Отвернувшись от Киры, чтобы переодеться, в маленьком зеркальце на стене видит её отражение. Та стоит, опустив голову, словно не зная, с чего начать.
— Не здесь, ладно? — наконец произносит Кира.
У Жени мелькает мысль, что стоило бы отказаться от разговора с Кирой — сейчас важнее решить вопрос с Глебом. Но почему-то она не в силах ей отказать. Не после той поддержки, что давала Кира с самого первого дня знакомства. На доброту отвечают добротой.
Кивок. Для Киры это понятный ответ на её просьбу.
— Маш, мы с Женей дойдём до Ксюши, возьмём таблетку, что-то голова раскалывается…
Женя удивляется той лёгкости, с которой у Киры получается соврать подруге. Её самообладание поражает.
Кира выходит из комнаты и, миновав коридор, они оказываются у двери, ведущей на лестницу. Кира решительно толкает её и, дойдя до ступеней, прямо пижаме усаживается самую первую. Жене не хочется следовать её примеру, она остаётся стоять за её спиной, не зная, куда себя деть.
— Я знаю про вас с Глебом, — между тем спокойно произносит Кира. — Он заходил в комнату ночью, предполагая, наверно, что мы уже давно спим. Я видела, как он наклонился к тебе и поцеловал в висок.
Женя пальцем касается виска, не зная, в нужном ли месте, но в любом случае внутри разгорается пламя от того, что он заходил, что решил проведать её после сделанного перед общежитием.
Женя хватается за поручень, смотря куда-то вниз, сквозь ступеньки и пролёты. В её голове так много мыслей по этому поводу, но Кире как будто всё равно на это, она продолжает:
— Ты ответила на его поцелуй. — Женя краснеет от её слов. — Не проснувшись, шептала его имя снова и снова, как мантру. Он простоял у тебя несколько минут, разглядывая, но не шевелясь. Как будто в этой комнате ему стало спокойнее… Но позвала я тебя не за этим, не для того, чтобы влезать в вашу жизнь, Жень, это ваша жизнь и вы за неё несёте ответственность. Только вот…
Женя подходит к Кире и опускает руку ей на плечо, показывая свою поддержку. Кира в ней точно нуждается.
— Я уже однажды ошиблась, сделав больно. — Кира сжимает пальцы Жени, кольцо больно впивается в её кожу, вызывая дискомфорт. — Это я сдала Зою, когда она пошла к Глебу в комнату. Тогда я думала, что она заслужила подобное, что мне станет легче от её падения. Мне хотелось сделать ей больно.
Кира резко убирает руки, пряча между коленок. Жене хочется уйти. Пугает одна мысль о том, чтобы влезть в чужое прошлое. Слишком многое оно может скрывать из того, о чём совсем не хочется знать. Иногда лучше просто перелистнуть страницу и идти дальше. Это нормально. Только порой люди не в силах. Оно мучает и оставляет на сердце шрам за шрамом, пока тайна не будет раскрыта.
— Мы дружили втроём. Я, Зоя и Маша. Всегда вместе: три одиночества из разных городов. — Кира улыбается, вспоминая те радостные деньки. — Всё было отлично, временами неплохо, но мы продолжали справляться со всем вместе, пока в общаге не появился Глеб взамен старой коменды.
Женю дёргает от того, с каким безразличием звучит голос Киры, когда она говорит о Бо-Бо. Всё же легко говорить о людях, о настоящей жизни которых почти ничего не знаешь. Но наверное это нормально. И Женя снова сосредотачивается на рассказе Киры.
— Маша влюбилась в него сразу. Только о нём и говорила — в комнате, на тусовках, на учёбе. Она им восхищалась, словно он актёр из фильма или супергерой. Мы смеялись над ней, называли девчонкой в пубертатном периоде. Говорили, что ему на неё наплевать, они абсолютно разные, только вот… И Зоя тоже изменилась… И наши с ней отношения. А я ведь думала, что между нами происходит что-то особенное… То, что касается исключительно нас двоих, но, видимо, ошиблась. И это съедало меня изнутри день ото дня, когда Зоя смотрела на Глеба и следила за ним, снова и снова выискивая поводы быть ближе к нему. Он, отдаю ему должное, никак на неё не реагировал. Мысли Зои затуманила одержимость Глебом, а мои — её предательство. Я подстрекала её на новые «подвиги», на то, чтобы она продолжала и не сдавалась, уже тогда я знала, чем всё закончится. Что я сделаю, чтобы ей было так же больно, как она сделала мне.
Кира замолкает на минуту, опустив голову на колени.
— Я… это я придумала весь этот план с его комнатой, а Зоя ничего и не заподозрила. Только я не знала, что Глеб уедет и в комнате его не будет. И вместо двух зайцев на тот момент я убила лишь одного, лишив Зою места в общежитии и в университете. Я упивалась собственной победой недолго, пока все вокруг думалии шептались о том, что всё это подстроила Маша, ревнуя Глеба к Зое. Может, она и думала об этом, наблюдая за попытками Зои, только вот никогда бы так не поступила с ней. Не из-за слабости, а как раз из-за силы, которая в ней есть.
Женя не знает, что сказать Кире, но она как будто и не ждёт её слов или поддержки.
— Я никому ещё не говорила об этом, да и не хотела… Я привыкла корить себя за сделанное, пытаясь исправить ситуацию добрыми поступками. Когда ты к нам приехала, я посчитала тебя искуплением, моим шансом поступить правильно и помочь тебе. Ты была так наивна, словно ребёнок. — Женю передёргивает. Оказывается, вся доброта в её сторону была лишь попыткой искупить прошлое. — Но история снова повторилась. — Кира поворачивается к ней лицом, вставая со ступеньки. — Только чувства Глеба оказались взаимными. Тень влюбился в триста седьмую.
Кира усмехается, проводя ладонью по волосам.
— Так это была ты?
Снизу слышатся приближающиеся шаги. Женя и Кира обе замирают, прекрасно зная, кто задал этот вопрос.
Глава 45
Глеб останавливается перед Кирой, подойдя к ней практически вплотную. Даже стоя на ступень ниже, он выше неё, и рядом с ним она кажется еще меньше, словно съёжилась из-за испытываемого чувства вины.
— Я, как и другие, считал, что это сделала Маша. И сказал ей немало грубых слов. Каждый выпад в её сторону… — Глеб в упор смотрит на Киру, но она никак не реагирует на его тяжёлый взгляд. Словно после исповеди Жене её больше ничего не тревожит. — Ты могла бы набраться смелости и признаться Маше и остальным. Уверен, она переживала из-за осуждения за её спиной.
— Я была с ней рядом! — Напускное спокойствие слетает с Киры.
— Из-за чувства вины, и только. — Глеб опускает руку на её плечо руку, но быстро отстраняется и поднимается к Жене. Встав рядом, вновь обращается к Кире: — Расскажи Маше правду. Не будь трусихой.
Последние слова Глеб произносит, сжимая пальцы Жени и глядя ей прямо в глаза. Она не улавливает его намёка, пока он не раскрывает её ладонь, чтобы вложить в неё тот самый камень. Он как будто говорит: «Сделай это, будь смелее».
— Не говори так, Глеб! — Кира дёергает его за руку, пытаясь развернуть к себе. — Ты сам не святой! Думаешь, все станут молчать о ваших отношениях с ней? — Женя пугается тому, как меняется лицо Киры. Она как будто сбрасывает с себя очередную маску. — Думаешь, она не повторит судьбу Зои? Не вылетит? — Кира усмехается. — Это ты глупый!
— Кира, я искал вас не просто так, у есть объявление. Так что прошу на общее собрание.
Глеб мягко сжимает пальцы Жени, словно желая убедиться, что она крепко держит камень. Она следует за ним, не задавая вопросов, показывая своё доверие. Может, он и ошибся ночью, но все люди склонны к ошибкам. Вот только далеко не все берут на себя ответственность за последствия. И Глеб не заставил себя долго ждать. Женя знает, что они несутся вперёд на слишком большой скорости, сильно сократив тот путь, что проходя пары, только начав встречаться. Но они справятся. Ведь они оба хотят одно и то же. Она в это верит.
Глеб проходит в актовый зал на первом этаже, заставляя расступиться перед ними тех, кто уже успел прийти. Женя замечает Машу, Мишу, Ксюшу, видит среди присутствующих и другие знакомые лица.
— Спасибо, что пришли. — Глеб забирается на старую парту, стоящую у одной из стен. Женя оглядывается по сторонам и замечает Киру, которая, сложив перед собой руки пробирается сквозь толпу. — Мы были знакомы недолго. И вам, и мне это знакомство было в тягость, — усмехается Глеб. — Но я был обязан находиться здесь по личным причинам, хоть и не по своему желанию. Поэтому я хочу извиниться за то, что отравлял вам жизнь. Бо… Бабушка бы этого не одобрила.
По толпе проходит шепоток. Многие здесь её знали. Все, кроме новичков, которые не успели её застать. Но далеко не все были в курсе, что она приходилась Глебу бабушкой. Ксюша склоняет голову, стараясь не заплакать, и это естественно. Удивляет Женю совсем другой человек — Миша. Видно, что он знает, о чём говорит Глеб.
— Бо-Бо была моей бабушкой. — Глеб продолжает рассказывать правду. — Поэтому я был здесь. Занимался вами и общежитием. И всё ради того, чтобы сохранить для неё место, куда она сможет вернуться. Здесь она проработала больше двадцати лет, а вчера ночью умерла.
Женя не верит, что Глеб произносит всё это вслух, что не просто проживает свою боль, а рассказывает о ней. Тень был бы против, но второе «я» в этот момент словно окончательно растворяется. Женя видит, насколько тяжело Глебу даются слова — каждое забирает энергию и силы, но он не собирается сдаваться. Глеб явно настроен на то, чтобы пройти этот путь до конца. Начатое он не бросит. Глеб знает цену прощанию, но он готов поставить точку.
— Когда вы собирались здесь для попоек, а я срывался с места, исчезая на несколько часов, я был у Бо-Бо. Потому что кто-то из вас прекрасно знал о её состоянии и звонил якобы из больницы, говоря, что у неё кризис. И всё только ради того, чтобы выпить. Того, что я успевал пережить в те минуты, я никому не пожелаю. — Глеб сжимает руки в кулаки, на коже проступают вены. — И чтобы вы знали, я потерял родителей в детстве. Бабушка была моим единственным близким человеком, который сделал для меня всё, и даже больше. Я должен был отдать ей дань уважения и любви, находясь здесь. В этом чёртовом месте, в котором ценятся только алкоголь беспорядочный секс!