севозможные странные места. Он также описал свои вчерашние ощущения, когда впервые в жизни обнаружил себя одетым в вечерний костюм средь бела дня. Когда он стоял перед шахом в числе примерно восьмидесяти других послов, его поразила скромность его простого черного одеяния по сравнению с радужными костюмами его коллег. Однако он утешал себя, размышляя о том, что во многих случаях правительства, которые кладут больше всего золота на свои мундиры, имеют меньше всего его в своих сокровищницах. Мистер Рассел Харрисон выступил с речью, в которой он рассказал о “раскаленном докрасна” времени, которое он проводил в Париже, куда он приехал, чтобы насладиться “идеальным отдыхом”».
Когда шах шахов Насир ад-Дин покинул свою ложу, зрители на трибунах Дикого Запада снова поднялись в реве одобрения. Шах последовал обычаю и отправился прогуляться по лагерю на Диком Западе. В сопровождении Буффало Билла он осмотрел палатки и вигвамы. «Один маленький индейский мальчик лет пяти, казалось, поразил его воображение. Его зовут Билли Ирвинг, и он стоял на параде, когда монарх проходил мимо. На Билли почти ничего не было, кроме краски, но ее у него было в избытке, и она была нанесена очень искусно. Его лицо было желтым, тело – полосатым, колени – красными, а все остальное – зеленым. Шах молча “осмотрел его” в течение минуты, а затем покачал головой и прошел дальше. В один прекрасный день ему может прийти в голову купить Билли и сделать его Великим визирем». В 5.30 шах должен был уехать, но прежде чем сесть в имперское ландо, он поддержал свою репутацию щедрого человека, пожертвовав большую сумму всей компании. Детеныш буйвола, родившийся в тот день, первый такой в Европе, был назван Шахом в честь Его Величества. Ходили также слухи, что Король королей подарил Коди булавку с большой бриллиантовой звездой.
Вскоре после визита персидского шаха на шоу «Дикий Запад» легендарная актриса Лилли Лэнгтри, тридцати шести лет, совершила свое паломничество. Впервые она привлекла к себе внимание в двадцать три года как богатая светская красавица с фиалковыми глазами, которая пленила вечно похотливого «Берти», принца Уэльского, служа его очень публичной любовницей в течение нескольких лет. Позже она преодолела развод и тяжелые времена, став звездой сцены. Теперь, будучи гражданкой Америки всего два года, мисс Лэнгтри выступала на знаменитой сцене Дедвуда вместе со многими другими дамами. В этом «“букете красоты”, – упал в обморок один репортер, – центральным цветком была миссис “Лилли” Лэнгтри». Она была в городе, среди прочего, для того, чтобы в Доме Уорта[35] подобрать гардероб для своей следующей пьесы.
Сын президента Рассел Харрисон[36] недавно был удостоен такого же чествования, сидя на вершине кренящейся кареты и размахивая своим шелковым цилиндром перед ликующими трибунами. Харрисон, типичный пример дружелюбного, но беспечного сына выдающейся семьи, впервые попал в поле зрения общественности в молодости, когда ему поручили неудачную работу – сообщить прессе, что украденный труп его деда (также сына президента, Уильяма Генри Харрисона) был найден в Медицинском колледже Огайо, где труп висел за шею, ожидая вскрытия. Впоследствии молодой Рассел переехал в Монтану, чтобы попытать счастья, но различные предприятия по добыче полезных ископаемых и скотоводству потерпели катастрофические неудачи. Его отец, адвокат из Индианаполиса Бенджамин Харрисон, неоднократно вносил залог за своего сына. На выборах 1888 года сорокапятилетний Рассел работал над избранием своего отца, однако незадолго до отъезда в Париж Рассел снова попал в нежелательные заголовки, на этот раз в связи с запутанным делом о клевете, возбужденным губернатором Монтаны, в котором фигурировали исчезающие бриллианты и жена политика.
Насир ад-Дин Шах Каджар
Полковник Коди, не новичок в Белом доме, угостил сына президента завтраком на Диком Западе. Как всегда, там был репортер Герольда:
«Чудный завтрак галантный полковник приготовил для своих посетителей, так как они не ели уже много дней. Запеченные бобы со вкусом пикантной свинины, кукурузного хлеба, пирога с заварным кремом и мороженого. Откуда взялись все эти чудесные блюда, было загадкой, но они были там, и они были очень хороши. Меню также не ограничивалось чисто американскими блюдами, но в нем были приятно смешаны различные продукты парижского кулинарного мастерства. Угощение было подано в одном из роскошных шатров, который по этому случаю был украшен цветами, флагами и всевозможными трофеями с Дикого Запада». Присутствовали майор Берк и Нейт Салсбери, а также многочисленные американские журналисты и другие высокопоставленные гости. Было произнесено много тостов. «Мистер Сам Харрисон – настоящий житель Запада. Следовательно, он наслаждался всеми историями о жизни на равнинах, которые становились все более и более захватывающими по мере приближения трапезы».
В отличие от светского льва Буффало Билла, который был публичным послом и лицом шоу «Дикий Запад», Энни Оукли и ее муж Фрэнк Батлер предпочитали проводить свое свободное время в частных стрелковых клубах или в соревнованиях по стрельбе с высокими ставками. В Париже Оукли пригласили присоединиться к элитному клубу Le Cercle des Patineurs.
