Глеб, прихватив край футболки, стягивает её с себя и небрежно бросает на стол. Их пальцы соприкасаются. Женю бьёт током, но она не отстраняется, лишь лукаво улыбается, прежде чем спросить:
— Это из-за меня твоя одежда так наэлектризовалась?
— Проверим?
Глеб прищуривается, поддерживая её игру. Она же словно выпадает из реальности, разглядывая его. Прикасается к ключицам, проводит по груди — в свете луны он выглядит ещё соблазнительнее. А может, и неважно, в каком свете она его видит? Почему-то её тянет именно к нему. В её глазах — он прекрасен.
Женя опускает взгляд на широкий ремень, ткань под которым недвусмысленно топорщится. У неё перехватывает дыхание от одной мысли о том, чтобы прикоснуться к его животу с тонкой полоской волос над тёмными джинсами. Женя облизывает пересохшие губы, прежде чем опустить ладони на ремень. Всего секунда — долгая, мучительная — и она начинает его расстёгивать. Толстая кожа с трудом вылезает из пряжки, как будто противясь. Но Женя отгоняет от себя эту мысль. Звякнув в последний раз пряжкой, она берётся за язычок молнии и тянет вниз. Из-под джинсов показывается полоска белого белья.
— Фанат белого?
Женя не может удержаться, чтобы не ляпнуть то, что первым приходит в голову. Иначе она просто лопнет от напряжения.
— А ты?
Глеб помогает ей спуститься со стола, притягивая к себе почти вплотную. Жене кажется, что ещё немного и она начнёт задыхаться от того, насколько он близко. Тепло его тела, запах, прикосновения сводят с ума. Эмоции захлёстывают, Женя теряется в них — их слишком много. Она закрывает глаза, так немного легче. Так она ещё острее ощущает его. Глеб проникает ладонями под футболку, которую сам же ей подарил, и кончиками пальцев проходится по позвоночнику. Женя опускает голову, лбом утыкаясь ему в грудь — ещё немного и кожа начнёт тлеть, настолько горячо.
Она помнит, какой бюстгальтер сегодня надела — белый, похожий на спортивный. Без застёжек. Потому улыбается, когда Глеб выдыхает ей ухо:
— Хитро!
Жене кажется, его руки везде. Он не пропускает ни миллиметра, лаская её спину, живот, подбираясь к груди, но пока лишь почти невесомо касаясь ткани. В его глазах искры. Глеб словно играет на ней как на музыкальном инструменте, всё ещё осторожничая, но зная, каких струн стоит касаться.
Ногтями Женя впивается ему в спину, стараясь завести ещё больше. Давая понять — долой осторожность. Она уже вкусила его нежности, теперь ей хочется попробовать страсть. Он впивается в её губы, чуть прикусывая, больше не сдерживая своего желания. Женя отвечает, но первой прерывает поцелуй, не понимая, а готова ли она к тому урагану, что похоже разбудила в нём?
Глеб медленно поднимает её футболку вверх, давая время то ли ей, чтобы успела отступить, то ли себе — на то, чтобы передумать. Но Женя не только остаётся на месте — сама поднимает руки, позволяя ему стянуть её с себя. Сердце трепещет, щёки горят — страшно. Но ещё страшнее от мысли, что всё может прекратиться. Она провожает взглядом футболку, которую Глеб бросает к своей. Теперь они на равных. Одновременно бросаются в объятья друг друга. Он подхватывает её под бёдра, но на этот раз несёт к кровати. Целует — снова нежно, не торопясь, словно смакуя каждую секунду их близости. Осторожно укладывает на покрывало, придерживая за ягодицы. Женя обхватывает ногами его бёдра, чувствуя жар внизу живота.
Ей сложно расслабиться — всё происходящее желанно, но как будто происходит не с ней. Глеб ладонью прикасается к бедру, медленно гладит, спускаясь к коленке. Смотрит ей в глаза, давая восстановить дыхание.
— Поцелуй меня… — просит Женя.
Его поцелуи — наркотик, помогающий забыться, избавиться от страха и сомнений. Следуя за движением его губ, она как будто растворяется в нём, не только позволяя, но наслаждаясь всё более откровенными ласками. Он приподнимает ткань бюстгальтера, пальцем очерчивая затвердевший сосок, срывая первый стон с её губ. Женя выгибается навстречу его рукам и губам, которыми он оставляет поцелуи на шее, ключице, груди…
Она прикрывает глаза, снова не сдерживая тихий стон. Но в этот момент Глеб грубо закрывает ей рот рукой.
Глава 18
— Тихо! — шёпотом произносит Глеб.
Женя перехватывает его запястье. Ей не хочется верить, что он может сделать ей больно, но и легко отбросить эту мысль тоже не получается. Потому она с облегчением слышит:
— Там… Там кто-то ходит.
Тень — и Женю снова поражает, с какой лёгкостью он возвращается к своему образу — указывает на дверь, прислушиваясь словно хищник. Женя тоже замирает на пару секунд, но то ли Тени показалось, то ли она не обладает таким же острым слухом. А может, он сделал это специально? Женя даже вздрагивает от этой мысли. Нужна ли она ему вообще? Нужна ли именно Глебу? Каждый раз, когда Тень сбрасывает привычную маску, он только ненадолго показывает себя настоящего.
