На несколько часов каи забыли о галлу и опасности, которую те представляли. Бришен приказал открыть бочки с вином и элем. Зажгли костры, музыканты взялись за инструменты, а остальные собрались для импровизированных танцев. Что касается празднования коронации, то оно не было ни царственным, ни официальным, ни даже достойным. Бришен не хотел ничего иного.
Бришен нашел Ильдико в круге женщин, все разговаривали с ней одновременно. Лицо жены сковала мирная маска, которую он начинал ненавидеть. Анхусет крутилась мрачным стражем неподалеку.
Все разговоры вмиг смолкли, стоило ему подойти. Бришен вежливо извинился за то, что прервал их, и вырвал Ильдико из лап дам.
– Хвала богам, пытки закончились, – сурово выдохнула Анхусет, заставив его ухмыльнуться, а Ильдико хихикнуть.
Верхние этажи поместья были пустынны и благословенно тихи. В святилище их спальни Бришен раздел Ильдико и скинул свою одежду, пока оба не оказались обнажены в свете камина. Обмениваясь ласками вместо слов, поцелуями вместо разговоров, к тому времени, как они в безумной спешке добрались до кровати, Бришен на мгновение забыл о глубокой пропасти, зиявшей у него в сердце.
Он занимался любовью с женой многие часы напролет, наслаждаясь прикосновениями к любимой, ощущением ее в своих объятиях и слушая, как его имя музыкой срывается с ее губ, когда он доставлял ей удовольствие. Позднее Ильдико лениво гладила бугорки мышц на подтянутом животе мужа. Бришен откинул одеяло, и в темноте ее рука на его серой коже сверкала, точно жемчужина.
– Ты покинул Серовека, – заметила она, подчеркнув замечание поцелуем в плечо.
Зная Серовека, он понимал, что тот сейчас в своей стихии: танцует, пьет, очаровывает народ и, вероятно, раздражает Анхусет при каждом удобном случае.
– Я очень сомневаюсь, что он по мне скучает. – Бришен перевернул жену на спину. Кровь в жилах разгорелась с новой силой лишь от ее близости. – Да и в противном случае это меня не сильно заботит.
На следующий день после полудня он закончил составлять инструкции, которые намеревался дать военному сейму, и покинул кабинет на первом этаже, направляясь во двор. Притормозив, Бришен изменил направление, когда заметил, что Ильдико и Анхусет пристально всматриваются во что-то рядом с конюшнями. Фургон загораживал ему обзор, не давая увидеть того, что привлекло их внимание. Однако стоило телеге отъехать, как бровь Бришена вопросительно приподнялась.
Серовек был поглощен разговором с одним из конюхов. Оседланный жеребец довольно пасся неподалеку. Бришен переводил взгляд с беладинского маркграфа на двух женщин и обратно и пошел окружным путем к месту, где они стояли. Никто не заметил, как он притаился в тени ворот стойла. Серовек исчез в глубине конюшни с противоположной стороны от того места, где спрятался Бришен.
– Ваши женщины правда находят его красивым? – В голосе Анхусет отсутствовал привычный сарказм. В вопросе сквозило лишь недоверчивое любопытство.
Ильдико усмехнулась.
– Я тоже так считаю. Он наделен приятной внешностью, прекрасной фигурой и хорошим характером. – Глаза Бришена сузились. Ее похвала казалась чрезмерной. – Мне кажется, его не зря прозвали беладинским жеребцом.
Бришен нахмурился.
Анхусет фыркнула и повернулась перекинуть попону через плечо.
– Если хочешь знать мое мнение, ничего, кроме пустого бахвальства. Мне нужны доказательства, чтобы поверить в эту чушь.
– В любое время, в любом месте, прекрасная Анхусет.
Внезапное появление Серовека, словно из ниоткуда, заставило Ильдико подпрыгнуть, а Анхусет зарычать. Он сократил дистанцию, пока между ним и Анхусет не осталось расстояния всего в ладонь. Бришен опасался, что маркграфу грозит неминуемая смерть.
– Только скажи где, – почти промурлыкал он, – и я с радостью докажу, что мое прозвище – больше, чем хвастовство.
Ильдико во все глаза наблюдала за происходящим. Анхусет не отступила ни на шаг. Ее глаза ярко сияли даже в полуденном свете. Быстрая, как атакующая змея, она обхватила Серовека между ног и сжала. Он резко вдохнул и поднялся на цыпочки. Взгляд медленно скользнул вниз, где ее когти вцепились в его чресла.
Широкая клыкастая улыбка гарантировала, что большинство людей обмочились бы на месте.
– Ты бы не пережил встречи со мной, повелитель лошадей.
Серовек отличался от большинства мужчин. После того, как первый шок прошел, он расслабился и криво улыбнулся.
– Но я бы умер счастливым, а ты бы горько пожалела о моем убийстве.
Анхусет приоткрыла рот. На мгновение ее рука скользнула вниз по брюкам Серовека, но снова медленно поднялась, прежде чем каи отшатнулась. Возмущенно зарычав, она не проронила ни слова и ушла.
Серовек был не столь невозмутим, как хотел казаться. Колени дрогнули, и он вытер лоб предплечьем, прежде чем перевел взгляд на Ильдико.
Она скрестила руки на груди и покачала головой.
– Вы рискуете не только возможностью продолжить свой род, так поддразнивая ее.
Серовек прижал руку к груди и порывисто выдохнул.
