— Fhat thouding do’re.
Не крик. Даже не восклицание. И, судя по интонации, не команда. Но звук проник в Центральный узел с южного полюса и словно физически сбил Валери с цели, забрался монстру прямо в голову, схватил ее за двигательные нервы. Она вывернулась в воздухе и приземлилась, как паук-скакун, на изгиб переборки; замерла: ярко-галогеновые глаза, рот полон сверкающих зубов, будто у маленькой акулы.
— Juppyu imake.
Мур вышел из оборонительной стойки, с удивлением посмотрел на собственные руки, поднятые в ответ на неполученные удары. Опустил их.
Из горла «Венца» поднялся Чайндам Офоэгбу.
«Ты не можешь этого сделать, — подумал Брюкс в изумлении. — Ты должен еще три дня сидеть в трюме».
— Prothat blemsto bethe? — Руки Двухпалатника парили, словно пальцы пианиста над невидимой клавиатурой. Свет в глазах переливался северным сиянием.
«Плевать, насколько ты умный. Ты все равно сделан из мяса и не можешь просто так выйти из декомпрессионной камеры».
Сейчас у Двухпалатника бурлила кровь в жилах. Все пузырьки выпустили досрочно, газы освободили от веса слишком многих атмосфер, и теперь они устроили танцы в суставах и капиллярах...
«И надо-то совсем немного — один крохотный пузырек в мозгу. Незначительная эмболия в правильном месте, и все, ты — покойник, раз — и нет».
— Ваша вампирша, — начала Сенгупта, прежде чем Мур успел ее остановить. — У нас тут проблемы ставящие всю экспедицию под удар...
«Но тебя же больше нет? Ты — лишь часть тела, узел в сети. Расходник. Обретешь ли ты сознание, когда рой отрежет тебя? Успеет ли Чайндам Офоэгбу проснуться и умереть обыкновенной тараканьей смертью? Успеет ли изменить мнение, почувствовать, как его предали, прежде чем уйдет навсегда?»
Офоэгбу закашлялся, в воздухе повис разреженный кровавый туман. Кровь и звезды пузырились в глазах Двухпалатника, он начал падать.
Вслед за ним наверх поднялась Лианна, согнувшись в три погибели: одну руку она крепко прижала к боку, другую, морщась, протянула вперед. Но ее хозяин оказался слишком далеко. Латтеродт оттолкнулась от края южного полюса, полетела вперед и подхватила монаха. Каждое движение стоило ей многого.
— Если вы, суки, больше друг друга не убиваете, — она закашлялась, начала снова, — то, может, поможете мне отнести его обратно в трюм, прежде чем он загнется прямо у вас на глазах?
— Твою мать, — выдохнул Брюкс, рухнув обратно в камбуз. Узел вернули в сеть. Лианна поставила себе лечебную сетку, загипсовалась и отправилась в койку, пока сломанные части сшивались между собой.
Мур уже открыл бутылку скотча. Протянул бокал.
Брюкс, все еще на взводе, чуть не захихикал:
— Ты шутишь? Сейчас?
Полковник взглянул на трясущиеся руки Дэна.
— Сейчас.
Брюкс осушил бокал одним залпом. Мур снова его наполнил, не спрашивая.
— Так не может продолжаться, — выдохнул Дэн.
— Не может. И не будет.
— Чайндам ее остановил. На этот раз. И сам чуть не умер в результате.
— Чайндам был лишь интерфейсом, и Валери это прекрасно знает. Напав на него, она ничего не добилась бы, а рисковала всем.
— Что, если бы она выкинула этот номер пару дней назад? А если выкинет снова? — Брюкс покачал головой. — Ли могла погибнуть. Нам повезло, что...
— Мы легко отделались, — напомнил ему Мур. — По сравнению с некоторыми.
Брюкс замолчал.
«Она убила одного из своих зомби».
— Зачем она это сделала? — спросил Дэн спустя какое-то время. — Проголодалась? Решила повеселиться?
— Это проблема, — признал полковник. — Разумеется, это проблема.
— А мы можем что-нибудь сделать?
— Не сейчас, — Мур вздохнул. — Технически Сенгупта действительно напала первой.
— Потому что Валери кого-то убила, черт побери!
— Мы этого не знаем. А если и так, есть... юридические вопросы. С точки зрения закона она могла быть в своем праве. В любом случае, это неважно.
Брюкс уставился на него, потеряв дар речи.
— Мы в ста миллионах километров от ближайшей властной структуры, — напомнил Мур. — Все, что может случиться, к Валери относится так же, как и ко всем нам. Юридические споры тут не имеют значения: нам придется играть со сданными картами. К счастью, мы не одиноки. Двухпалатники, по меньшей мере, настолько же умны и способны, как она. Если не умнее.
— Я не беспокоюсь об их возможностях и способностях. Я им не доверяю.
— А мне? — неожиданно спросил Мур.
Брюкс задумался на мгновение.
— Да.
Полковник склонил голову:
— Тогда верь им.
— Я верю в твои намерения, — спокойно поправил его Дэн.
— А, понятно.
— Ты слишком близок с ними, Джим.
— Столь же близок, как и ты в последнее время.
— Они запустили свои крючки в тебя задолго до того, как я зашел на вечеринку. Ты и Лианна, то, как вы всё принимаете...
Мур ничего не ответил.
