— Давай, Бо-Бо.
Внутри всё выглядит как и во всех больницах. Прямо напротив входа — регистратура и пункт охраны.
— Здорова, дядь Вить. — Глеб по-дружески жмёт руку охраннику.
— Здорова, Глеб. — Дядя Витя переводит взгляд на Женю. — Вдвоём? Её бы в журнал посещений…
— Паспорт с собой? — обернувшись к Жене, спрашивает Глеб.
— Да… — тянет она неуверенно, точно не помня, а не выложила ли она паспорт с другими документами? Немного покопавшись в рюкзаке, расстроенно произносит: — Наверное, нет, я сегодня забыла…
Дядя Витя оглядывает её с ног до головы.
— Ладно, идите, пока никого нет.
— Спасибо. — Глеб хлопает его по плечу и, перехватив Женю за руку, уверенно направляется вглубь больницы.
Лифт Глеб ждёт спокойно, не поворачивая головы в её сторону. Но Женя чувствует, что он напряжён — не настолько, чтобы показывать это, однако она понимает — вряд ли сейчас он первым заговорит с ней. Но и Тень он не похож, отчего ей рядом с ним по-прежнему комфортно. Она приобнимает его за талию, осторожно прижимаясь к боку, почти уверенная, но всё же не на все сто, что он не оттолкнёт. Глеб отодвигает руку, чтобы ей было удобнее, и Женя улыбается. От него всё так же восхитительно пахнет туалетной водой с нотами шалфея, и ей кажется, она пропитывается этим ароматом с ног до головы ещё до того, как они оказываются в лифте.
Они выходят на седьмом этаже, Глеб снова берёт её за руку. Жене хочется услышать объяснение всему, что сейчас происходит, но он по-прежнему молчит. Она решает не торопить.
Останавливаются они в коридоре у двери в одну из палат. И Глеб её отпускает.
На стук в дверь кто-то отзывается сухим кашлем, а затем с трудом произносит:
— Вой… ди… те…
Женя всего раз посещала маму в больнице, когда та потеряла их брата на седьмом месяце беременности. И воспоминания о том моменте вызывают целую гамму не самых приятных эмоций. Тогда, будучи ещё маленькой девочкой и видя, как мама радуется растущему животику, Женя ревновала к ещё не родившемуся брату. Ей казалось, что внутри мамы поселился какой-то инопланетянин или злодей. И в глубине души она даже была рада, что он так и не родился. Став взрослее, даже испытывала чувство вины, как будто своими мыслями способствовала случившейся беде. Сейчас-то она понимает, что никто ни в чём не виноват, ему не суждено было появиться на свет. Вот только именно после трагедии мама стала другой с нею. Как будто знала всё то, о чём Женя тогда думала и не могла простить ей этих мыслей.
Женя замирает перед палатой. От нахлынувших воспоминаний свербит в горле и щиплет глаза. На мгновение она даже забывает, с кем и зачем пришла в больницу. Кажется, что там — за дверью — её ждёт мама.
Глеб приоткрывает дверь, но, взглянув на Женю, останавливается.
— Мы можем этого не делать, подожди меня внизу, если хочешь.
Он продолжает сжимать дверную ручку, и с такой силой, что костяшки пальцев белеют от напряжения. Он вряд ли сейчас в лучшем состоянии, чем она, пусть у него другая причина. Женя понимает, что не может его бросить, да она и не собиралась. В конце концов, какими бы неприятными не были её воспоминания — это прошлое, а Глеб — её настоящее, а может, и будущее. Во всяком случае, она бы этого хотела.
— Пойдём вместе. — Она улыбается ему и, встав рядом, накрывает его напряжённые пальцы своими.
— Глеб, ну что ты там застрял… Как ребенок…
Из-за двери доносится ворчливый женский голос. Немолодой, но довольно бодрый. Как будто говорящая женщина находится не в больничной палате.
Глеб заходит внутрь, за руку затягивая за собой Женю. Перед собой она видит кровать, на которой лежит пожилая женщина, опутанная многочисленными трубками. Выглядит она явно моложе своих лет — максимум, на пятьдесят. Но раз она приходится Глебу бабушкой, ей видимо уже за шестьдесят.
На лице лежит отпечаток усталости — похоже, болезнь берёт своё. Но она остаётся очень красивой. Она накрашена и причёсана, как будто находится не в больнице, а на отдыхе в отеле.
— Кого это ты ко мне привёл, внучок? — Женщина усаживается на койке поудобнее, поправив подушку. — Он у меня не особенно-то разговорчивый, так что ты сама подходи и рассказывай, откуда ты такая красивая.
— Бабушка! — возмущается Глеб.
— Я тебе что говорила о том, как себя ведут, когда настоящие женщины начинают разговор? Порой у меня такое чувство, что растил тебя дядя Вася, будь он здоров и счастлив, конечно, что не отменяет простого факта — иногда ты больше похож на деревенщину, чем моего внука!
Женя улыбается и, отпустив ладонь Глеба, подходит к его бабушке.
— Как тебя зовут? — Она протягивает морщинистые руки, дрожащие на весу.
Женя снова улыбается, протягивая к ней руку — её не отпугивает то, что эта женщина больна. Перехватив её пальцы, отвечает:
— Евгения.
— Женя, значит? — Бабушка улыбается, перебирая её пальцы. — А я Бо-Бо.
— Приятно с вами познакомиться!
Женя слышит, как Глеб выдыхает. Шумно и нервно. Её это удивляет, ведь причин для этого вроде нет. Но почти в ту же секунду в комнате что-то неуловимо меняется. Женя чувствует, не понимая, в чём причина. Пока Бо-Бо не сжимает её пальцы ещё сильнее, произнеся:
— Я и не думала, что у Марго такая красивая внучка.
