Ильдико заговорила мягким тоном:
– Пока достаточно, Эльсод. Вы и ваши масоды проделали долгий путь. Мы можем снова собраться после того, как вы отдохнете. Я распоряжусь, чтобы для вас приготовили мою комнату.
Хранительница поднялась со стула, отмахнувшись от помощи масодов.
– В этом нет необходимости, ваше величество.
– Это честь для меня. Я просто разделю опочивальню с мужем.
Бришен придвинулся и прошептал на ухо Ильдико:
– Ты стаскиваешь на себя все одеяло.
Легкая улыбка промелькнула на мрачном лице.
– А ты всегда подсовываешь свои холодные ступни мне под ноги, – возразила она.
Он погладил ее по спине. Лишь жене под силу в такой момент поднять ему настроение.
Анхусет налила себе полный кубок вина и с хмурым видом уставилась на жидкость.
– Боги, мне нужно что-нибудь покрепче.
Ильдико поклонилась Эльсод.
– Я найду Месумениса или Синуэ. Они подготовят для вас комнату и принесут еду наверх, если вы не захотите трапезничать со всеми в зале. – Потом она поклонилась Бришену: – С вашего позволения, сир.
Не прошло и мгновения, как она вернулась с небольшой армией слуг под предводительством Месумениса. Те окружили капукезет с масодами и вывели их из комнаты. Ильдико присоединилась к свите, с серьезным выражением лица поклонилась Бришену и закрыла за собой дверь.
Стоило им удалиться, как Бришен достал из соседнего шкафа покрытую пылью бутылку, открыл пробку и плеснул немного прозрачной жидкости в два кубка. Анхусет оставила вино, которое даже не пригубила.
– Вот, – сказал он, протягивая сестре кубок. – Мы оба в этом нуждаемся.
Они отпили одновременно, задыхаясь и отплевываясь. Анхусет встряхнулась, как мокрая собака.
– Вот это спиртное так спиртное, – сипло прохрипела она. Кузина со стуком поставила кубок на стол, буравя Бришена взглядом. – Не могу поверить, что ты даже рассматриваешь этот безумный план, не говоря уже о том, что соглашаешься на него. – Хрипы исчезли, полный неодобрения голос снова стал резким.
Какой у него был выбор?
– Как я уже сказал, предложи другое решение, и я с радостью его приму.
– Позволь мне это сделать.
– Ты слышала, что сказала Эльсод. Это мое бремя. Если бы Харкуф выжил, обязанность легла бы на его плечи. Как сын Секмис он также унаследовал ее силу. – Бришен старался не думать плохо о мертвых, но его брат был слабовольным, и Бришен подозревал, что эту ответственность, так или иначе, возложили бы на него. – В любом случае ты не можешь стать призрачным королем. Кроме того, мне нужно, чтобы ты присматривала за Ильдико, пока я буду загонять галлу обратно в пустоту. Из меня выйдет жалкий погонщик, а галлу худший скот.
Он бы с большой радостью получил синяк от копыта на любую из ног.
Анхусет щелкнула зубами.
– Перестань шутить. Это не смешно. Ты не можешь сделать херцегеши своим регентом, Бришен. Каи приняли ее как твою супругу, но не как правителя. Они хотят видеть на троне представителя рода Хаскем, а не женщину, которой твое имя досталось после брака. Тем более она человек. Кроме того, они могут ополчиться на тебя не из-за жены, а за худшее воровство в истории.
– Тогда держи язык за зубами, – огрызнулся он в ответ. – Я пока еще пытаюсь смириться с тем, что лишение моего народа законного наследия – смелый и благородный поступок. Меньше всего мне нужно, чтобы кто-то узнал об этой маленькой детали в плане Эльсод. Ибо в следующее мгновение мне вгонят топор в череп, так и не дав шанса спасти всех.
Кузина зажала переносицу большим и указательным пальцами, а потом закрыла глаза.
– Это полная катастрофа.
Бришен потерял счет тому, сколько раз говорил или думал об этом после того, как к воротам Саггары прибыл полумертвый от усталости гонец из Харадиса.
– Обещай, что будешь смотреть в оба и прислушиваться даже к мелочам. Если в мое отсутствие что-то пойдет не так, ты благополучно доставишь Ильдико в Гаур.
Анхусет кивнула.
– Клянусь, но ты и так об этом знаешь. – Она посмотрела на дверь. – Я должна идти. Нужно встретиться с Мертоком на берегу озера. Мы хотели увеличить количество патрулей вокруг озера и у красильных мастерских. Если собираемся принять у себя весь Харадис и половину провинций в ближайшие несколько недель, я хочу проследить, чтобы наглые воры с ловкими пальцами и вездесущими глазами не смогли сбежать с бочонками амарантина.
Ах, его свирепая кузина. Воинственная, безмерно заботливая, преданная не только ему, но и благополучию всей Саггары. Клеймо незаконнорожденной мешало ей подняться до положения наследной принцессы или хотя бы дать право выступить в качестве его регента. Анхусет отказалась бы от обеих возможностей, даже если бы они и были ей предложены. Тем не менее из сестры вышла бы прекрасная королева.
Бришен протянул руку, и Анхусет крепко ее сжала, прижимаясь к нему предплечьем.
– Для меня большая честь служить вместе с тобой, ша-Анхусет. Я безмерно тебе доверяю.
