— Глеб, что тебе сказала Марго? Ты же всё рассказал обо мне, да?
— Она не приедет, — отвечает Глеб.
Его голос звучит глухо и горько. Женя представляет, как он берёт бабушку за руку, мягко сжимая. Даёт поддержку, на какую только способен.
— Я так и думала. Всё же хорошо я знаю Марго. Ты сделал всё, что мог, не кори себя. В этой жизни мне с ней не помириться.
— Она передумает, я уверен. Ты ведь уже и сама этого хочешь.
— Конечно, хочу. Я одной ногой в могиле, и хочу закончить все свои дела, а Марго — мой хаос. — Бо-Бо произносит это со злой иронией.
— Во-первых, ты не умрёшь. Во-вторых, она будет здесь, я обещаю. Поверь мне.
— Я хочу поверить, Глеб, но не могу. — Бо-Бо замолкает, переворачиваясь на постели. — Иди к Жене. Она хорошая девушка, я не могу на тебя злиться… Я же всегда любила «Ромео и Джульетту», — Бо-Бо тихо смеётся.
— Поговорим с тобой в другой раз, ты вымотана.
Пару минут ничего не происходит, только внутри палаты слышится тяжелое дыхание, которое постепенно успокаивается, и до Женя наконец доносится звук шагов. Она остаётся на месте — делать вид, что она ничего не слышала, Женя не собирается.
— Хочешь кофе?
Глеб притягивает её к себе, и она ощущает, как её бьёт дрожь. Мелкая и противная. Но в его сильных руках Женя чувствует себя намного лучше.
— Очень хочу, если честно. — Она улыбается, стараясь сдержать подступающие слёзы.
Они спускаются на лифте молча, крепко сжимая ладони друг друга.
— Спасибо, что была со мной. — Глеб целует её в макушку и прижимает к себе.
Они оба кивают дяде Вите, проходя мимо. У машины практически сразу Женя вынимает из кармана кольцо.
— Спасибо. — Глеб надевает его и, поправив на пальце, разворачивает к себе надписью. — Это подарок твоей бабушки.
Женя встаёт на цыпочки, притягивая его к себе за шею. Поцелуй выходит скромным и трогательным. Кончиками пальцев она поглаживает его скулы, видя, как постепенно он расслабляется. Жене хочется сказать ему что-то ободряющее, но как на зло не может найти нужных слов. Но в следующее мгновение все мысли вылетают из головы. Глеб, обхватив её за талию, отрывает её от земли и усаживает на капот. Смотрит на неё пару секунд, а потом склоняется ближе. Его ладони теряются в её волосах, мягко массируя затылок и ещё больше притягивая к себе. На капоте она чуть выше, чем обычно, но Глеб всё равно нависает над ней, целуя в губы.
Его поцелуи совсем не похожи на лёгкие и невинные, как и его объятья. Правой рукой опускается на спину, приподнимая край футболки и касаясь обнажённой поясницы. Женя замирает — эти прикосновения обжигают, и это слишком для неё. Ночью в его комнате она чувствовала себя спокойно, следуя за ним. Но сейчас становится страшно. И в первые секунды этот страх иррационален, но затем приходит понимание, чего именно она боится.
— Перестань! — Женя отклоняется назад, одновременно с силой давя ему на грудь.
Глава 23
Мысль, так внезапно пришедшая в голову, словно жжёт изнутри. Женя хочет продолжения. Очень хочет. Но понимает, что внутри Глеба горит огонь, вызванный не только его чувствами по отношению к ней. Его подстёгивает ситуация с бабушкой, а она — всего лишь способ заглушить то, что мучает его уже не первый день. А Жене хочется другого: чтобы в моменты их близости он думал только о ней.
— Прости, не знаю, о чём я думал. — Глеб отступает на пару шагов, закрывая лицо руками. — Визиты к бабушке всегда даются тяжело.
Женя аккуратно слезает с капота. Коснувшись его руки Глеба, осторожно убирает её от лица.
— Это не оправдание, Женя, я это понимаю, но впервые за всё время болезни бабушки я не чувствую одиночества.
Женя понимает Глеба, но не считает его слова достаточной причиной для того, что могло бы между ними произойти, окажись они в более подходящем месте. Всю жизнь ей тоже хотелось, чтобы рядом был человек, с которым можно было разделять любые тревоги на пополам. Но не убегать вдвоём от реальности, прячась от душевных терзаний за поцелуями или постелью.
— Я понимаю, почему ты это делаешь, но это не значит, что одобряю. — Женя отпускает его руку. И, мягко улыбнувшись, добавляет: — Ты мне обещал кофе, помнишь? Пойдём, нам есть, о чём поговорить.
Глеб привлекает её к себе, обнимая за плечи.
— Но тебе ведь понравилось.
Горячее дыхание Глеба обжигает Женино лицо, а от его улыбки она краснеет. Ему хватает секунды, чтобы вновь выбить почву из-под её ног. Как и обычно. Но и она постепенно отращивает «зубки».
— Тебе больше. — Женя улыбается, опуская взгляд на его ширинку, и Глеб ухмыляется.
Женя рада этой шутливой перепалке. Они оба знают, что он всё ещё не в порядке, но так становится немного легче.
Стоит оказаться в машине, как снова становится жарко. Оба ещё не остыли после поцелуев и прикосновений — хватит одной искры, чтобы вспыхнуть заново. Женя вдыхает полной грудью, стараясь успокоиться.
