– Ш-ш-ш…
Капризное сопение ребенка и непрерывный рокот реки не давали полной тишины, но им все же удалось услышать ритмичный стук, словно кто-то бил дубинкой по деревянной доске.
Некос с Дендерой переглянулись. Дендера кивнула.
– Я пойду. Если не вернусь, не ищи, – предупредила она.
От ее слов желудок Киргипы скрутило узлом. Она взглянула на Некоса, который провожал взглядом удаляющуюся Дендеру.
– Поменяй пеленки ребенку, Киргипа. Нам нужно, чтобы она вела себя как можно тише. – Его голос стал холодным, спокойным, с нотками напряжения и беспокойства, когда он перевел взгляд с Дендеры на галлу на другом берегу.
Киргипа достала клочок сухой ткани из потрепанного тюка, сложила его и запеленала королеву, а затем усадила малышку обратно в перевязь, дав небольшой кусочек тилкетиля. После полоскания в реке грязная пеленка окрасилась в розовый.
За исключением прядей, выбившихся из-под кожаного шнурка, Некос оставался неподвижен, точно гранит.
Раздался пронзительный двойной свист, отчего Киргипа едва не выпрыгнула из туфель, однако Некос выдохнул. Его плечи опустились с явным облегчением.
Стражник схватил Киргипу за руку.
– Пойдем, – сказал он, мягко потянув ее за собой.
Удовольствие от его прикосновения испарилось в момент, когда они подошли к Дендере и источнику звука. Лицо стражницы было крайне напряжено, взгляд устремлен на противоположный берег. Здесь Абсу ненадолго сужалась, истонченная мореной гигантских глыб, отчего безопасная навигация становилась сложной задачей даже для прекрасного рулевого.
На перевернутой барже, частично севшей на мель, не было рулевого, и она разбилась вдребезги о валуны. Бочки съехали из крепления и нагромоздились друг на друга в нижнем углу судна, угрожая опрокинуться в реку при каждом ударе о камни. Некоторые из них треснули, и амарантин выплеснулся в воду.
Киргипа прижала к себе ребенка при виде этой зловещей картины. По наклонной палубе были разбросаны кости, словно их швырнула рука гигантского шамана, гадающего на судьбу. Часть останков лежала в темной вязкой луже, и кажется, эти багровые пятна были не от амарантина.
– Есть кто живой? – тихо спросил Некос.
Дендера покачала головой.
– Выживших нет. По-моему, на этой барже плыли люди. Груз из Саггары. – Она указала на бочки. – На товаре печать крепости. Думаю, это судно из Гаура.
Киргипа облизнула сухие, как песок, губы.
– Как галлу добрались до экипажа? Мне казалось, они не могут пересечь воду.
«Пожалуйста, дорогие боги, пусть это все еще останется правдой».
Стражница пожала плечами.
– Рискну предположить, что они пришвартовались. Возможно, на ремонт. Последний погибший, вероятно, прожил достаточно долго, чтобы попытаться спастись, освободив баржу.
Все замолчали. Киргипа задумалась, представляют ли ее спутники, как и она, чудовищную смерть этих людей в мельчайших подробностях.
Некос потеребил пальцем нижнюю губу.
– Плохо. Если галлу напали на баржу так далеко вверх по течению и от скоплений каи, значит, они расползлись, охотясь не только за добычей на противоположном берегу.
Как бы сильно Киргипе ни не хотелось приближаться к кровавой бойне на палубе, она все еще надеялась на маленькое благословение, которое ускорит и обезопасит их путешествие.
– Мы можем доплыть на ней до Саггары?
Некос вздохнул.
– Хотелось бы, но нет. Видишь, как она держится на воде? Корпус поврежден где-то ниже ватерлинии. Судно идет на дно слишком быстро, и нам нечем его залатать.
– Да и нас троих недостаточно, чтобы управиться с таким кораблем, – добавила Дендера. – Даже если бы он был цел.
Что-то пролетело в воздухе и с грохотом упало на землю, отскочив от плеча Некоса. Переломанная кость ноги со свисающими, точно рваные лохмотья, полосками плоти. Киргипа закричала, напугав ребенка, и малютка заревела. До них донеслись жуткие, искаженные, неземные голоса. Мрачные тени крались и скользили по носу баржи, который лежал на берегу.
Еще одна кость пролетела в воздухе. За ней последовала третья. Раздался безумный хохот, словно горстка злобных детей дразнила и насмехалась, швыряя в них свои жуткие игрушки.
– Уходим! – рявкнул Некос и оттолкнул Киргипу подальше от реки, к краю заводи и небольшой рощице.
Смех сменился яростным воплем, когда галлу потеряли из виду свою добычу. Киргипа подавила всхлип, когда кости застучали о землю и стволы деревьев.
– Обождем здесь, пока они не устанут, – сказала Дендера. – Тогда снова продолжим путь. Можешь вздремнуть, пока мы ждем.
– Как после такого можно уснуть? – Киргипа надеялась, что ее не стошнит.
Некос прижал ее к себе, медленно согревая теплом своего тела.
– Можно, потому что это наш долг. Ты в безопасности, Киргипа. Мы с Дендерой будем оберегать твой сон.
