– Бришен… – начал Серовек и осекся, когда тот поднял руку.
Бришен подошел к пяти телам, лежащим бок о бок на снегу. Теперь они пустые сосуды. Исцеленные от ран, они дышали, сердца их бились, и по жилам текла кровь, но они осознавали происходящее не больше соломенных кукол, которых он «убивал» на тренировочной арене в Саггаре.
Ритуал разделил каждого участника на три части. Теперь они существовали как тело, меч и эйдолон. Магия тысяч каи хлынула внутрь духовной формы Бришена вместе с зияющей пустотой. Он никогда не был более могущественным, чем сейчас, и никогда более пустым.
Бришен присел на корточки рядом со своим телом и ослабил шнуровку бригантины на шее. Он нашел то, что искал, спрятанным под гамбезоном – серебряную цепочку с подвеской, сияющей подобно глазам каи в полночь.
Эту подвеску, драгоценный камень памяти, ему подарила Ильдико. Кабошон, вырезанный из цитрина, был его самым дорогим сокровищем, не считая зачарованной урны, хранившей огонь жизни давно почившей сестры. Бришен обхватил кабошон и произнес старинное заклинание. Драгоценный камень распался в бледный порошок, и из него поднялся огонек.
– Огонь жизни, – выдохнул Мегиддо с благоговением.
Бришен покачал головой, пристально глядя на мерцающий свет.
– Нет. Всего одно воспоминание от ныне живой женщины.
Ильдико отдала ему свою память на случай, если умрет раньше него. У людей нет огня жизни, но с помощью заклинания ювелир-каи помог запечатлеть в подвеске одно воспоминание. Ильдико отдала подарок Бришену вскоре после того, как он оправился от плена и пыток.
Он поймал искру в руку. Она растворилась в его ладони со слабой вспышкой света и погасла. Бришен закрыл глаза.
Одно воспоминание о нем в день их свадьбы. Он вошел в комнату, где стояла Ильдико с королевой Гаура и стайкой слуг. Он смотрел на себя ее глазами. Высокая фигура, освещенная ярким послеполуденным солнцем. Чужеземец с серокожими руками и черными когтями. Затем он заговорил.
– Это вы, – сказала она таким радостным голосом, что у него перехватило дыхание.
Воспоминание, краткое по времени и прозаичное по контексту, несло в себе всю ее надежду и удивление. Надежду, что она выйдет замуж за доброго мужчину. Удивление, что он ее жених.
– Ильдико, – прошептал он, одновременно как молитву и плач. Благодаря ей и драгоценному камню памяти он нес в себе защиту от ужасных воспоминаний прошлого и тех, что, несомненно, создаст в будущем.
Он встал, оглядел тела, в которых когда-то обитали души, и повернулся к молчаливым призракам.
– Приготовьтесь, – предупредил он. – Когда прибудет наша армия, она будет настроена враждебно.
Слова для призыва мертвых были взяты из огня жизни каи, что жил во времена, когда Эмлек был соломенной хижиной на изолированном острове. Впервые эту магию использовал некромант, чей страх перед смертью оказался даже сильнее, чем жажда власти Секмис столетия спустя. Заклинание обожгло язык и заполнило круг, отмеченный сверкающими белыми столпами.
Покрытая снегом земля застонала под ногами. Яркое как день свечение появилось из центра круга и заволокло весь Тор. Свет померк, поднялся ветер. Перейдя от ласкового шепота к пронзительному вою, он вращался все быстрее и быстрее, пока не образовался вихрь. Тот раскачивался и изгибался, устремляясь в небо, заслоняя звезды над выстроенными в круг каменными столпами, что оказались в глазу бури.
Смерч потемнел до черного дыма, формируя призрачные лица. Они бормотали и кричали, плакали и смеялись. Оглушительная какофония внезапно прекратилась, и яростный ураган стих, снова открыв небо.
– Кажется, у нас гости, – прорезал внезапную тишину Серовек.
Он не преувеличивал. Бришен медленно повернулся. Короли и их вухани со всех сторон были окружены бурлящими, черными миазмами. В их глубинах формировались и так же быстро исчезали призрачные силуэты.
Столб дыма отделился от основной массы и приблизился к Бришену на расстояние вытянутой руки. Аморфный и безликий дух становился все более отчетливым, пока Бришен не уставился на человека в одежде крестьянина.
– Зачем ты призвал и связал нас, некромант?
Бришен не мог сказать, говорил ли этот человек на всеобщем, баст-каи или на другом языке. Язык мертвых оказался один для всех.
– Кто из вас стал жертвой галлу? – вместо ответа спросил он.
Беспросветная стена тумана раздулась. Нахлынула волна бессловесной ярости. Еще несколько столбов дыма отделились от основной массы и приняли форму. Каи и немного людей, они смотрели на Бришена, и их глаза были такими же серебристо-голубыми, как у него. Он подозревал, что многие каи еще скрывались в клубящейся темноте, включая его родителей.
Немолодой каи склонил голову.
– Почти все каи, призванные тобой, пали от галлу. Мы пытались спасти тех, кого могли, дать им время добраться до Абсу.
Если бы у эйдолона билось сердце, оно бы сейчас вырвалось из груди. Бришен посмотрел на покойного.
– Вы военачальник Хасарат?
– Да.
Бришен опустился на одно колено и склонил голову.