Убрав с себя его руку, Женя встаёт на ноги. Тень шикает на неё, чтобы остановить от передвижений по комнате, но тут же сам осторожно крадётся к двери. Останавливается, вновь прислушиваясь к тому, что происходит в коридоре.
Жене страшно — она не просто не шевелится, даже дышать старается через раз. Боится допустить мысль о том, что их могли услышать, потому что следом начнёт думать о том, как её выкидывают из общаги. Уверена, Тень не станет её прикрывать. Зачем ему? Женя с грустью смотрит на его спину, чувствуя, что не может доверять ему, когда он такой: взвинченный и напряжённый.
Прикрываться футболкой кажется чересчур глупо и по-детски — он уже и так всё видел. Потому она не дёргается, когда он наконец оборачивается к ней.
— Или кто-то уже ушёл, или у меня паранойя, — усмехается Тень, массируя виски.
Опускает руки, не сводя с Жени взгляда. Но теперь он смотрит иначе — без желания, но как будто с сожалением. Она теряется, не понимая, как реагировать и чего от него ждать. Не выдержав первой, отворачивается к столу, на котором осталась её одежда.
— Я сделал это… не подумав. И продолжать не стоит. Надеюсь, ты поймёшь…
Женя, успевшая поправить бюстгальтер и потянувшаяся за футболкой, вспыхивает подобно зажигалке. Неожиданная мысль вспышкой опаляет сознание, и вопрос звучит громче, чем следовало бы:
— Ты сделал это, потому что был на взводе из-за стычки с Мишей⁈ — Женя делает шаг к Тени. Его взгляд как будто мутнеет, но он не отводит его и не отрицает её предположение. — Так я и думала, — с нескрываемой горечью продолжает она. Злая усмешка кривит губы, прежде чем она продолжает: — Я думала, ты смелее, чтобы сказать это самому, а не ждать, пока я догадаюсь.
— Мне не казалось, что тебе что-то не понравилось, триста седьмая. — Женя с трудом подавляет желание ударить Тень. — Я ведь прав?
На мгновение она задыхается от обиды и боли, которые причиняют его слова. Хочется хлестнуть его в ответ такими же острыми словами, но только смотрит на него, стараясь успокоиться. Она уже такое видела, и не раз. Видела, как люди нападают, зная, что не правы. Пытаюсь морально раздавить, зная, что Женя сдрейфит и прогнётся под их напором. Она слишком привыкла к такому дома — родителям было привычнее резко поставить её на место, обидеть или заткнуть, чем нормально поговорить. Но то, что она терпела от них, терпеть от Тени Женя не намерена.
— Не понравилось, коменд. Ставлю вам неуд.
Женя хватает со стола футболку и натягивает на себя, не разбирая, какая именно попалась под руку — в конце концов обе принадлежат Тени. Дверью она не хлопает, не желая выдавать то, как сильно её задели слова Тени. Она укусила его в ответ, хватит с него. У неё тоже есть зубы, которые становятся всё острее. И от этой мысли её пробирает нервным смехом. Бабушка хотела, чтобы она стала сильнее и смелее, вот только могла ли предположить, в результате чего её любимая робкая внучка начнёт меняться?
В коридоре никого нет. Или так только кажется — в голове Жени точно пустота, с которой сложно справиться. Присутствие Тени позволяло обмануть себя, забыть о собственном одиночестве. Но сейчас к Жене возвращается привычное ощущение, что она барахтается в глубоком бассейне, из которого невозможно выбраться. И даже если ты умеешь плавать, всё равно рано или поздно пойдёшь ко дну.
Единственное место, куда она может пойти — их с девчонками комната. Даже если она собирается бежать, нужно забрать вещи. Но готова ли она так быстро сдаться?
Внутри кипит обида, но постепенно к ней примешивается всё больше гнева. Он использовал её только для того, чтобы выпустить пар! Может, он и не бил Мишу, зато хорошо ударил по её самооценке.
Она оказалась для него игрушкой.
И всё.
От унижения хочется плакать, но глаза остаются сухими. Женя даёт себе слово, что не станет унижаться ещё больше — хотя бы в своих глазах.
Дверь в комнату открыта: внутри темно. Переступив порог, Женя осторожно, стараясь не шуметь, прикрывает её за собой. Щелчок замка в тишине кажется очень громким, и Женя, зажмурившись, ожидает, что соседки проснутся и обругают её. Но в ответ — тишина.
Когда она привыкает к темноте, осматривается. Кира и Маша спят на своих кроватях, обе по макушку закутанные в одеяла, словно так они пытались укрыться от разразившейся в блоке бури.
Женя садится на край своей постели, стараясь понять, что делать дальше?
В рюкзаке она находит самые необходимые вещи — кошелёк, телефон и документы. А может, рвануть куда подальше?Не домой, конечно. Но и здесь ей оставаться не хочется. Она ведь умная девочка, не пропадёт. Женя сожалеет, что отдала Тени его куртку. Она могла бы воспользоваться его машиной. Было бы смешно.
Женя смеётся, закрывая рот рукой, понимая, что истерики в этом смехе больше, чем искренней радости. Сжав губы, делает несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться. Иначе разбудит девчонок. Немного придя в себя, уходит в туалет, устраиваясь на крышке унитаза. Яркий свет режет глаза, и Женя опускает взгляд на руки, замечая на них красно-рыжие разводы засохшей крови.