Брюкс попытался снова:
— Послушай, не пойми меня неправильно. Ты пошел против вампирши, защищая нас, тебя могли убить, и я это знаю. Я тебе благодарен. Но нам повезло, Джим: обычно ты сидишь в КонСенсусе, выстроил себе отдельную раковину, и если бы Валери решила напасть в другое время...
— Я сижу в своей раковине, — спокойно ответил Мур, — так как изучаю потенциальную угрозу всей...
— Ну да. Ты же по кругу гоняешь одни и те же данные. Как много озарений на тебя снизошло с тех пор, как мы покинули орбиту?
— Извини, если тебе от этого неспокойно. Но твои страхи беспочвенны. И в любом случае, — Мур выпил свой скотч одним глотком, — планетарная безопасность всегда в приоритете.
— Дело только в планетарной безопасности.
— Разумеется, в ней.
— Чушь собачья. Дело в твоем сыне.
Полковник моргнул.
— Дело в Сири Китоне, синтете из команды «Тезея», — продолжил Брюкс, чуть смягчив голос. — Ее состав никогда не держали в секрете.
— А ты, — голос полковника был безжизненным и бесстрастным, — все-таки думаешь не только о себе.
— Приму это за комплимент, — постарался разрядить атмосферу Дэн.
— Не стоит. Присутствие моего сына в той экспедиции никак не влияет на общую ситуацию. Мы имеем дело с сущностями неизвестного происхождения, обладающими технологиями, которые намного превосходят наши. Это моя работа...
— И ты делаешь ее с помощью мозга, а для того по-прежнему нет ничего важнее любви, семейного отбора и всех тех понятий каменного века, которые мы с дьявольским упорством пытаемся вычеркнуть из уравнений. От одного факта того, что Сири сейчас на «Тезее», любой развалился бы на куски, но тебе еще сложнее, да? Ведь это ты — одна из причин, по которой он туда попал.
— Он попал в команду «Тезея», потому что обладал наиболее подходящей квалификацией. Точка. Любой на моем месте принял бы такое решение.
— Разумеется. Но мы оба знаем, почему он обладал такой квалификацией.
Лицо Мура окаменело.
— Он обладал наиболее подходящей квалификацией, — продолжил Брюкс, — так как еще в детстве ему вживили определенные имплантаты. А их он получил, поскольку ты выбрал определенную работу с определенной долей риска, и однажды какой-то обиженный урод с набором для сплайсинга выстрелил в тебя, а попал в него. Ты винишь себя и за то, что реалист-недоумок промахнулся. Ты винишь себя за то, что случилось с сыном. Так поступают все родители.
— Ну ты-то вообще все знаешь о том, что такое быть родителем.
— Я знаю о том, что такое быть человеком, Джим. И знаю, что люди себе говорят. Ты отправил Сири на «Тезей» еще до его рождения, а когда появились Светлячки, поставил сына на самый верх списка. А теперь у тебя остались лишь эти сигналы, и больше никакой связи с сыном нет, и я понимаю тебя. Это так естественно, так по-человечески, а для нас с тобой неизбежно, ведь мы ничего из мозга не вырезали. Однако на корабле почти все уже избавились от ненужных частей, и закрыть глаза на этот факт мы не можем. Мы не можем позволить себе... отвлекаться. Не сейчас и не здесь.
Брюкс протянул свой бокал и почувствовал облегчение, увидев, что рука уже не дрожит и уверенно сжимает хрусталь. Полковник взглянул на него, затем на полупустую бутылку.
— Бар закрыт, — сказал он.
Добыча
Гораздо большую важность имеют малые сети, начало которым положил так называемый орден Двухпалатников. Он подчеркнуто не проявляет интереса к военной и политической деятельности, но остается восприимчивым к милитаризации.
Эта группа имеет незначительное историческое родство с дхармическими религиями, причастными к созданию Разума Мокши, но, судя по видимым признакам, не ставит перед собой задачу самоуничтожения личности, являющуюся непосредственной целью Разума. Каждый Двухпалатный рой достаточно мал (а значит, время задержки сигнала в нем довольно низкое), поэтому может поддерживать последовательное чувство разумного самосознания. Благодаря этому боевая эффективность роя ограничена с точки зрения как латентного периода реакции, так и эффективного размера. Тем не менее органическая природа межмозгового роевого интерфейса Двухпалатников делает их устойчивыми к блокировке сигналов, которая является достаточным средством против сетей технического происхождения.
Таким образом, с точки зрения грубой военной силы, Двухпалатники имеют самый высокий военный потенциал среди всех роевых разумов, существующих на данный момент.
Подобный вывод вызывает особое беспокойство в связи с большим количеством технологических и научных открытий, связанных с деятельностью ордена за последние годы, многие из которых уже оказывают дестабилизирующее воздействие на жизнь общества.
Мур Д. 12/03/2088. Роевые разумы, разумные рои и биологические военные автоматы: роль коллективного разума в офлайн-сражениях.
Журнал военной техники, 68 (14)
Се, стою у двери и стучу.
Звезда стала огромной. На ее лице появилась тень, крапинка, затем — родинка: точка, диск, дыра. Меньше, чем пятно на солнце. Темное, более симметричное, оно увеличивалось. Росло, как совершенная опухоль: черный планетарный диск там, где никакой планеты быть не могло, распухал в фотосфере прожорливой сингулярностью. Солнце скрывало половину этой пустоты: пустота скрыла половину Солнца. В некое критическое мгновение, тонкое, словно лезвие бритвы, передний и задний планы поменялись