– Ничего не могу поделать. Она великолепная. И ершистая.
Ильдико усмехнулась.
– Бришен скоро придет проводить вас. – На мгновение ее щеки порозовели, верный признак того, что жена вспоминает часы, проведенные на супружеском ложе. – Пытается вырваться из сетей, которые на него набросили местная знать и наместники.
И это было отнюдь не преувеличением. Стоило ему покинуть безопасные границы личных покоев, как благородные каи набрасывались на него, точно мухи на мясо.
Серовек взял Ильдико за руку и поклонился. На этот раз его лоб, а не губы, прижались к костяшкам пальцев. Он выпрямился и быстро бросил взгляд туда, где в тени стойла прятался Бришен. Серовек снова сосредоточил внимание на Ильдико.
– Я вернусь через два дня. Берегите друг друга, Ильдико. Вы друг для друга величайшая сила в смутные времена.
Бришен вышел из тени, чтобы попрощаться со своим другом, а в скором времени и братом по оружию, призрачным королем.
Глава 9
Киргипа вяло жевала свою порцию дорожного пайка. Желудок урчал от голода, но у нее не было аппетита. Путешествие в Саггару утомляло. Страх за брошенную сестру, бесконечные переходы по броду холодной Абсу, от которых не успевала просыхать одежда, и неприятное расползающееся чувство, что за тобой постоянно наблюдают (и желают сожрать), – все это изматывало.
Некос и Дендера шли рядом, последняя несла ребенка на руках. Казалось, стражники не устали от долгой дороги, холода, сырости. Вероятно, такая выносливость не должна ее удивлять. Они – королевские гвардейцы, отобранные не только за их непоколебимую верность, но и за доблесть и стойкость. С другой стороны, она училась быть служанкой. Эта должность требовала определенных навыков, но не походов через реки и леса.
– Уже не так далеко, Киргипа.
Некос поравнялся с ней и ободряюще улыбнулся.
Она же не смогла выдавить даже вымученной улыбки.
– Ты и вчера это говорил. – Киргипа вздохнула. – Прости. Я устала ходить мокрой, мерзнуть и слепнуть от солнца.
И беспокоиться о сестре.
– Я тебя прекрасно понимаю. – Он махнул рукой в сторону Саггары. – Постарайся не думать о том, сколько нам еще идти, и подумай, сколько лиг мы преодолели.
– Оставшись в живых, – добавила Дендера.
Киргипа была не склонна разделять их оптимизм, но мысли о нынешней ситуации не делали реальность приятнее. Она вздрогнула, когда Некос внезапно схватил ее за руку и прижал палец к губам. Дендера тоже замерла. Оба уставились вперед на что-то. Сердце Киргипы ушло в пятки.
«О боги. Неужели галлу нашли способ пересечь Абсу?»
Из-за деревьев появились двое перепачканных каи, мужчина и женщина. Ни Некос, ни Дендера не поздоровались. Стражница передала ребенка Киргипе и заслонила их собой от неизвестных. Некос выступил вперед. Они вдвоем стали живой стеной между няней и незнакомцами.
Пара остановилась. Женщина подняла руку.
– Доброго дня, друзья.
Некос склонил голову.
– Здравствуйте. – Его голос был лишен дружелюбия или враждебности, плечи остались напряженными.
Киргипа выглянула вперед. Это была первая встреча с каи с тех пор, как они покинули основную толпу беженцев несколько дней назад. Незнакомцы шли с противоположной стороны по тропе, которой следовали Киргипа и стражники.
Мужчина выглядел странно. Пустой взгляд застыл на изможденном лице, желтые глаза смотрели словно в никуда. Женщина тянула его за руку к себе, как мать маленького ребенка.
Она похлопала его по плечу и обратилась к Некосу и Дендере:
– Это мой брат Софирис. Я Нарида. Мы охотились, когда на нас напали демоны. Они убили мою невестку. Мы с братом едва добрались до реки. Идем в Харадис, чтобы предупредить об опасности.
Двое охранников Киргипы сохраняли бдительность, но напряженные плечи Некоса расслабились.
– Не нужно никого предупреждать. Первая атака галлу пришлась на столицу. Оставшиеся в живых идут этим путем, в Саггару.
Кожа Нариды побледнела до серого оттенка зимнего неба.
– Наш отец живет в Харадисе, – надломленно сказала она и потянула брата за руку. – Ты слышал? Мы можем либо обождать здесь, либо продолжить путь и встретиться с теми, кто идет из Харадиса. Йета может оказаться среди них.
Софирис по-прежнему смотрел в одну точку пустыми глазами. Киргипе захотелось утешить его, когда Нарида обернулась к ним и с горечью все объяснила.
– Он видел, как галлу убили его жену. – Дыхание с трудом сорвалось с ее губ. – Если нас окружат, я убью его и себя, прежде чем позволю до нас добраться. Я не хочу участи, постигшей Исет.
Некос и Дендера обменялись тяжелыми взглядами, прежде чем Некос сбросил тюк с плеч и опустился на корточки.
– Это безопасное место для привала, как и любое другое. – Он поднял самодельное копье, которым ловил рыбу. – Вы можете отдохнуть и разделить с нами улов.
Нарида приняла приглашение и усадила брата напротив Киргипы и Дендеры. Пока Дендера разводила небольшой костер и устанавливала подставку для вертела, Нарида, вооружившись стрелами, пошла с Некосом на мелководье. Очень быстро они наловили рыбы на всех.