Ее глаза сузились до щелок.
– Если это неудачная попытка попрощаться, то я повыбиваю тебе все клыки и затолкаю их в глотку.
Бришен рассмеялся.
– Как увидишь Ильдико, скажи ей, чтобы она встретилась со мной в моей комнате. Теперь нашей общей.
Анхусет поклонилась.
– Ваше величество.
Она развернулась и вышла за дверь, хлопнув ею напоследок с такой силой, что на столе зазвенели кубки. Из одного брызнули капли «Слез Пелеты». Поверхность дерева стала дымиться. Недаром этот напиток еще называли драконьим огнем.
Бришен перестал ухмыляться.
«Ваше величество. Ваше величество».
Он никогда не думал, что этот титул может достаться ему. Он люто его ненавидел. Не само слово или власть, а проклятие, словно налагаемое на него каждый раз, когда кто-то обращается к нему так.
Глава 6
Киргипа с юной королевой и их защитниками шли уже целый день, и путешествие продвигалось хорошо. Рев реки теперь заглушал невнятные вопли и вой, заполнявшие противоположный берег. По мере того как маленький отряд все больше отдалялся от основной группы беженцев, все меньше демонов двигались параллельно им.
Погода стала сомнительным благословением. Холод и сырость пропитали одежду, в воздухе витал запах снега, но небо висело над ними серым куполом. Солнце пробивалось сквозь тяжелые облака слабыми лучами. По крайней мере, дневной свет не довел их до слепоты, и большую часть пути они не прикрывали глаза.
Взгляд Киргипы скользнул по подозрительно пустому противоположному берегу.
– Ушли? – спросила она полушепотом.
Даже с неистовым гулом реки, заглушающим все звуки тише крика, она не осмеливалась рисковать и привлекать к себе внимание. Некос покачал головой и доказал ей тщетность ее надежды.
– Не видишь? Вон там.
Он указал на место за рекой, где лес обнимал берег, оставляя полосу скалистой земли шириной с ленту для волос. В густой темноте вечнозеленых деревьев скрывалась глубокая чернота. Она змеилась и клубилась вокруг стволов, обвиваясь вокруг высоких ветвей. Красные точки то появлялись, то исчезали из теней, более густых, чем чернила.
Киргипа вздрогнула от холода и осознания, что галлу преследуют их.
– Как долго они от нас не отстанут?
Некос забрал у нее королеву. Малышка устроилась в самодельной перевязи у него на груди, играя сосновой шишкой, которую он подобрал по дороге. Некос похлопал ребенка по попке одной рукой, ухаживая за малюткой столь же спокойно, как и сражался. Его взгляд скользнул по противоположному берегу и вернулся к Киргипе.
– Они будут следовать за нами неустанно, пока не поймут, как до нас добраться и сожрать.
Рядом зашипела Дендера.
– Не нужно беречь нас, парень. Мы же недостаточно напуганы.
– Это правда! – рявкнул он в ответ.
– И она очевидна. Не нужно озвучивать все вслух.
Стражница подошла к воде и внимательно осмотрела обе стороны реки. Извивающаяся чернота отозвалась голодным воем с противоположного берега. Дендера не обратила на галлу внимания.
– Нам уже должна была повстречаться лодка или баржа. Никогда не видела Абсу столь тихой.
До этого момента Киргипа даже не замечала, что река устрашающе пуста.
– Должно быть, вести достигли Саггары и отдаленных долин. Херцег, вероятно, запретил сплавляться по реке.
– Возможно. – Стражница не выглядела убежденной.
Они двинулись дальше, переходя вброд мелководье, когда дно стало резко покатым и подниматься сделалось трудно. Киргипа остановилась на месте, ее юбки закружило в ледяной воде. Абсу была чистой рекой, с песчаным дном без ила. Рыбу можно было легко увидеть и поймать, поэтому их дорожный рацион ежедневно пополнялся порцией форели.
Однако теперь рыба скрывалась под темно-красной водой. Киргипа ахнула, отшатнувшись от алых потоков.
– Кровь. Боги, это кровь?
Некос зачерпнул воду ладонью. Он понюхал ее и позволил жидкости пролиться сквозь пальцы розовыми каплями. А затем поднял окрашенную руку вверх.
– Не кровь. Амарантин.
Киргипа с облегчением выдохнула, но вновь напряглась, услышав ответ Дендеры:
– Краска в воде. Может быть, кораблекрушение?
Некос пожал плечами и внимательно посмотрел направо и налево, будто ища глазами лодку.
– Возможно. – Он указал Киргипе: – Продолжай идти, девочка. Чем скорее выберемся на сушу, тем быстрее согреемся.
Они продолжили путь в тишине, продвигаясь сквозь розовые, красные и пурпурные потоки, пока не достигли заводи в форме полумесяца. Киргипа выбралась из воды, радуясь земле под ногами. Она жестом велела Некосу передать ей малышку, которая беспокойно извивалась в перевязи.
– Она мокрая, – предупредил он.
– А мы нет?
Он ухмыльнулся ее шутке, и на мгновение Киргипа забыла об окружающей опасности, изнеможении, смерти матери и беспокойстве за сестру. Ей нравился этот свирепый, решительный воин. Мысли прервал глухой звук. Она открыла рот, чтобы спросить, что это, но Дендера приложила палец к губам.