешное бегство с арены на тот момент еще не попало в новости? Брюкс тогда валялся без сознания, но понимал, что у «Венца» могло и не быть времени, чтобы висеть на орбите и обновлять данные. И все-таки... Нападение Валери, перемирие, карантин — по меньшей мере, тридцать часов активности, раз в десять превышавшие любые показатели нормальности. Даже если в ту ночь за Прайнвиллем никто не наблюдал, кто-то должен был заметить неожиданную переброску войск с прежних заданий. Даже если Валери действительно настолько ослепила всех соглядатаев на орбите, исчезновение ее «карусели» из гаража не могло пройти незамеченным.
В мире было слишком много окон, и любой дом сделан из стекла. Уже многие годы ни одна организация — корпоративная, политическая или синтетическая — в одиночку не могла везде закрыть ставни.
Может, кто-то подчистил бортовую память? Тот же, кто закрыл от Дэна навигационную систему.
«Потому что здесь все вертится вокруг тебя. Каждый работает над тем, чтобы ты ничего не знал».
Брюкс поморщился.
— Тараканам пройти в Центральный узел. Думаешь у нас нет занятий поважнее чем наблюдать как ты себя за член дергаешь?
Брюкс заморгал и огляделся по сторонам:
— Что?
— Э-э-э... Она тебя имеет в виду, Дэн, — пояснила невидимая Лианна. — У нас что-то вроде совещания. Я подумала, ты захочешь быть в курсе дела.
— О, я...
«Тараканам?»
— ...сейчас буду.
Лестница торчала посередине отсека, как распрямленная спираль ДНК. Брюкс наклонился над люком, из которого она появлялась, и, по-прежнему слегка дрожа, схватился за перекладины, посмотрел вниз. Там оказались ряды ящиков и расчлененные трубы. Он задрал голову: наверху мерцал бледно-голубой свет.
Путь лежал туда. Дэн тяжело вздохнул и полез.
Он выбрался на круглый выступ около люка, находившегося на самом дне оси. Напротив в вышину уходила еще одна лестница, напоминавшая упражнение по геометрической перспективе. В прошлый раз Брюкс не ошибся: перекладины на ней действительно находились в добром метре друг от друга, и при земной гравитации подняться было бы невозможно. Здесь же трюк оказался довольно легким.
Правда, это ничего не значило. Лестница была лишь запасным вариантом. Лента конвейера плавно двигалась в своей червоточине слева от Брюкса, проходила через невидимые колеса прямо под ногами и вновь поднималась в сторону Центрального узла. Стремена-поручни проплывали мимо, расположенные с интервалом в два метра: продумано так, чтобы места хватало и ногам, и рукам. Вверх-вниз.
Вверх!
Даже автоматический подъем, казалось, длился световые годы, разворачивался бесконечной регрессией перекладин, колец и переборок, которые словно дышали, стоило Брюксу отвернуться. Пояс тащил его сквозь серию раздвижных сегментов; предупреждающие полосы отмечали места, где один переходил в другой, канал туннеля повышался на незначительную долю. Крохотные датчики, логарифмически расположенные по переборке, отмечали гравитацию — 0.3, 0.25, 0.2 — пока Дэн поднимался.
На полпути вернулась паника. Она даже предупредила его за несколько секунд: неожиданно бесформенная тревога разлилась по телу — волнение, которое цивилизованный неокортекс попытался выдать за обычный страх высоты. В следующий момент оно пустило метастазы и превратилось в леденящий ужас, Брюкс одеревенел: вдруг задышал со скоростью сердцебиения колибри, а пальцы сжал так, что те стали напоминать старые корни, обвившие камень.
Он ждал, парализованный, что сейчас откуда-то появится безымянная тварь и разорвет его на куски. Но ничто не появилось. Дэн с трудом вновь задвигался: голова, скрипя, поворачивалась, как заржавевший клапан то налево, то направо, глаза лихорадочно искали угрозу.
Ничего... Только межсегментные прокладки летели мимо да перекладины мелькали, не привлекая внимания. Что-то сверкнуло на краю поля зрения... Нет, там — ничего. Вообще ничего.
Секунды тянулись бесконечно, но в конце концов время возобновило привычное течение, а паника спустилась в глубины сознания. Брюкс посмотрел вниз — туда, откуда пришел. В желудке сразу стало неуютно, однако он не увидел ничего, что могло бы так его напугать.
Когда он добрался до вершины, «низ» исчез; сила Кориолиса, мягко толкнув Дэна вбок, сопротивлялась еще пару секунд. Брюкс появился на дне нижнего полушария, из одного из шести протуберанцев, кольцом окружавших южный полюс. Туннель, который он заметил прежде, теперь загерметизировали, по периметру поставили ограждение высотой по пояс, а вокруг его пасти сфинктером плотно сжался огромный фольговый люк. Радужка без зрачка. Его рыбье отражение превратило зеркальный шар напротив в слепое хромированное глазное яблоко.
Дэн повернулся лицом к решетке, рассекавшей узел напополам: к кольцам ртутного Сатурна, сомкнутым в крепком объятии. Сквозь вращающуюся сеть («Стационарную», — напомнил себе Брюкс: вращалось нижнее полушарие) мелькали обрывки движения: подошвы голых ног и желтая вспышка, рассыпавшаяся фрактальной мозаикой. Как-то так видят мир насекомые.
Сквозь решетку доносились тихие голоса. Желтые обрывки передвигались рыбным косяком:
— Поднимайся.
Голос Мура.
Наверх вели два пути — два круглых отверстия на противоположных концах зеркального шара. Один преграждала втянутая спиральная лестница, в сплющенном состоянии она напоминала черно-металлическую круговую диаграмму, порезанную на несимметричные куски: важнейший проход при работе двигателей, когда ускорение превращало «вперед» в «вверх». Сейчас он напоминал бесполезную садовую скульптуру, убранную с дороги.
Другой путь был открыт. Брюкс оттолкнулся от переборки и поплыл в воздухе, чувствуя, как его охватывает смесь веселья и легкого ужаса; забился, когда отверстие проплыло мимо и заставило его судорожно вцепиться в решетку. Ухватившись, он вскарабкался вбок и вылез словно краб из норы, повис в северном полушарии между зеркальной землей и небом из смарт-краски.
Мур стоял босой, погрузив пальцы ног в решетку, и не сводил глаз с такполосы, обернутой вокруг запястья. Миметические гравкресла уродовали северную часть зеркального шара, как гипсовые слепки, вдавленные в песочное тесто. Они выстроились по радиусу в зоне условного умеренного пояса, подголовники сходились в полюсе. Любой, лежа в этих креслах, смотрел бы прямо на северное полушарие Центрального узла: купол внутреннего неба и безликий слой смарткраски, за исключением одного пятна, где от решетки до люка сбоку от полюса тянулась еще одна ненужная лестница.
Женщина индийского происхождения, привязанная к зеркальному шару — лет тридцати максимум, скругленная черная челка, затылок обрит до самого темечка, — дернула головой, стоило Брюксу на нее посмотреть. Кажется, ее внимание привлекло что-то, лежавшее у правой ноги.
— Приперся наконец.
Она носила хромаформовую куртку поверх оранжевого комбинезона («Похоже, мы закодированы по цветам», — понял Брюкс): легко программируемая на тысячи разных оттенков, сейчас ткань имитировала кресло, в котором сидела индианка, от чего казалось, что от той остались лишь пара рук и парящая голова, привитые к призрачному телу.
Лианна парила над решеткой в дальней стороне отсека. Она улыбнулась, одновременно приветствуя и извиняясь.
— Дэн Брюкс, Ракши Сенгупта.
Он еще раз окинул взглядом купол:
— А Валери...
— К нам не присоединится, — сказала Лианна.
— Она лечит руку, — добавила Сенгупта.
«Слава тебе господи».
— Итак, — начал Мур, решив сразу перейти к делу, как только прибыл отставший. — Что это было?
Сенгупта закатила глаза:
— А чего думать-то? Они нам ось прожгли. Это была атака.
«Кто?» — хотел поинтересоваться Брюкс, но промолчал.
— Я надеялся на более детальную информацию, — холодно и невозмутимо ответил полковник.
Лианна сделала ему одолжение:
— По сути, на нас направили увеличительное стекло. Сфокусированный микроволновой импульс где-то в полгигаватта, судя по повреждениям.
— Откуда? — спросил Мур.
Латтеродт прикусила губу:
— Солнце. Северное полушарие.
— Это все?
— Даже у Двухпалатников есть границы, Джим. Это чистый ретроспективный анализ; дифференцированная термическая нагрузка на разные грани структуры, траектория оси. В общем, они просчитали, как части были выстроены в момент удара, и узнали направление по углу попадания.
— Мы сами могли бы все подсчитать, — проворчала Сенгупта.
— Кто? — не сдержался Брюкс. — Кто в нас выстрелил?
Никто не ответил. Сенгупта смотрела в его сторону с таким же интересом, с каким изучала бы кусок фекалий, соскобленный с ботинка.
— Это мы и пытаемся выяснить, — сказала Лианна, немного помолчав.
Мур поджал губы:
— Значит, рой этого не предвидел.
Она покачала головой, будто не желая признать их несовершенство вслух.
— Значит, траны постарались.
— Надеюсь иначе эта атака войдет во все учебники если выяснится что обыкновенный исходник застал наших монахов со спущенными штанами, — заметила Сенгупта.
Мур быстро взглянул в сторону кормы:
— В обычных обстоятельствах, разумеется. Но сейчас они функционируют, прямо скажем, не на сто процентов.
Серые иконки, складированные в трюме.
— Ммм, — Брюкс откашлялся. — А что они там делают?
— Выздоравливают, — ответила Латтеродт. — Вирус ударил по ним гораздо сильнее, чем по нам. Мы увеличили давление, чтобы ускорить восстановление, но на него уйдет еще много дней.