— Сводишь меня с ума, — хрипло произносит Глеб, повернувшись к ней. — Не знаю, что с собой делать.
Женя отворачивается первой. Глядя в окно, кожей ощущает взгляд Глеба — полный желания. И ей хочется обернуться к нему, но ощущение того, что сначала стоит разобраться с прошлым, с каждой минутой становится только сильнее. Стараясь отвлечься, она переводит взгляд на кулон, болтающийся под зеркалом заднего вида. Женя точно его где-то видела раньше. Но где? На солнце кулон бликует — Женя щурится, и это помогает вспомнить, отправляя её к событиям семилетней давности.
— Я нескоро приду, мне ещё в магазин надо будет зайти. Справишься одна?
Бабушка быстро собирается, бросая кошелёк в холщовую сумку. Женя опускает голову, улыбаясь. Забавно видеть на бабушке не старые штаны, в которых она не только «шуршит» по хозяйству, но, кажется, даже спит. Сейчас на ней лёгкое летнее платье в мелкий рисунок: на молочном фоне резвятся бабочки, а у самого подола растут полевые цветы. Жене кажется, бабушке оно немного жмёт в груди, но ту это похоже не беспокоит.
— Справлюсь. Если что позову деда. — Бабушка недовольно поджимает губы — она явно ожидала другого ответа. Потому Женя обещает: — Только в самом крайнем случае, если это будет вопрос жизни и смерти.
— Так-то лучше!
Бабушка не позволяет Жене заходить к дедушке, когда в подвале он колдует над самогоном и наливками. Для него этот процесс подобен таинству, и за много лет Женя к этому привыкла. Пусть порой ей и хочется отвлечь деда, чтобы поиграть с ним. Он умеет не только придумывать самые интересные игры на свете, но и отдаваться им со всей душой, словно на время превращаясь в озорного мальчишку. Женя любит бабушку, но та никогда не принимает участия в их с дедом забавах — она вечно вся в делах и заботах. Зато бабушка лучше всех рассказывает сказки, пусть и не так часто, как хотелось бы Жене. И порой ей очень одиноко, особенно этим летом — на этот раз Тоня отправилась в лагерь, выбрав вместо сестры подруг.
Женя смотрит, как бабушка постепенно удаляется от дома, медленно идя по дорожке. Ей явно неуютно в своём платье, она даже останавливается, возможно, желая вернуться обратно. Бабушка оборачивается, и Женя приседает у калитки — не стоит, чтобы она видела, что внучка с интересом за ней наблюдает. Вдруг подумает, что Женя над ней смеётся и обидится?
Женя возвращается к дому, раздумывая, а не почитать ли что-нибудь из привезенной с собой стопки книг. Но настроение такое, что ей хочется движения. Хочется заняться чем-то интересным, что увлекло бы её с головой. И, поднимаясь на крыльцо, она уже знает, куда пойдёт, — на чердак.
Обычно бабушка и дедушка не разрешают ей играть на чердаке, но сейчас они оба заняты, и Женя решает воспользоваться предоставленной ей свободой. Внутри начинает покалывать от того, что ещё минута, и она нарушит правила. И конечно найдёт на чердаке сокровище! Женя и предположить не может, что именно, но по-детски верит в то, что на чердаках (как и в подвалах) хранятся самые интересные вещи из всех, что только можно встретить в старых домах.
Открыв защёлку, Женя вступает в сумеречную зону. На чердаке царит полумрак и прохлада. Пахнет пылью и чем-то… таинственным. Женя замирает на месте, учащённо дыша от волнения. Если бабушка её здесь поймает, то наверняка накажет — перестанет с ней разговаривать. И это тяжёлое для Жени наказание, но она не может отступить — слишком интересно, какие секреты могут храниться в старых коробках.
Внутри много хлама. И это даже немного странно, потому что сложно найти более аккуратного человека, чем она. И в доме, и в саду — идеальный порядок. Но сейчас Женя с изумлением разглядывает разную рухлядь — запчасти от старых велосипедов, сломанный хозяйственный инвентарь, десятки коробок, разбитое зеркало на рассохшемся комоде… Женя знает, нельзя смотреться в осколки — плохая примета. Поэтому она подходит к ним сбоку, желая заглянуть в ящики комода. К большому разочарованию они оказываются пустыми. Но, приглядевшись к самому нижнему, Женя замечает, что дно имеет другой оттенок и слегка отходит от стенок. Подковырнув его, она нащупывает цепочку, потянув за которую вытаскивает на свет кулон.
— Красивый! — восхищённо выдыхает она.
Положив кулон на ладонь, Женя подходит к маленькому круглому окошку. Сквозь запылённое стекло пробиваются лучи солнца, и она старается получше разглядеть найденное украшение. Но всё же света недостаточно, чтобы полюбоваться каждой деталью. Сжав кулон, Женя решает, что заберёт его с собой. Рассмотрит в своей комнате, а потом вернёт на место. Неожиданно кулон открывается, она и не заметила кнопочку сбоку, на которую случайно нажала. Внутри обнаруживается фотография. Приглядевшись, Женя понимает, что красивая девушка на ней — это бабушка в юности. И она не только красива, но и ухожена — причёска и макияж, которых Женя ни разу не видела у бабушки. Интересно, почему же кулон оказался на чердаке? Случайно, потому что о нём забыли, или специально, потому что бабушка не хочет вспоминать, какой была когда-то давно?