а внезапно стала былью, то, по крайней мере, безразлично.
Были еще представители различных религиозных конфессий и сект, которые начали выступать против изменений Статута, но их быстро заставили замолчать, иногда навечно. Долохов, который числился в то время начальником свежесозданного отдела, напоминающего чем-то маггловские спецслужбы, накопал на лидеров такое, что волосы встали дыбом даже у бывших Пожирателей, многое повидавших в своей жизни. Самыми отъявленными Том занялся тогда лично, стоило ему только представить, что, например, мальчиком на фото мог оказаться Северус. С другими маги быстро нашли общий язык. Ну, это понятно: посмотрев на то, что осталось от некоторых лидеров, и изучив копии документов, обличающих их собственные грехи, пастыри быстро вспоминали о заповедях любви к ближнему.
Нет, все еще сохранялись разумные меры предосторожности, и маги не спешили селиться рядом с магглами в открытую, но этого никто и не ждал. Главное, что совместно со Статутом была пересмотрена еще и Конституция, и принятые поправки признавали магов гражданами Соединенного Королевства. Все остальное должно было прийти со временем.
Выборы нового главы правительства в тот напряженный 1963 год прошли через неделю после похорон директора Хогвартса Альбуса Дамблдора. Больше всех перед гробом убивался его бывший ученик и наиболее вероятная кандидатура на роль Министра, Том Реддл. Клялся, что будь у него полномочия, он непременно нашел бы подлых убийц, называемых Пожирателями Смерти.
Очень скоро маги, доведенные к тому времени до ручки истериками Малфоя, дружной толпой вышли к Министерству и потребовали отставки министра.
Остальное было делом техники. Правда, заветную папку с компроматом на чиновников обоих миров приходилось пускать в дело по нескольку раз в день, но результат того стоил.
Через месяц после того, как Том Реддл занял пост министра магии, было во всеуслышание объявлено о ликвидации группы Пожирателей смерти. Журналистам даже предоставили чей-то полуразложившийся труп, по которому вообще невозможно было определить, человек это или нет. Труп назвали Лордом Волдемортом и торжественно закопали под бурные аплодисменты. А по салонам поползли слухи, что этого Волдеморта героический министр собственноручно приземлил. Отомстил, так сказать, за гибель любимого учителя. Конечно, сам — видите, какой бледный? А царапины на лице видите? Это ему Волдеморт оставил, и никак их не убрать магией, само должно пройти.
Эйлин потом долго обижалась, что ее сравнили с Волдемортом. А царапины на лице героического министра остались после того, как ведьма, перебирая вещи своего любовника, случайно нашла весьма занимательный портрет, который непрерывно матерился и просил наказать вандала, столь отвратительно поступившего не только с самим портретом, но и с оригиналом.
В общем, много чего было. Хорошего и плохого, но одно оставалось неизменным: маги обожали своего министра, а многие ведьмы еще и жутко завидовали этой ничем не примечательной Эйлин, умудрившейся стать первой леди.
На перроне появился высокий, красивый, темноволосый мужчина, одетый в маггловский костюм, что стало обязательным дресс кодом в Министерстве. Рядом держалась элегантная женщина, не красавица, но довольно миленькая, а с ними шел мальчик-первокурсник, очень сильно похожий на мать. При виде этой троицы разговоры и шум стали несколько тише.
К мужчине подскочила журналистка и подняла блокнот.
— Министр Реддл, вы пришли сюда, чтобы проводить школьников в Хогвартс? Вы хотите сказать им напутственное слово?
— Нет, я здесь как частное лицо, провожаю сына, который поступает в этом году на первый курс, и напутствие я хочу сегодня дать только ему.
— А…
— Никаких комментариев, — рядом с министром возникли два дюжих аврора и ненавязчиво оттеснили журналистку от охраняемых лиц.
— Северус, сразу после распределения пошли Ольгу.
— Да, мама, я помню.
— Не дуйся. Ты был вчера наказан не просто так. Кто вообще тебя надоумил подливать слабительное Антонину?
— Он сказал, что оно не получилось, что цвет не соответствует стандарту. А Джон сказал, что это чушь, обычный осадок, он инертен и не влияет на качество.
— И ты решил проверить, кто из них прав? И выбрал Долохова, потому что он сомневался? — Эйлин вздохнула.
— Северус, я надеюсь, что ты не устроишь ничего сверхъестественного в первый же день своего пребывания в Хогвартсе? — с напускной серьезностью проговорил министр. Но глаза его смеялись. Он и накануне хохотал все то время, пока Эйлин отчитывала сына, пустив тем самым воспитательный процесс под откос.
— Как я могу что-то натворить, если мама проверила и вчера и сегодня перед отъездом каждый дюйм чемодана? — возмутился Северус. — А это что? Они что, все старосты?!
К ним подходила четверка молодых людей, уже переодетых в мантии со значками старост. Некоторые маги до сих пор удивлялись, как такие разные юноши смогли не только найти общий язык, но и подружиться. Разное мировоззрение, разные факультеты, они даже внешне были полными противоположностями: Люциус Малфой — Слизерин, Фрэнк Лонгботтом — Гриффиндор, Кингсли Шеклболт — Равенкло и Тэдди Тонкс — Хаффлпафф.