Глава 22
— Глеб, милый! Подойди к бабушке и наклонись, чтобы я стукнула тебя по лбу! Может, мозги встанут на место! — Женя отпускает руки Бо-Бо и отходит на пару шагов назад. — Глеб, зачем ты это сделал?
Смена настроения у Бо-Бо происходит за считанные секунды. Улыбка сползает с её губ, она сжимается на постели, отворачиваясь к двери.
— Бабушка! — Глеб бросается к кровати и, встав на колени, бережно сжимает её ладонь. Женя отшатывается, упираясь спиной в подоконник — ей только и остаётся, что теряться в догадках о том, что происходит. — Я… я не думал, что ты поймёшь, кто такая Женя. Она просто пришла со мной, она живёт в общежитии.
— Думаешь, я поверю в совпадения? — Бо-Бо вырывает руку. — Не бывает так, Глеб, не бывает. Ты ездил к Марго? Иначе откуда бы тебе тогда знать, кто она? — Глеб замирает. — Я не немощная, понимаешь? И опыта у меня побольше твоего, чтоб понимать, что к чему!
Глеб резко встаёт, и Жене достаточно одного взгляда, чтобы увидеть, как сильно он напряжён. Похоже слова бабушки бьют в самое уязвимое место. Женя даже вдохнуть боится.
— Побольше? Что ж, я согласен. Раньше я и правда не научился тому, как справляться с тем, что единственный родной человек прикован к больничной койке. Не научился, как жить в месте, где всё напоминает об этом человеке. А самое главное, как заставить себя ничего не делать и отпустить руки, оставив всё как есть! — Склонившись над бабушкой, Глеб продолжает: — Как тебе такой опыт?
В его голосе звучит неприкрытая боль, и теперь уже Бо-Бо судорожно нащупывает его пальцы. Извиняющимся тоном она произносит:
— Глеб, я не это имела в виду.
Он передёргивает плечами, ничего не отвечая. Отходит к окну, у которого молчаливо стоит Женя.
— Я все тебе объясню, — тихо обещает ей и прижимает к груди, поглаживая волосы на макушке. — Только не убегай.
Женя обнимает его, с силой вцепляясь в куртку на спине. Она верит ему, и только крепче сжимает его, давая понять, что никуда не пропадёт. Может, он и был в чём-то не прав, но Женя чувствует, он привёл её к Бо-Бо не для того, чтобы проучить бабушку или надавить на неё. Ему нужна была её — Женина поддержка, и потому она останется рядом, пока нужна ему.
— Я тебе верю. — Женя поднимает взгляд, смотря прямо ему в глаза.
Кажется, Глеб тянется к ней, но за их спинами кашляет бабушка, возвращая к реальности.
— Зачем ты привел Женю сюда? Посмотреть на немощную старуху?
— Напомнить тебе, какими вы были — ты и бабушка Марго. Пора уже оставить старые обиды, я же видел, как это мучает тебя все эти годы. А сейчас особенно.
— Вы поссорились? — спрашивает Женя, влезая в их разговор.
— А ты никогда обо мне не слышала? Она ничего не рассказывала? — Женя отрицательно качает головой. — Марго в своем репертуаре. — Бо-Бо ухмыляется, поправляя волосы. — Я и не рассчитывала, что она расскажет обо всём, что случилось. Но могла бы хоть упомянуть обо мне на старости лет.
Женя не знает, о чём идёт речь, но ей жаль Бо-Бо. Чувствуется, что её с бабушкой связывает непростое прошлое — то, что оставило шрамы на их сердцах.
— К сожалению, нет. Я о вас не слышала.
— Марго не живёт прошлым, по крайней мере, когда рядом с ней близкие. Ни за что не покажет, что ей больно. Марго… Марго…
Бо-Бо едва заметно улыбается, откидываясь на подушки. Глеб все ещё держит Женю в объятьях.
— Как она?
Бо-Бо сжимает простыню, дожидаясь ответа.
— Вся в работе. Не может оставить сад и грядки. — Женя прикрывает глаза, вспоминая участок, засаженный цветами. — Чайные розы… Они прекрасны, вы бы только видели! — Женя продолжает рассказывать, прикрыв глаза и не замечая реакции Бо-Бо и Глеба. — Иногда из лепестков роз бабушка варила варенье, но никогда не доставала его потом, говоря, что так и не научилась делать его вкусным. Всегда выбрасывала…
Глеб касается её руки, мягко произнося:
— Мне кажется, нам уже пора. На сегодня бабушке хватит событий…
Женя переводит взгляд на Бо-Бо и прикусывает губу, мысленно ругая себя. Бо-Бо выглядт бледной. Не стоило пускаться в подробный рассказ. Пусть не желая, но Женя сделала Бо-Бо больно.
Глеб перехватывает руку Жени и тянет за собой. Они успевают выйти в коридор, когда до них доносится тихий голос Бо-Бо:
— Глеб, вернись, пожалуйста…
— Я сейчас. — Он отпускает Женину руку. — Умоляю, только не уходи.
У неё и в мыслях подобного нет. Женя задумывается, откуда в Глебе эта неуверенность? Почему он так сильно цепляется за неё, боясь отпустить? Всё куда сложнее, чем просто необходимость. Слишком болезненна его реакция.
Жене по-хорошему бы отойти от двери, чтобы не подслушивать то, что не предназначено для её ушей, но после всего случившегося она решает, что имеет право остаться. Стараясь не думать о том, что Глеб знал её раньше, что Бо-Бо сразу заметила её внешнее сходство с бабушкой. И что самое удивительное — они были знакомы, но она никогда не слышала об этом. А ведь бабушка любила рассказывать истории. Может, всё это ошибка, и они никак не связаны? Только в такое уже совсем не верится.