– Ваше мужество и жертва будут увековечены. – Он встал. – Выйдите те, кто держал оборону у реки.
Еще больше теней вырвалось вперед и встало перед ним. Бришен вздохнул, узнав одну из них.
– Таравин, я надеялся не увидеть тебя здесь.
Горе тяжелым грузом легло на его плечи. Меньше чем за год до этого он принес ей домой огонь жизни ее сына. Он не удивился, узнав, что она пожертвовала собой ради других. Единственное благословение в этой трагедии то, что ее сын мертв достаточно долго, и древнее заклинание не смогло захватить его дух и связать с Бришеном. Позор в том, что он захватил ее.
– Очевидно, от кого Талумей унаследовал храбрость.
– Для меня большая честь служить вам, как служил мой сын, херцег, – в призрачном голосе не слышалось обиды.
Хасарат повторил вопрос призрака-человека:
– Почему вы привязали нас к себе?
– Живые не могут сражаться с галлу. Орда свободно разгуливает по миру, опустошая Баст-Харадис и угрожая человеческим королевствам. Я призываю вас и всех наших братьев помочь победить орду и заставить вернуться в породившую их пустоту.
Очертания человеческого призрака расплылись и взволнованно запульсировали.
– Мы не следуем за каи. Мы не обязаны вам своей преданностью.
– Тогда следуйте за нами. Мы не каи. – Ондраш присоединился к Бришену. – Весь мир погибнет под натиском галлу. Им все равно, люди перед ними или каи. Мы для них просто мясо. Помогите нам, чтобы ваши потомки могли жить и гордиться храбростью своих предков.
В кругу каменных столпов воцарилась глубокая тишина. Взгляд Бришена скользнул по туманным духам, заполнившим круг и стекавшим по склонам Тора. Заботы живых их больше не волновали, но быть навеки увековеченным в памяти и стать героем песен… даже смерти не победить честолюбие.
Хасарат разрубил гордиев узел:
– Каи пойдут за тобой, Бришен Хаскем.
– Как и мы, – хором ответили человеческие усопшие.
Облегчение нахлынуло на Бришена, такое же пьянящее и мощное, как магия.
– Тогда выдвигаемся.
Мертвецы расступались, пока Бришен не встал перед своим спящим телом и телами четырех мужчин, которые должны были ему помочь. Он видел, как метался между двумя его формами взгляд Ильдико. Отчаянный, недоверчивый, с намеком на отвращение, если слишком долго задерживался на его эйдолоне. В отличие от вухани, его призрак не тень. Крепкий и сильный, он не испытывал слабостей, присущих смертному телу. И в этом вся суть, причина отвращения, промелькнувшего на любимом лице. Он не просто стал другим, а превратился в нечто противное природе.
– Мне следовало подстричь бороду перед отъездом. – Серовек погладил подбородок, глядя на свое тело.
Позади раздался глухой смех монаха.
– Сомневаюсь, что кто-то поднимется на холм ради твоего лица.
Мегиддо провел свою вухани через толпу ожидающих мертвецов и вскочил в седло.
– Тела будут защищены, пока мы сражаемся? – спросил он Бришена.
Бришен надеялся на это. Он снова погрузился в воспоминания, которыми поделилась с ним Эльсод. Древние заклинания, в основе которых магия гальпери. Он произнес заклинания защиты, прикасаясь к каждому телу и обходя их по кругу. Магия оставила за собой рябь в воздухе, потрескивающую словно молния.
– Они – мы – в такой безопасности, насколько я могу обеспечить.
Он кивнул в знак благодарности Гайрису, который подвел к нему вухани и передал поводья. Бездушная копия наблюдала за ним холодными белыми глазами, прежде чем по-лошадиному фыркнуть.
Он последним из пятерых королей запрыгнул в седло и обнаружил, что смотрит на туманное море фигур и лиц. Каи и люди ждали его команды.
– В какую сторону? – спросил Серовек.
– Эскариэль.
По словам разведчиков и свидетелей, часть орды отделилась от основной массы и достигла города. Бришен чувствовал запах галлу в ветре, точно гниль из выгребной ямы в жаркий летний день.
Галлу замедлились на короткое время, сбитые с толку отсутствием соблазнительной магии каи, живущих в Эскариэль и его предместьях. Им не потребуется много времени, чтобы найти новый источник – Бришена с армией.
– Они заточены в ловушке Абсу. Вы знаете про двойной охват? – Серовек и Ондраш кивнули, а Гайрис и Мегиддо покачали головами. – Это военный маневр. Клещи. Врага атакуют с двух флангов, окружая и отрезая пути к отступлению. Поскольку Абсу действует как стена, мертвым нужно зайти только с трех сторон. Отрежем галлу пути отступления, направим демонов к Харадису и повторим то же самое с основной ордой. Рубите мечом любого, кто вырвется.
Ондраш склонил голову набок.
– Я думал, галлу нельзя убить.
– Нельзя. Удар мечом просто отправит их обратно в брешь, откуда они сразу же вылезут, если мы ее не закроем. – Бришен посмотрел на призрачных королей. – Готовы?
Когда они кивнули, он развернул вухани и поднял меч над головой.
– За мной! – крикнул он и поехал вниз по склону на быстроногом жеребце. Двое королей рядом и двое позади, а вокруг них, как черная вода, множество визжащих мертвецов. Они мчались по равнине, точно дикая охота, освещенная лунным светом.