— Ну что, решил, к кому под крыло пойдешь? — насмешливо спросил Люциус у причины этой странной на взгляд многих дружбы.
— Обложили со всех сторон, — мрачно изрек Северус.
Ребята расхохотались, а Фрэнк подхватил чемодан Северуса и потащил в поезд.
Мальчик же развернулся и обнял сперва мать, затем того, кого он с трех лет называл отцом, а потом побежал за своими надсмотрщиками и чемоданом.
— Ты слишком ему потакаешь, — Эйлин сердито посмотрела на мужа.
— А ты помолчи, женщина. Я и так себя на посмешище выставил, бегая за тобой как пацан почти три года, при том, что Северус меня отцом называл. Это же надо было додуматься: официальные ухаживания, помолвка, одна подготовка к свадьбе — полгода. И самое главное, как тебе Августу-то удалось на свою сторону перетянуть? Меня уже тошнило от «такой романтичной истории». Если бы не эта сумасшедшая девочка Белла, которая вбила себе в голову, что влюблена в меня навечно, и прислала тебе взрывающийся порошок в письме, ты бы до сих пор, наверное, хвостом крутила.
— Да, свадьба в больнице, когда лица невесты не видно из-под повязок — это безумно романтично. Я тогда так перепугалась, что согласилась на это безобразие, чтобы у тебя официальные права на Северуса были, если бы со мной что-то произошло.
— Я до сих пор благодарен этой девочке: во-первых, ты наконец-то перестала меня мурыжить, а во-вторых, я сумел как следует прижать к ногтю этих чокнутых Блэков. Мне к тому времени просто до чертиков надоело к тебе буквально через окно в спальню пробираться.
Эйлин возмущенно фыркнула. В это время раздался гудок паровоза, и в окно одного из купе высунулся Северус, чтобы помахать родителям. Он сразу же попал в объективы камер нескольких журналистов, которые ждали, когда же покажется сын министра.
Дождавшись, когда поезд тронется, Том склонился к уху жены и зашептал:
— Я недавно книгу прочитал. Книга так, ерунда, но одна мысль мне понравилась.
— Какая? — Эйлин поразилась сама себе, уже столько лет они были близки, но ее все еще потряхивало от его близости.
— Там говорится, что человек становится бессмертным, если у него есть дети. Северус мне сын, это несомненно, но он носит фамилию Снейп. Сейчас он в школе, так что, может, подумаем о малыше с фамилией Реддл?
— Прямо сейчас?
— А чего тянуть? — и рассмеявшийся министр привлек жену к себе для аппарации.
— Только с одним условием. На кровати!
Интерлюдия.
Где-то…
Рыжий парень обернулся к стоящей рядом ослепительно прекрасной девушке.
— Ну что, как тебе? Условие выполнено, история полностью новая.
— Это любовная история, — слегка нахмурилась девушка.
— А чем плохи любовные истории? — усмехнулся парень.
— Не знаю. Что ты вообще делал, сейчас поделишься?
— Я долго анализировал. При любом раскладе получался один и тот же финал. При абсолютно любом раскладе. Что бы Эйлин ни делала, хоть на Луну улетела бы, итог один: метка, пророчество и мальчик в очках. Иной исход был возможен только, если убрать Темного Лорда. Вот с него я и начал. Подкинул ему пару легенд о Книге судеб, затем несколько намеков на то, где эту Книгу, собственно, можно найти. Рыбка проглотила крючок вместе с леской, и тогда я отправился к Селивановой. Вся тонкость заключалась в том, что нужно было переместить ее в нужный момент. Не всегда же у Снейпов было все плохо. Как-то же они сына умудрились родить. А Селиванова у нас баба добрая, она бы начала Тобиаса жалеть, пытаться что-то исправить. Мне это было не нужно. Момент перемещения должен был быть таким, чтобы у Леночки мозг выключился и включился инстинкт самосохранения, и она бы просто сгребла ребенка в охапку и сбежала из дома. Тогда исключалась малейшая возможность пересечься с Эванс. Все было проделано с ювелирной точностью. Сколько ты мне бонусов разрешила использовать?
— Семь.
— Давай считать. Первый был при самом перемещении: я полностью заблокировал прежнюю память от нескромных взглядов, вычистил любые воспоминания о мире Гарри Поттера и убрал сильные эмоции — мне было нужно, чтобы она спокойно восприняла магию. Дальше, встречу даже подстраивать не пришлось, он сам ее нашел и передал Книгу. Что было дальше — ты в курсе. Она активировала Книгу, а ее должен активировать именно маг-переводчик, а то получится белиберда, но Том этого не знал, потому что в легендах говорится в точности до наоборот. Разумеется, он заметил, что с Книгой что-то не так, и попытался убить переводчицу. У него не получилось, и он слегка ох… удивился. Вспомнив все, что он читал и слышал о Книге, он ох… удивился еще больше, и тут я использовал второй бонус — убрал крестражи и восстановил душу Тома.
Игрока прервал серебристый смех красавицы.