В другое время она, возможно, отстранилась бы, вспомнив о приличиях и их статусе при дворе. Но они не при дворе, и правила больше не действовали. Она прижалась к Некосу. Притихшая королева успокоилась от мерного покачивания. Киргипа посмотрела на сидящую напротив Дендеру. Ее гордые черты резко подчеркивал бледный свет зимы.
– Сколько еще до Саггары?
Стражница бросила на нее быстрый взгляд и вернулась к созерцанию корчащихся и визжащих галлу.
– Целая вечность.
Глава 7
Ильдико остановилась перед спальней Бришена – точнее, их общей спальней на время визита Эльсод с масодами – и на мгновение прислонила голову к двери. Отголоски подслушанного на кухне разговора терзали ее разум, подтверждая страх, который она испытывала с момента, как покинула библиотеку.
Помощница поварихи помешивала содержимое большого котла и болтала с кухаркой, резавшей овощи.
– Как считаешь, старый король мертв?
Та пожала плечом, шинкуя груду продуктов.
– Как знать? Ходят слухи, что во дворце никто не выжил. Если так, херцег станет королем. – Отблески огня в очаге отразились от лезвия. – Это не так уж плохо. Бришен Хаскем будет хорошим правителем.
– Возможно, но кто взойдет на трон после него? Херцегеши не сможет родить ему наследников.
Женщины прикусили языки, когда в дверях, ведущих в огороды, внезапно появилась повариха.
– Прекратите сплетничать и возвращайтесь к работе, – приказала она с грозным видом.
Хотя слуги не сказали ничего такого, чего бы Ильдико уже не знала, ее сердце предательски заныло. Она сморгнула навернувшиеся на глаза слезы и тихо постучала в дверь, прежде чем открыла ее и заглянула внутрь.
Сидящий подле камина Бришен смотрел на нее с недоумением.
– Тебе не нужно стучать, Ильдико. Тебе всегда здесь рады. Кроме того, это и твои покои тоже.
– Я не хотела будить тебя, если ты спал.
Бришен недоверчиво фыркнул. Ильдико сомневалась, что муж спал больше часа с тех пор, как прибыл гонец из Харадиса.
Она закрыла за собой дверь и присела на край кровати.
– Эльсод отдыхает, масоды присматривают за ней. Слуги принесли им еду и питье.
Бришен потянулся к каминной кочерге и пошевелил горящие угли.
– В последний раз капукезет покидала Эмлек по случаю коронации моего отца.
– Я думала, они приезжали на венчание твоих родителей.
– Слишком опасно. Наверное, мать так и не простила им этого. Она не только упустила возможность пленить столь желанную добычу, сам отказ приехать стал для нее унизительным оскорблением. Невысказанный намек, что Эмлек не одобряет этот союз, и этот факт официально останется в памяти Эльсод.
В Гауре нет никого подобного хранителям памяти. Люди не знали, как запечатлеть огни жизни своих умерших. Такая способность делала каи особенными, и Ильдико помнила, с каким благоговением и уважением саггарский двор отнесся к Эльсод. Она – одна из самых важных гостей. Ее отсутствие на свадьбе родителей Бришена не прошло незамеченным и стало притчей во языцех. Должно быть, Секмис кипела от ярости.
– Многие другие были свидетелями церемонии. Их огни жизни хранят воспоминания.
Поднявшись с кресла, Бришен встал перед женой.
– Но они не капукезеты. Кроме того, после падения Харадиса в живых остались немногие, кто помнит тот день.
Ильдико вздохнула.
– Вот бы королевская стража никогда не посещала наш отдаленный край. Они, как вороны, предвестники плохих вестей и смерти.
Он погладил ее по волосам, ослабив шпильки когтями.
– Эльсод не сказала ничего такого, чего бы мы уже не знали, Ильдико.
– Мы не ведали об этом ужасном ритуале. Конечно, есть другой способ.
– Возможно, но для этого нужно время, которого у нас нет. Если Эльсод права – а ее слова разумны, – то галлу продолжат выползать из разрыва между мирами. Все до единого демона вырвутся из заточения и заполонят наши земли, пока на свете не останется ничего живого. Даже если бы я был всего лишь интеррексом или регентом без силы, доставшейся мне от матери, задача по их изгнанию все равно легла бы на мои плечи.
Ильдико пристально посмотрела на него, вглядываясь в уцелевший глаз-светлячок.
– Ты боишься?
– Да. А ты? – без колебания ответил Бришен.
– Я в ужасе. И зла.
Беспомощная и разочарованная. Она могла бы описывать эмоции бесконечно, но Бришен нес тяжкое бремя. Ильдико не хотела отягощать его своими жалобами.
Он сел рядом с ней.
– Ты не одинока в своих чувствах. Если я перестану сдерживаться, то утону в собственной ярости. – Он выдохнул и откинулся на матрас. – Разве несколько месяцев назад я не был никому не нужным принцем? Я бы многое отдал, чтобы вернуть те дни. – Его пальцы играли со шнурками ее платья. – Из тебя выйдет достойная королева.
Ильдико вскочила с кровати.
– Бришен…
Стук в дверь прервал ее. Ильдико разрывалась между желанием закричать от разочарования и искушением упасть в обморок от облегчения.
Бришен проявил меньшую снисходительность. Он плавно слез с кровати, прищурив глаз и поджав губы.
– Меня это уже бесит. Неужели у нас не будет и минуты покоя? Войдите! – рявкнул он.