- Каких, например? – бросаю ей в спину.
- Да хоть за руку взять! Не знаю. Отвянь.
- За руку? Тебе сколько лет? Еще скажи – за косички подергать.
Гайка демонстрирует мне средний палец с черным маникюром и садится на припаркованный байк.
- А он здесь откуда взялся?
- Малика попросила пригнать.
- Его же теперь хрен на работу загонишь!
Но Ярослава меня не слышит. Надевает шлем и опускает щиток. Собирается сваливать. Ей деньги уже не нужны, не пойму? И для чего ей вообще такая сумма? Ладно, захочет – скажет.
Спешу пересечь дорожку. Не знаю, что толкает, но я должен ее остановить. Девчонка газует, а я останавливаюсь прямо напротив, преграждаю путь.
Она не из робких, рычит на меня, дергается вперед. Мне плевать. Подхожу ближе и руками упираюсь в руль.
- Ну что еще? – подняв стекло и выстрелив зеленым, как ядовитый плющ, взглядом, возмущается она.
- Тебе деньги были нужны.
- А.
Меняется в лице – уверен в этом, хоть и не вижу из-за шлема. Почему все так зациклены на деньгах? Мусор, который разлагает жизнь и печень.
- Еще актуально?
- Д-да.
- Тогда поехали.
- Куда?
- Где прошлая гонка была, помнишь? – Кивает. – Туда. На кону хороший стек.
Глава 17
Кир
Парни из организаторов несколько дней обрывают телефон, потому что кому-то вздумалось помериться силами на треке именно со мной. И вот, когда я даю согласие и приезжаю в назначенное время, меня вынуждают ждать. Ненавижу такой подход. Будь это только мой вопрос, послал бы уже всех и ушел в закат. Но вокруг, содрогаясь в нервных конвульсиях, носится Гайка, у которой ни на секунду не закрывается рот. И я решаю подождать еще десять минут.
Облокачиваюсь на парапет, закуриваю. Ярослава выражает громкое «фи» и размахивает руками в неравном бою с сигаретным дымом. Смотрю и соглашаюсь со словами мозгоправа – ее и правда слишком много. Она раздражает меня «от» и «до», но внезапно ловлю себя на том, что еще ни разу не вспомнил о матери до этой самой секунды. А на треке подобные мысли всегда возвращаются неизбежно. Они вообще всегда со мной, но Ярослава прогоняет их на задворки бесконечным словесным потоком, телодвижениями. Откуда в ней столько энергии?
- Слушай, пока время еще есть… может, поговорим о том, что случилось у меня дома?
Девчонка намеренно избегает точностей, не настаивает. И будто бы заранее извиняется взглядом.
- О том, что мы спали вместе?
- Придурок.
Чувственно так обзывается, ухмыляюсь.
- Что тебя интересует? – сдаюсь я. – Честно, ненавижу мусолить это. Сеансов у мозгоправа хватает.
Я и правда не люблю смаковать подробности, но ничего не скрываю. Если мне задают вопрос, готов на него ответить. Насколько считаю возможным.
- Это лечится?
Удивляет. Не спрашивает о причинах, об опасности для окружающих, не роется в моем грязном белье.
- Не уверен. Посмотри на меня. Но контроль помогает, раньше это случалось гораздо чаще.
Гайка кивает несколько раз, будто что-то решает для себя.
- Я читала, что люди с этими… проблемами…
- С паническими атаками.
- Да, с ними, - смущается, - они чаще всего ищут физиологические причины приступов. Отрицают, что все в голове.
- Вряд ли в моих приходах виновата поджелудочная или печень.
- Вот об этом я и говорю! Ты признаешь проблему, а это уже большой шаг к ее решению.
Ловлю себя на том, что не сделал и затяжки, слушая девчонку. С ее верой в людей неудивительно, что даже кучерявому внимание перепало. Хотя он все же убогий, Гайка достойна лучшего.
Стряхиваю пепел, хочу ответить, что, сколько бы раз ни признался в психозе, это не сделает меня здоровым. Но в обзор попадает колонна машин, которая едет стройным рядом.
- Мне они не нравятся, - напряженно шепчет Ярослава, глядя на мужиков, что спустя пару минут здороваются с организаторами.
Они и правда не внушают доверия. Будто из тюрьмы только откинулись и на радостях сели за руль спортивных тачек. Еще и Гайку облизывают мерзкими взглядами. Но я и не с такими гонялся.
- Лишний повод их заткнуть, - подмигиваю Ясе и подзываю Алекса, который обычно отвечает за ставки.
Гайка обнимает себя, прячется в панцире и кусает губу. Сама не замечает, но жмется ближе.
- Присмотри за девчонкой, - говорю рыжему, он ржет и кивает, но я меняю тон на приказной: – Ты не понял? Глаз с нее не своди. Если кто-то из этих уродов хотя бы словом ее тронет…
- Окей, принял, Кир. Можешь не париться, всем шеи свернем.
Он хлопает по плечу и сохраняет безмятежное выражение лица, но я-то знаю, что мы друг друга поняли. Видел его на разборках. Машина-убийца, не иначе, хотя сухой, как я.
- Ты уверен?
Гайка останавливает меня, когда я, выслушав условия старта, финиша и всей гонки, собираюсь сесть в машину. Она сохраняет дистанцию между нами, не осмеливается подойти ближе, но я чувствую, как тянется ко мне.
Или я это выдумываю?
- Порву их для тебя.
