Приступив к занятиям, Мария теперь напоминала птицу, отпущенную в небо. Она была послушна, упорна и трудолюбива, ей всегда не терпелось показать родителям, чем она занимается.
– Принцесса – редкостный ребенок, – говорил Вивес, – и исключительно одаренный.
Он был очень доволен ученицей.
Тем летом Екатерина заметила, что Анна Болейн ходит повсюду летящей походкой и с песенкой на устах. Вскоре королева выяснила и причину этого. Причиной был юный и прекрасный Гарри Перси – наследник герцога Нортумберленда. Тот пристроил сына на службу к кардиналу Уолси, несомненно надеясь, что таким образом его отпрыск будет замечен и получит должность при дворе.
Екатерине нравилось приглашать молодых людей в свои покои; она наслаждалась их обществом, а они под ее бдительным, но благосклонным оком могли весело проводить время с фрейлинами. Когда бы кардинал ни прибыл ко двору, Гарри Перси всегда появлялся у дверей Екатерины, и было очевидно, что они с Анной неравнодушны друг к другу.
Потом Екатерина обратила внимание, что другая ее фрейлина, Люси Тальбот, кажется, в ссоре с Анной. Они и правда почти не разговаривали.
– Не понимаю, что нашло на эту девушку, – сказала Мод. – Она ходит повсюду мрачнее тучи.
– Мод, прошу вас, поговорите с ней. Узнайте, что ее беспокоит.
Мод вернулась очень быстро, и вид у нее был раздосадованный.
– Она говорит, что все в порядке, мадам. Она больше не будет хмуриться.
– Лучше оставить ее в покое, – посоветовала Екатерина. – Они, вероятно, поссорились. Она справится с этим. Ах, посмотрите, вот идет Гарри Перси, опять!
Екатерина от всего сердца одобряла его ухаживание за Анной Болейн. Для девушки это была бы прекрасная партия, ведь Гарри не только страстно влюблен в нее, но и к тому же является наследником одного из самых больших и наиболее древних герцогств в Англии. Поэтому королева поощряла молодых людей и надеялась вскоре услышать об их помолвке.
Но настал сентябрьский день, когда фрейлины вбежали к ней и сообщили, что Анна Болейн лежит на постели и безутешно плачет и никто не может успокоить ее. Екатерина встретилась с ней наедине и была поражена, увидев эту обычно самоуверенную и примерную во всех отношениях фрейлину в таком жалком состоянии.
– Скажите мне, что случилось. – Екатерина села рядом с постелью и взяла Анну за руку.
– Мне приказано вернуться домой в Хивер, ваша милость, – прошептала Анна.
– Но почему? – Екатерина опасалась худшего, но едва могла поверить в то, что эта девушка опозорила себя и свою семью.
– Ваша милость будет сердиться на меня, если я расскажу, – шмыгала носом и давилась рыданиями Анна.
– Я должна заботиться о вашем благополучии. Вы моя фрейлина, и я за вас отвечаю. Если с вами что-то неладно, это отражается и на мне тоже.
Анна еще раз всхлипнула и села. Уложенные косы съехали набок.
– Ну что же, мадам, я вижу, что была очень глупа. Мы с Гарри Перси обручились.
Екатерина пришла в ужас. Какая дерзость!
– Ваши родители знают?
– Нет, мадам. Мы влюблены. Мы не подумали.
– Это действительно глупо, госпожа Анна. Вам следовало знать, что обручение – такое же обязательство, как и брак, и что оба вы должны были получить разрешение родителей. Гарри Перси – наследник герцогства, а ваш отец – влиятельный человек при дворе. Такие люди всегда долго думают, прежде чем избрать супруга для своего дитяти. Для Гарри же, как для дворянина, требуется еще и разрешение короля.
