Двойная коляска для близнецов и две трости, вот и весь наш транспорт не по возрасту.
Аж слеза наворачивается, когда вспоминаю, как обкладывала Аленку подушками, потому что у нас не было люлек для младенцев.
А тут Руслан выкатывает настоящую мечту. Аленке когда-то он купил уже версию для годовалых, и я не видела милейших крошечных люлек. Внутри мягкая обивка, пледик и мишка лежат для украшения выставочного экземпляра.
Именно такие парковали у нас в лобби мамочки-постоялицы, а я с завистью на это смотрела.
— Берем? — спрашивает Руслан.
Я только киваю.
— А можно я повыбираю? — вдруг прошу его. — Я знаю, что ты... готовился. Но... я, если честно, до этого момента не думала, что мне это важно. Я же никогда ничего сама не выбирала.
Потому что когда у тебя пять тысяч рублей речь про выбор не идет.
Руслан аж светится от этих слов, потому что в нашей семье он настаивал, что все нужно скорее покупать, а я ворчала, что ничего нам не нужно, главное чтобы здоровый родился.
И вот она я — хожу и катаю одну коляску за другой.
— Смотри! Смотри, как легко едет.... Руслан, посмотри какая ткань! О, а тут все бортики съемные, как круто.
В итоге мы выходим из отдела, сделав заказ с доставкой, и к кроваткам я иду уже совсем в другом настроении. Раньше я проходила мимо всех этих круглых и овальных супер-дорогих и модных кроватей, а теперь иду прямиком туда. Руслан уже нашел то, что советовали отзывы, так что мне остается только сказать да или нет, и когда консультант демонстрирует все прелести кровати, начиная с матраса и заканчивая механизмами опускания перегородки, я на все согласна.
— И постельное купим! — прошу Руслана.
— Три штуки! — кивает он.
Консультант потирает ручки, и мы уходим из отдела с несколькими комплектами разных оттенков, мягким пледом, мобилем и стопкой муслиновых пеленок.
— Что дальше?
— Комод, пеленальный стол, ванночка. Что еще хочешь?
— Стул для кормления, шезлонг, качалку... и... и...
— И?..
— Слинг! Как же я мечтала о слинге!
Смешно, что из списка это самое дешевое.
Комната нашего малыша довольно большая, так что мы без труда можем поставить там и комод, и пеленальный столик, и даже найти место для слинга. Я вхожу во вкус и просто тычу на все, что вижу, и все, что когда-то видела у других, а себе позволить не могла.
Мы собираем детскую аптечку с — внимание — инфракрасным градусником и электрическим соплеотсосом. И плевать, что это окажется ерундой.
Я долго смотрю на молокоотсосник и не могу понять, нужно мне это или нет.
— В чем дело? Покупаем? — легко говорит Руслан. Я пожимаю плечами.
Я не знаю.
Потому что я б очень хотела кормить сама, сразу, с первого же дня и пока не надоест. С Аленкой так не вышло. Но сейчас у меня другая жизнь?
— А знаешь, нет, не надо. Если что купим. И бутылочки доставай, не нужны.
— Уверена? А на всякий...
— Обойдемся. Одну оставь маленькую. Купим, если что.
— Хорошо. Куда дальше? — Руслан явно не устал таскаться по отделам, я вообще полна сил, как никогда. У меня после тяжелейшего первого триместра будто крылья выросли.
— Одежда, Руслан. И я все выберу сама!
— Как пожелаешь, — смеется он, и мы идем в отдел, который мне не то что не по карману был, я о его существовании даже не знала.
— Так, нам нужен кокон, комбез, и... ооо смотри это же боди!
Я просто пищу от восторга. Набираю носки, костюмчики, пижамки, боди, шапочки и милейшие флисовые комбезы. Сразу до полугода, чего мелочиться. И если кто-то скажет про плохие приметы, я его укушу.
Мы не знаем пол, так и не узнали, так что беру все оливковое, горчичное и коричневое. Мне нравится, получается очень приятная цветовая гамма. Аленка вообще до года носила половину пацанских вещей, мне было не до выбора.
Когда Руслан ловит меня у стенда с обувью для годовалых, я прихожу в себя и смотрю в корзину.
Хм... перебор.
— Жива?
— Жива, — смеюсь в ответ.
— Нам бы грузчиков.
— Это точно, — и мы идем на кассу во избежании переполнения нашего танка, а то не уедем.
По дороге Руслан прихватывает целую семью плюшевых мишек. Нам даже помогают отнести все в машину, потому что сумма в чеке оказывается очень даже круглой. Никогда не думала, что мне понравится тратить деньги. А я, оказывается, шопоголик. Домой приезжаем одновременно с доставками, и Раиса Васильевна смотрит на нас в недоумении.
— У нас ремонт?
— Ну почти, — смеюсь я.
Пока разбираю вещи и отрываю бирки, в детской собирают новую мебель, и даже приезжает еще одна доставка.
— Это что?
Я в ужасе смотрю на оливкового цвета диван, который затаскиваю в квартиру.
— Ну я подумал, что диван в детской это удобно. Я его месяц назад заказал... на радостях. Не помню, что меня порадовало, что я диван решил купить.
Мы смеемся, и Аленка преувеличенно громко нас копирует, обезьянка. Она уже тоже обложилась покупками, схватила радионяню и переговаривается по ней, как по рации, с Виолеттой.
— Так, я все это постираю, — заявляет та и начинает скидывать покупки в корзину для белья, которую успела принести из ванной.
— Нет я, это моя работа, — встает с дивана Раиса Васильевна.
Мы с Русланом переглядываемся и, прихватив семейство медведей, решаем под шумок сбежать.
Алена мчит за нами, ей тоже этот скандал не интересен. Конфронтация наших неизменных помощниц — тема вечная. Виолетта Дмитриевна очень обижалась, когда появилась Раиса Васильевна, и никак не могла понять, что мы не можем все время пользоваться бабушкиной добротой, потому что она так выбьется из сил и до второго внука не доживет. И так уже на таблетках от давления и с коленями проблемы.
Внуки в радость должны быть, а не упахивать до обморока. А Аленка из тех, кто может упахать.
Мы прячемся в детской, где как раз закончили ставить мебель и даже пропылесосили все за собой.
— Вот это сервис... наверное, дорого было?
— Н-е-е-ет, — нагло обманывает Руслан.
Аленка с разбегу летит на новый диван и начинает прыгать, так что Руслану приходится ее ловить. А я брожу по новой комнате, которая теперь выглядит такой обжитой, что рождение второго ребенка кажется более реальным, чем его толчки в моем животе. Комната! У моего ребенка, которого еще нет, уже есть своя комната! То, что она есть у Аленки, я уже привыкла, хоть первое время и не верила. У нас и дома-то раньше не было. А тут даже ванная своя у годовалой принцессы. Но то, что своя ванная есть у малыша, которого мы ждем. Я даже смеюсь оттого, что не верю в то, какой стала моя жизнь.
Поправляю невесомые шторы на окнах. Усаживаю на диван медведей.
— Ты рада? — спрашивает Руслан, обнимая меня со спины.
— Безумно рада, — улыбаюсь я.
Восемь месяцев беременности
Я деградирую. Лежу с гигантским пузом в кровати и раз в полчаса переворачиваюсь с бока на бок. Успела пересмотреть все сериалы и фильмы, которые откладывала в долгий ящик за неимением времени. Уже даже на турецкие перешла, и самое страшное — они начали мне нравится.
Мне не дают заниматься ничем. После того как я попала в больницу с каменным животом, меня вообще отстранили от всяких дел. Ничего не разрешают. А у меня всего-то был повышенный тонус. Ну, подумаешь, слишком быстро поднялась в горку. Ну были у меня помидоры с собой. Много помидоров. Ну захотелось мне сделать домашний томатный сок! Аж зубы скрипели — так хотела, не дожила бы до приезда доставки: повышенный спрос, таймер — до двух часов.
Вообще-то даже такого диагноза нет — тонус. Но вы попробуйте объяснить это Руслану, который всем раздал приказы, чтобы следили за мной и не давали трудиться. Раиса Васильевна у меня уже чашки из-под чая выхватывает из рук, когда я ее в мойку несу. Виолетта Дмитриевна не отстает: каждый раз когда встаю с кровати, причитает, что я могла бы ее позвать, а она бы все принесла. Мне горшок? Можно уже тогда утку в кровать врезать — и все дела.
Уже даже Аленка, когда я крепко обнимаю ее и чуть кружу над землей, говорит “мама, неть!” и грозно ругает меня указательным пальцем. Видимо, за бабушкой повторяет. Моя беременность — мечта, но как только я ее получаю, сразу хочется движения и действий. Я бы вообще с удовольствием сейчас поработала. Ну, может быть, не суточную смену, но пару часиков — поулыбаться, с людьми поговорить и все такое.
Хотя когда я вдруг одним прекрасным вечером остаюсь дома одна (Руслан повел всю семью на площадку гулять), я тоже ощущаю себя свободной! Могу бегать (ну насколько это можно назвать бегом я не знаю, скорее, похоже на марш слонов) по лестнице вверх и вниз. Могу сама себе что-нибудь приготовить. Могу игрушки Алены — разбросать и убрать. На радостях я обхожу гостиную и… из-за своей неповоротливости сношу пятой точкой горшок с фикусом. Тем самым, что подарила Виолетта Дмитриевна со словами, что в любой семье должен быть он!
Ну вот. Все мои планы смещаются, потому что теперь мне нужно спасать талисман нашей семьи!
Беру мусорный мешок и складываю туда осколки каменного горшка. Потом долго и нудно собираю землю — и щеткой, и пылесосом, и даже тряпкой. Поясница начинает болеть, но я не сдаюсь — это ведь именно то, чего я хотела, трудиться! В кладовой нахожу садовое ведро — не горшок, сделанный на заказ, но тоже ничего. Там же, зная Раису Васильевну и ее любовь к садоводству, нахожу землю и камешки — не знаю, для чего они, но она определенно засыпала их в чернозем.
Очищаю как могу корни от земли, спасаю прекрасный фикус. Сыплю камешки в ведро, потом почву, потом цветок. Выходит криво косо, под ногтями с французским маникюром земля, а я чувствую, что в следующий раз, если наклонюсь, просто не разогнусь — спина деревянная. Чувствую себя жалкой и начинаю реветь. В таком виде меня и застает все семейство.
— Ма-ма, ма-ма, ма-ма! — кричит Аленка без остановки, уткнувшись мне в коленки.
Руслан подбегает, осматривает меня с головы до ног, будто может и правда найти на моем теле источник моих слез. А Виолетта Дмитриевна вздыхает, кто мог додуматься посадить фикус в удобренную землю для пальм да еще и в ведро, где вода будет стоять, а корневая система растения гнить.