Ее сон оставался тревожным. Она что-то бормотала, вцепившись в одеяло и вертясь с боку на бок. Бледные веки непрерывно подрагивали, глаза под полупрозрачной кожей метались из стороны в сторону. Она часто хмурилась и тянулась к нему, замирая, когда ладонь находила его руку или грудь, словно стремясь убедиться, что он еще рядом.
Бришен старался не думать об их разговоре двумя ночами ранее. Это воспоминание по-прежнему скручивало его внутренности узлом, особенно больно было вспоминать выражение ее лица, когда он спросил, намерена ли Ильдико вернуться в Саггару, если они изгонят галлу.
«Мне бы этого очень хотелось».
Такие скорбные слова, будто она в душе уже попрощалась с ним. Чувство предательства сковало его грудь так сильно, что становилось трудно дышать. За ним последовал всплеск ярости.
До тех пор он принимал стоящую перед ним чудовищную задачу с относительной невозмутимостью, смешанной с оттенком горечи. Он будет нести бремя, необходимое для спасения королевства, и лишит поколения каи их права по рождению. Он может не вернуться домой живым. Все это он принял как часть долга короля Баст-Харадиса.
Настойчивое требование Эльсод отказаться от Ильдико в пользу супруги-каи разожгло беспомощный, кипевший под поверхностью гнев. Согласие Ильдико и ее решительная защита аргументов хранительницы всколыхнули пепелище. Потребовалось все самообладание, чтобы не схватить жену, не накричать и, в конечном счете, не упасть к ногам, умоляя не оставлять.
Раздался крик. Небольшой отряд всадников поворачивал на главную дорогу, ведущую к редуту. Бришен оставил мрачные мысли и прислушался к следующему сигналу. Прибыли беладинские воины из Верхнего Салюра. Ворота открылись, и Бришен встал в стороне, прислушиваясь к грохоту копыт.
Анхусет придвинулась к нему. Ее серебристые волосы развевались на ветру. Кузина прикрыла глаза от солнца. Из ее рта и носа повалили клубы пара. Она напоминала пробудившегося от сна дракона. У Бришена дрогнули губы.
– Что? – нахмурилась Анхусет и прищурилась еще сильнее.
Он пожал плечами.
– Ничего важного. Доброе утро, ша-Анхусет.
Кузина закуталась в плотный плащ.
– Ничего доброго в нем нет. Мне следовало спать, а не стоять здесь полуслепой и отмораживать задницу, ожидая прибытия его светлости. Люди не только уродливы, с ними еще весьма неудобно.
Ее раздражение лишь усилилось, когда дюжина лошадей галопом въехала во двор и резко остановилась, отчего во все стороны брызнула грязь. Возглавляющий отряд всадник легко соскочил со спины тяжелокостного скакуна. Бришен мгновенно узнал высокую фигуру и широкие, точно стена, плечи. Маркграф Верхнего Салюра откинул капюшон и с радушной улыбкой шагнул к Бришену.
Двое мужчин дружелюбно пожали друг другу руки.
– Как прошло путешествие? – спросил Бришен.
– Увлекательно. Мы проехали мимо вашего разведчика. Похоже, она направлялась в Гаур и очень спешила.
Взгляд Серовека остановился на Анхусет. Он склонил голову в знак приветствия.
– Ша-Анхусет, – промолвил он так, будто хотел выманить пчел из улья.
Бришен мог поклясться, что спина Анхусет хрустнула от напряжения.
– Лорд Пангион, – отрывисто ответила она.
Он расплылся в широкой улыбке, сверкая квадратными зубами. Столь отличными от каи, очень похожими на зубы Ильдико. Человеческими. У Бришена сжалось сердце.
Лорд Верхнего Салюра посмотрел поверх плеча Бришена на двор, заполненный повозками, лошадьми и палатками.
– Похоже, ты разместил здесь половину Баст-Харадиса.
Бришен повернулся, чтобы осмотреться. Семьи каи спали в палатках, оставленные без крова до тех пор, пока армия воскресших мертвецов не сможет очистить Баст-Харадис от галлу. И мир в целом.
– Вероятно, – ответил он. – Пойдем. Думаю, у тебя пересохло в горле с дороги.
– Я позабочусь, чтобы разместить и накормить ваших людей, – сказала Анхусет.
Она пристально посмотрела на Серовека, когда тот ласково ее поблагодарил. Бришен наблюдал, как кузина шагает прочь под пристальным взглядом маркграфа. Ильдико как-то сказала ему, что беладин увлечен Анхусет. Ему с трудом в это верилось. Похоже, он ошибался.
Ильдико все еще не легла спать. Его жена поприветствовала Серовека широкой улыбкой и протянутыми руками, когда тот вошел в большой зал.
– Добро пожаловать, милорд! Рада видеть вас в Саггаре.
Серовек взял ее за руки и поклонился. Волнистые темные волосы ниспали занавесом, скрыв его лицо и пальцы Ильдико. Бришен напрягся. Этот человек спас его, и Бришен был обязан ему жизнью, но трудно совладать с разгорающейся ревностью или подозрениями, что за завесой волос Серовек мог поцеловать тонкие пальцы Ильдико.
Серовек выпрямился.
– Прекрасная херцегеши, – сказал он. Рука Бришена на мгновение сжала рукоять ножа, вложенного в ножны на поясе. – Как поживаете, миледи?
– Хорошо, лорд Пангион. – Ее щеки вспыхнули нежным румянцем, который когда-то ассоциировался у Бришена с амарантиновым моллюском. – Вынуждена откланяться, но я прослежу, чтобы вам подали трапезу. Пожалуйста, чувствуйте себя как дома. – Она повернулась к Бришену, ее лицо стало серьезным. – Вам что-нибудь нужно, милорд? – Румянец на ее щеках поблек. – Схожу на кухню.
Между ними, точно темное облако, повисла внезапная неловкость, подпитываемая страхом, печалью и предательством.
– Все хорошо, Ильдико, – сказал он, наблюдая за точеной фигурой, пока жена не исчезла в дверном проеме, ведущем на кухню.
Он снова сосредоточил свое внимание на Серовеке, чей оценивающий взгляд вопрошал. Бришен не собирался ничего объяснять. Он указал на пару стульев.
– В твоем сообщении говорилось, что ты видел галлу на своей территории. Уверен?
Серовек сбросил плащ и повесил на спинку стула, прежде чем сесть, вытянув перед собой длинные ноги.
– Совершенно. Лично их не встречал, но один мой тан видел. Они напали на небольшое поместье недалеко от места, где соприкасаются наши границы. Трое галлу. К счастью для семьи, в гостях был брат тана. Он какой-то колдовской монах и заключил их в рунический круг внутри дома. Магия ненадолго задержала их, но это дало время, чтобы семья смогла сбежать, предупредить соседей и отправиться в Верхний Салюр. – Он протянул руки к огню. – Рискну предположить, что ты сам имел дело с подобными тварями в последние пару дней.
Бришен покачал головой.
– Не лично. Но стал свидетелем результата их разрушений. Я рад, что ты здесь. Хотя неохотно обращаюсь за помощью к Беладину, у меня нет особого выбора. И я рассматриваю тебя, во-первых, как друга, а во-вторых, как беладина.
Он взглянул на дверной проем, за которым исчезла Ильдико.
«Не заставляй меня менять этого мнения», – подумал он.
Серовек присвистнул.
– Все так плохо?
– Хуже, чем можно себе представить.
Их прервали слуги, принесшие графин с вином и тарелки с холодной едой. Серовек ел, пока Бришен рассказывал о нападении на столицу и телах, выловленных из Абсу вблизи Эскариэль.
Серовек налил себе второй кубок вина.
– Как убить этих тварей?
Бришен допил свое вино.
– Нам это не подвластно, но их можно изгнать обратно в небытие.
– Как?
– Хм, – протянул Бришен. – Вот в этом мне нужна помощь обоих королевств. В Саггаре есть каи, которая может рассказать эту историю лучше меня. Она наверху.
Они закончили трапезничать, и Бришен повел Серовека в комнату Ильдико.
Старая хранительница снова заняла самое большое кресло у камина. Ее выцветшие глаза проследили за двумя мужчинами, когда те вошли, из-за исполинских размеров Серовека комната будто уменьшилась вдвое.
– Эльсод, – сказал Бришен после короткого поклона. – Позвольте представить Серовека, лорда Пангиона, маркграфа Верхнего Салюра. Его земли граничат с моими. Он сыграл важную роль в моем спасении от похитителей много месяцев назад.
Эльсод наклонила голову, окинув Серовека пристальным взглядом.
– Беладин, спасающий каи от лап сородичей, – заметила она на всеобщем. – Интересно. Значит, больше, чем сосед. Друг. Вы преуспели там, где потерпел неудачу ваш отец, сир.
Серовек дернулся и удивленно взглянул на Бришена.
– Я последний законнорожденный отпрыск рода Хаскем. Никто из моей семьи не пережил нападения галлу.
Серовек отступил и низко поклонился Бришену.
– Ваше величество, – официально и торжественно произнес он.
Бришен мысленно вздохнул, подозревая, что непринужденное дружеское общение между ними теперь канет в Лету. Издержки царствования одинаково как велики, так и малы.
Хранительница повторила план, не упуская ни малейшей детали. Серовек слушал, не прерывая, пока она не закончила, и некоторое время после этого молчал.
– Значит, тебе нужен человек для роли призрачного короля, который возглавит мертвых людей.
Бришен кивнул.
– Верно. Ильдико написала письма, и мы отправили их ее дяде. Именно с этим гонцом ты повстречался по дороге. Еще мы отослали копию голубем. Ильдико верит, что король найдет подходящего человека, готового пойти на риск, но меня терзают сомнения. Я ничего не могу предложить Гауру в обмен, кроме амарантина, и не могу оказать военной поддержки. Мы отрезаны галлу, и для защиты страны у меня каждый воин на счету.
Серовек фыркнул.
– Вероятно, с беладинским двором дела будут обстоять еще хуже. Король Родан не послал бы тебе ведро прогорклой лошадиной мочи после того, как твой отец подписал торговое соглашение с Сангуром Хромым. Если только ты не нарушишь договоренностей.
– Я не буду разрывать договор. Гаур более могущественный союзник, чем Беладин – враг.
Серовек выразительно глянул на пустую глазницу Бришена.
– Удивлен слышать такое, учитывая все обстоятельства.
Бришен пожал плечами и коснулся покрытой шрамами скулы.
– Это не имеет никакого значения в общем положении вещей. Тебе известно, что Беладин интересуется Баст-Харадисом лишь как средством нападения на Гаур. Пока действует торговое соглашение, Гаур не позволит твоему народу вторгнуться на мои земли. В интересах Родана помочь нам. Реки и береговая линия Гаура защищают их королевство гораздо лучше, чем горы – Беладин. Галлу останавливает вода, а не камень.