– Я знаю, я все это знаю, – сквозь слезы говорила Анна. – Мадам, мы не думали, что они будут недовольны, и мы вовсе не намеревались оскорбить короля, может быть, все вообще были бы рады нашему союзу, но кардинал сказал «нет». До него донеслись слухи о нас, и он сделал выговор за это Гарри. А меня назвал глупой девчонкой перед всем двором! Он изумлялся, как это Гарри додумался связаться со мной, и сказал, что, если он будет упорствовать, отец оставит его без наследства. А потом выяснилось, что Гарри много лет назад был обручен с дочерью герцога Шрусбери Мэри Тальбот.
Вдруг все встало на свои места. Мэри была сестрой Люси. Неудивительно, что та злилась на Анну.
– Гарри протестовал, мадам, – говорила Анна. – Он старался как мог, но кардинал приказал ему больше со мной не встречаться, а мне велел покинуть двор! – Анна была вне себя и снова на грани слез. – Ваша милость, я не могу без Гарри. Я люблю его больше жизни, я не хочу оставлять службу у вас. О, что мне делать?
Она опустила темноволосую голову на руки, плечи ее вздрагивали.
– Я поговорю с королем, – сказала Екатерина. – Но не могу обещать, что это принесет вам пользу.
О судьбе Анны Екатерина заговорила за ужином.
– Дочь Болейна хочет срубить дерево не по себе, – произнес Генрих, вытирая рот салфеткой. – Уолси поделился со мной своим беспокойством по поводу этого дела, и я приказал ему вмешаться. Перси уже помолвлен, и это хорошая партия, которую я от души одобрил. Зачем ему жениться на неровне?
– Анна очень подавлена, – осмелилась настаивать Екатерина.
– Она наговорила дерзостей Уолси, наглая распутница! – Генрих нахмурился. – Жизнь в деревне пойдет ей на пользу. Пусть передохнет там некоторое время и подумает о своем поведении. Мы не можем допустить, чтобы наследники герцогств резвились, как им хочется, и сами заключали помолвки с любой девкой, которая их охмурит!
– Но как быть с их обручением?
– Уолси позаботился об этом. – Генрих пожал плечами. – Я ему приказал.
– Тем не менее мне жаль госпожу Анну. Она верно служит мне. Вы не передумаете и не позволите ей остаться? Потерять человека, за которого она хотела выйти замуж, – это достаточное наказание, вы так не считаете?
– Уолси оскорблен ее грубостью. Я сожалею, Кейт, но ей придется уехать домой.
И она уехала. Екатерина сердечно попрощалась со своей фрейлиной.
– Когда придет время, госпожа Анна, можете быть уверены, здесь, при моем дворе, вас снова примут с удовольствием.
Екатерина чувствовала присутствие рядом, среди фрейлин, Люси Тальбот, которая гневно взирала на Анну.
– Благодарю вас, ваша милость. Вы были очень добры ко мне. Но, мадам, со мной обошлись несправедливо, и я глубоко оскорблена. – Теперь ярость, скрывавшаяся под скорбью, вырвалась наружу. – Если когда-нибудь это будет в моей власти, я доставлю кардиналу столько же неприятностей, сколько он принес мне!
Глаза девушки сверкали. Екатерина была поражена ее горячностью. Даже Люси выглядела встревоженной. В голову Екатерины пришла непрошеная мысль: «Не хотелось бы мне оказаться у нее на пути».
А вслух она сказала:
– Надеюсь, со временем вы найдете в своем сердце силы простить его. А теперь Бог вам в помощь.
Грациозный реверанс, тусклое «прощайте», и Анна Болейн уехала.
Глава 201525 год
Екатерина стояла на коленях перед аналоем в своем кабинете в Виндзоре. Голову она положила на руки и больше не молилась, но размышляла. Как сказать Генриху о том, что кровей у нее не было уже больше года и совершенно очевидно, что больше их не предвидится? Она спросила Маргарет Поул, взяв с нее клятву держать все в секрете, что означает прекращение ежемесячных кровотечений, и узнала худшее. Как часто, обманывая себя, она думала, что беременна, а на самом деле в ее организме происходили совсем другие перемены. