Выступивший из перчатки коготь Медоеда, пустив кровь Лисы, упёрся той в подбородок.
— Но? — сощурившись, повторила за ней Франческа, готовая раз и навсегда покончить с проблемной пленницей.
— Но и тот вариант, что побег мой не удастся, я тоже предусмотрела. Как я уже говорила, через официальные шахты, на уровень 2.5 не пройти. Ваш единственный шанс попасть туда — спуститься через тоннели, принадлежащие Нацгвардии.
— Нацгвардия… А это ещё кто? — спросил я у Кати.
— Полуофициальные карательные подразделения второго уровня. В их задачи входит охрана тюрем, а также по некоторым данным они занимаются сбросом — это когда проигравшегося или в чём-то насолившего обществу человека без суда и следствия напрямую отправляют в «ад» третьего уровня, — ответила Аня, а затем сама спросила: — Неужели они действительно этим промышляют?
— Промышляют — мягко сказано, — улыбнувшись Ане, ответила Лиса.
— То есть ты всерьёз планируешь затянуть нас в тюрягу, битком набитую нацгвардейцами, а после заставить всех нас добровольно сесть в капсулы, подавляющие в человеке Икс ген? — Недовольно рыча, выше и выше по стене поднимала пленницу Франческа.
— Эй, брелок, в смысле пацан, успокой свою хозяйку, или я могу не успеть ответить… — «Это она меня сейчас бесполезным аксессуаром назвала или что?»
Умолять Франческу остыть не пришлось. Девица, пусть и строила из себя этакую снежную принцессу, внутри хорошо понимала, что от охотницы мы зависим ничуть не меньше, чем она от нас. По естественным причинам места «сброса» при тюрьмах никто не размещал, более того, со слов нашей пленницы, та байка о лишающих сил капсулах тоже оказалась ложью (частичной). Обычно буйным спускаемым вводилось снотворное или сильный транквилизатор, дабы те не могли выбраться. Вот среди местных бандосов и пошла молва о «подавляющей капсуле».
Единственный минус такого рода спуска для нас, как для нынешних преступников, оказался жирным плюсом. Подобные места сверху и снизу охраняли самые отпетые, закоренелые и верные бандам преступники, зачастую даже не предполагающие о существовании такого слова, как «сострадание». Им было без разницы кого спускать на третий уровень: беременных женщин, инвалидов или детей. Их совершенно не волновали дальнейшие судьбы пленников. Как частички одного большого механизма, они исправно выполняли свою работу, зачастую отправляя ни в чём не повинных заложников в самый настоящий ад, из которого обратно на поверхность могли доставить только всё те же преступники. Ассоциация и уж тем более Цитадель ой как редко да ещё и с огромной неохотой посылала туда своих агентов.
Те парни, охранявшие «сброс», являлись самыми настоящими ублюдками, задумываться о пощаде над которыми не приходилось. И именно это полностью развязывало мне и моим сёстрам руки. Как говорил батя: «Собаке — собачья смерть».
— Итак, вот план специально для вас. Вламываетесь в капсульную, кладёте всех там лицом в пол, а после спускаетесь вниз, где ещё раз повторяете ранее проделанное, но только с охраной третьего уровня. По окончании боя на втором этаже вы меня отпускаете. Я вас не видела, вы меня тоже не знаете, и в спуске я вам не помогала. Расходимся как в море корабли. По рукам? — Всё так же болтаясь в воздухе на руке Медоеда, состроив самое честное из возможных лицо, протянула Франческе руку хвостатая.
— Идёт, — опустив ту на землю, холодно ответила Цивини, а после, отвернувшись, как то уж больно спокойно посмотрела в мою сторону.
Блять, клянусь своей умершей матерью, озлобленная на весь мир Франческа точно не собиралась спокойно отпускать эту чересчур хитрую лисицу.
Глава 41
Пропитанные сажей, маслами и копотью вентиляционные трубы, через которые в старых голливудских фильмах так любили пробираться хорошие парни, внезапно для меня оказались последним местом, куда хотелось бы влезать.
Множественные системы защиты в разных узлах предполагали выжигание, охлаждение, а также обдув вредоносным и опасным газом, скапливающимся в промышленных районах города.
Хреновость получения по лицу шестьсот градусной струёй пламени, а после рекордными минус двести по Цельсию подметила и броня наших костюмов, чей запас энергии к концу «шпионской» вылазки опустился ниже пятидесяти процентов.
Тайный выход, обозначенный выцарапанным на слое сажи крестом, нашёлся не сразу. Пару раз близкая к преждевременной кончине, Лиса была вынуждена чуть ли не в слезах убеждать Франческу в том, что договор ещё в силе, что она не имеет никакого отношения к новым системам защиты, а также ко всему вокруг нас происходящему. К её и нашему общему счастью, в назначенное место все прибывали практически в целостности и сохранности. Немного пострадал лишь оплавившийся от внезапного пламени хвост Катюши.
Перед спуском в нужный нам отсек Аня, подковырнув решётку, запускает в комнату дрона. Сканеры оценивают систему безопасности: камеры, тепловизоры, наличие энергетических ловушек и датчиков движения. Их отсутствие у сестрицы вызывает беспокойство. Как профессиональный разведчик, та активирует очки-рентген, проверяя стены комнаты на наличие проводки к скрытым внутри разного рода нежданным приблудам.
— Ничего, лишь датчики фильтрации воздуха и регулирования температуры. — Спустившись первой и лично проверив комнату, через наушник Аня даёт команду спускаться остальным.
— Пошла… — лягнув Лису ботинком в спину, да так, что та, кувыркнувшись, с лёгким писком приземлилась на собственные выпущенные хвосты, шикнула Медоед.
Подобное поведение Франчески никак не помогало созданию доверительных отношений между путниками и их проводником. Играя своими острыми зубками, Лисица постоянно опускала голову, пыталась не выдать свою враждебность, жажду крови, что тёмным маслянистым пятном двигалась за той вместе с чёрными кляксообразными хвостами.
Заняв складское помещение, выходим к коридору. Там нас встречает пара камер. «Детская забава», — усмехается Аня, а затем, через рентген обнаружив в стене проводку, запускает механоида по прозвищу Малютка. Восьминогий робот в виде паука по потолку добирается до камеры, подключается к ней, а после при помощи вмешательства всё той же Аньки запускает цикличное повторение последних кадров, в которых для оператора меняется только время.
Минута, две, и коридор пройден. Мы попадаем на «взлётку» — прямой, широкий коридор с двумя десятками камер по обе стороны. Система безопасности здесь на порядок выше. Множество камер дополняется парой бойцов, обсуждающих что-то у одной из дверей.
— И как мы тут, блять, должны пройти? — с вызовом глядя на Лису, рыкнула Франческа.
— Имей терпение… — Задрав рукав своей кофты, пленница, щурясь, внимательным взглядом пробегается по циферблатам. Пять видов наручных часов, живут каждые своим временем, обрисовывают женщине картину, целиком и полностью видеть которую может только она.
Около пяти минут мы молча наблюдали за картинкой, транслирующейся на руке Ани. Беспечные охранники говорили о выпивке, травили байки, обсуждали некоторых пленниц и их доступные прелести. Два конченых урода-насильника, не заслуживающих пощады, своими длинными языками подписывали себе смертный приговор.
— Шлюзы включают вместе с системой дополнительной очистки воздуха два-три раза в день. В это время в трубу не спустится ни один проверяющий. Именно так, под прикрытием смертельно опасного воздушного удара, осуществляется сброс по троичному воздуховоду, после чего специальные ребята вновь делают шахту девственно герметичной, — не отрывая глаз от своих часов, ввела нас в курс дела Лиса. Хоть сейчас та и казалась полностью нейтральной к происходящему, но даже её разговор двух амбалов за стеной заставил недовольно сморщиться.
— А помнишь ту соску, продавшую себя вместо сестры? Сьюзи, кажется… — почёсывая дубинкой подбородок, мерзко скалясь, проговорил смуглый охранник.
— Сьюзи не помню, а вот её пышногрудую молодую сестричку… Она была такой узкой. — Дикий гогот стих в тот же момент, когда над одной из камер загорелась красная лампочка.
— Лан, время сброса… Падём поработаем… — Повесив дубины, парни двинулись в нашу сторону.
— Дальше чётко по плану. Режем их — и к капсулам. Если готовы, то начали! — как собак, спуская нас с цепи, отдаёт команду Лиса.
Железная дверь, прятавшая нас за своими прочными створами, едва не слетает с петель, когда озлобленный Медоед и я врываемся на взлётку. Доля секунды, когти Франчески вспарывают левому растерявшемуся охраннику глотку и живот, а мои жгуты таранным ударом молота сносят негодяю голову, словно спелый арбуз, размазав ту по стене.
Ещё секунда, и девушки уже на полдистанции к следующей двери.
— Чего застыл?! — заметив мою остановку, обернувшись, недовольно крикнула Лиса. — Кретин, они всё равно умрут!
Я не мог просто пройти мимо и бросить всех запертых здесь. Не знаю, прикованы они, связаны или парализованы. Уподобившись осьминогу, щупами срываю двери с петель, попутно оставляя каждому из пленников призрачный, но всё же шанс на спасение. Я действительно не выручу их, но хотя бы дам возможность собственными руками побороться за свободу.
Одну за другой опустошая камеры, нагоняю застывших у выхода девушек, после чего над головой раздаётся звук тревоги. Множество людей вываливается из своих камер, оглядывается, глядит нам вслед. Более ретивые, понимая происходящее, принимаются обыскивать трупы охранников. Слабовольные и малодушные при виде крови и покойников падают на колени, закрывая головы руками.
— Быстрее, тормоз… — гневно толкнув меня рукой в проход, рыкнула Лиса.
Пара автоматчиков, двигавшаяся на наш перехват, раздав по очереди, отправилась за своими товарищами. Подыгрывая мне, нарочно оставляя оружие целым и невредимым, Катя и Франческа, облегчая путь тем, кто бежал за нами, таранным ударом несутся вперёд, уничтожая любые приборы слежения на своём пути.
Самый главный приём ожидал нас в отсеке спуска. Ручной пулемёт и целое отделение стрелков оказались сюрпризом даже для хвостатой, но итог был очевиден. Две минуты боя против почти обычных противников, и вот уже Франческа, восседая на горе из шести сложенных друг на друге тел, пытаясь успокоить звериную ипостась, самодовольно скалится.