«После этого мы с мистером Би часто проводили приятный день после выступления в клубе, встречаясь со многими очаровательными людьми и унося красивые букеты чайных роз, выращенных в клубных розариях».
Мистер Би и я прибыли в клуб довольно рано утром и обнаружили, что двое незнакомцев стреляют. Нас некому было представить, но более высокий незнакомец пригласил присоединиться к ним. Затем они поклонились и спросили, не хочу ли я пострелять. Немного позже прибыл управляющий клуба и сказал: “Я вижу, вы познакомились с великим князем”.
Затем меня представили великому князю Николаю Михайловичу, с которым я стреляла в течение последнего часа», – вспоминала Энни Оукли.
Во время перерывов в расписании Дикого Запада Энни Оукли также наслаждалась особыми развлечениями в больших поместьях. Когда она была в Англии, она писала:
«12 дней они бродили по своим 5000 акрам, стреляли в куропаток, фазанов и черных петухов, причем последних было довольно мало, а восхождение в горы было трудным. Домики были обставлены удобной мебелью в охотничьем поместье, и после ежедневной прогулки в 12 или 15 миль была горячая ванна, вкусный ужин, затем собирались у открытого огня, в мягких креслах, чтобы поговорить о спорте дня и ушедших днях, потом мягкая кровать в 9.30 и выходили с первыми лучами рассвета».
В пятницу 9 августа, примерно через неделю после визита шаха на шоу «Дикий Запад», майор Берк снова собрал сорок индейцев и отправился в центр города на больших скоростях. К 9.00 утра они поднялись на лифтах на вершину Эйфелевой башни, где произвели сенсацию.
«С их большими темными пальто, наброшенными на плечи, их большими овчинами, выкрашенными в яркие цвета, – сообщало «Фигаро» de la Tour, – и их длинными волосами, украшенными перьями, и их татуировками, они обладают поразительной и оригинальной красотой».
Индейцы «восхищались панорамой Парижа и его пригородов с громкими возгласами удивления и широкими жестами». Большинство из 12 237 участников восхождения на Эйфелеву башню в тот день побывали только на второй платформе. Индейцы были в числе 3527 человек, которые прошли весь путь до вершины.
Когда группа «Дикий Запад» спустилась на вторую платформу, индейцы и майор Берк втиснулись в небольшой павильон отдела новостей «Фигаро», в то время как «вокруг, наполненные энтузиазмом, толпились другие посетители, чтобы увидеть их». Поскольку индейцы хотели, чтобы их имена появились в газете того дня, но не могли писать, майор Берк заставил их выстроиться позади него и помог каждому по очереди поставить крест, после чего майор Берк написал имя человека. «Фигаро» de la Tour должным образом напечатала каждую из них:
Красная рубашка, Вождь Агулаллы, Человек-Перо, Черное Сердце, Длинный Журавль, Билли Пено, Джу Биснетт, Убивает врага Нет. 2, Медвежонок, Желтая Лошадь, Маленькая Железка, С Одной Стороны, Левая Рука, Собачий Призрак, Деревянное Лицо, Черная Лиса, Большой Вождь, Быстро Убивает Врага, Быстрый Ястреб, Стоящий Медведь, Летит, Два Орла, Маленький Вождь, Стоит На месте, Степной Цыпленок, Бежит по краю, Вождь без Шеи, Атакующая Ворона, Медвежья Трубка, Медицинская Лошадь, Короткий Медведь, Синий Щит, Черный Ястреб, Быстрый Медведь, Коротышка, Храбрый Медведь, Джул Кин, Билли Лэнгдон. Последнее имя было Рафаэль Вейл, переводчик майора Берка.
«Париж снова Париж, веселый, радостный город прошлого», – с энтузиазмом отметила американская писательница Эдит Кирквуд в своем отчете о Всемирной выставке. «Высокие и низкие, богатые и бедные, в кои-то веки единодушны. Веселье, радость, пиршество сменяются головокружительным вихрем… Больше никакой политики. Кому какое дело до месье Ферри или генерала Буланже? Ура! Для Эйфелевой башни! Это сооружение действительно в настоящее время представляет интерес для всего мира. Даже китайцы, которых нелегко удивить, с благоговением и восхищением смотрят на “большую пагоду”. …“Встретимся под Эйфелевой башней!” – это общий призыв к рандеву». Мисс Кирквуд и ее подруга в летних шляпках и легких платьях прогуливались по первой платформе с ее ресторанами и «двенадцатью маленькими магазинчиками или прилавками для продажи фотографий, путеводителей, сигар и т. д.» и наслаждались ясным, широким видом.
Они решили – «я бы сказал, опрометчиво» – подняться на вторую платформу по винтовой лестнице. «Горе нам! Однажды начавшись, возврата уже нет. Это противоречит правилам. Вы можете обнаружить, что умираете от страха, n’importe, вам нужно идти, так как есть лестницы, по которым люди могут подниматься, а другие – спускаться. Пройдя много раз круг за кругом по трясущейся маленькой железной спирали в полметра или чуть шире и очень крутой, Агата решительно заявляет, что с нее хватит, и ей действительно нужно вернуться, и тоже довольно быстро. Я согласен с восторгом. Мы поворачиваемся, но нас встречает вереница восходящих мужчин, которые приветствуют нас заверениями, что спускаться недопустимо, и твердо настаивают на том, что мы должны продолжать. Они предупреждают нас, что нас могут отправить обратно только от подножия лестницы, и это избавит нас от усталости, чтобы идти дальше.