Нет, не показалось. В ее глазах мелькает что-то вроде хищного восторга вперемешку с острым беспокойством. Из-за меня. Не вижу других претендентов. И эта хрень неожиданно… радует?
Соперники сильные. А еще хитрые – так и пытаются подрезать, спихнуть с трассы на каждом повороте. Обгоняют, но уже через полкруга снова целуют меня в зад. Я ведь тоже не обещал играть честно.
Почему я люблю дрифт, потому что самое главное здесь – контроль. Контроль не только над машиной, а, прежде всего, над собственными эмоциями и движениями: выверенные нажатия педалей, точное вхождение в повороты. Контроль над самим собой, к которому я стремлюсь без остатка. В дрифте даже скоростные характеристики играют не самую важную роль. Мало кому удается овладеть техникой на том уровне, какой имею я. Но парни, что снова уходят вперед, близки к этому. Близки. Но они не я.
Пройдя второй круг, я вырываюсь вперед. Мои движения ювелирно точны. Тело напряжено, но сам я спокоен. Даже когда слышу дикий визг шин. Их тачка уходит в занос, объезжает меня, и боковое стекло опускается вниз. Мозг подсказывает траекторию объезда, руки уже выворачивают руль, чтобы избежать столкновения. Но состояние покоя взрывает дуло пистолета, направленное мне прямо в лицо.
Время возвращает бег. Я успеваю пригнуться, но теряю драгоценные мгновения и не удерживаюсь на трассе. Сношу ряд покрышек и сминаю правый бок. Всего секунда отчаяния и раздрая. Всего секунда, и злость закипает во мне, струится по венам, разгоняя в теле кровь. Я вижу, как желтый ниссан начинает движение, и вбиваю педаль газа в пол.
Финиширую я первым, но мне плевать. На глазах ярко-красная пелена. Я хочу крови. Ухожу в занос и торможу перед самой трибуной, разогнав всех грид-герлз. Выпрыгиваю из тачки и несусь к тем уродам, что останавливаются рядом. Плевать, что они даже цепляют меня капотом. Едва открывается дверь, тащу ублюдка наружу и с ходу бью в морду.
Я не чувствую боли в руке, только сильнее стискиваю кулак. Все как в тумане. Меня оттаскивают от плюющего кровью куска дерьма.
- У него был ствол! Мать твою, ствол! – ору я Алексу и парням.
Те меняются в лице, тотчас занимаю стойку. В стритрейсинге есть кодекс, как бы смешно не звучало. И есть свои табу. Оружие – одно из них.
- Щенок, ты подписал себе смертный приговор! – размазывая по лицу кровь, выдает водила.
Сзади подходит охрана, воздух накаляется. В свете малинового заката и ярких огней, освещающих трассу, картина напоминает кадр из фильма про гребаных гангстеров.
- Победа у панамеры, - указывает в мою сторону Алекс, - ставка ушла. Есть возражения?
Парни на пределе. Нужна всего искра, чтобы развязать кровавую бойню. И я вижу, как ублюдок, которому помял рожу, толкает своих и собирается сделать шаг вперед.
Не успеваю сообразить, что происходит. Один лишь вжик, и на мне висит… Гайка? С ума сошла? Она дезориентирует. Сжимает вокруг талии ноги, сдавливает шею.
- Мой парень победил! – хохочет во весь голос. – Девчонки, правда, он бесподобен? Я бы даже сказала божественен!
Фальшиво звучит, но явно старается. Сбоку доносятся одобрительные возгласы, на трек стекается толпа зевак. Давление спадает. Мудаки бросают убийственные взгляды, но отступают. Никому не нужны проблемы, а разборки с таким количеством зрителей, обязательно их повлекут.
- Не дыши, как Волан-де-Морт, - шипит на ухо Яся.
А я неожиданно для себя смеюсь. Все это было сильно, на грани. Все, как я люблю.
Девчонка пытается слезть с меня, но я не даю. Подкидываю выше и сжимаю упругую задницу. Она сама залезла в паутину.
- Отпусти, - требует.
Ее лицо так близко.
- Твой парень выиграл, а ты даже не наградишь его поцелуем?
- Извращенец, тебе только это и нужно.
Она начинает брыкаться, и я все же ставлю ее на землю. Тотчас отскакивает от меня на полметра.
- Больше не будем связываться с ними, попрошу парней, они справки наведут, - говорит Алекс и передает толстую пачку денег.
- Здесь больше.
Даже навскидку заметно. Как минимум вдвое больше обговоренной суммы.
- Они много поставили на себя. Пусть будет. За непредвиденные риски. Не люблю беспредел.
Когда подхожу к Ясе, та напрягается.
- Надеюсь, это того стоило, - отдаю деньги.
Она берет робко, но затем прижимает к сердцу со словами благодарности.
Я отвлекаюсь, когда ей звонят. Болтаю с ребятами, посылаю девчонок, которые сейчас совсем не в тему лезут, но то и дело поглядываю в ее сторону. И даже не удивляюсь, когда, нахмурившись, Яся шагает ко мне.
- Последний раз и все, - заявляет она.
- Что все?
Точно удар под дых. Это «все» из ее уст звучит слишком резко, я не готов… что? Отпустить ее?
Она шевелит губами, а я внезапно осознаю, что мозгоправ был прав. Я подсаживаюсь на крючок и впадаю в зависимость. Потому что рядом с Ярославой не чувствую себя мусором, выброшенным на берег.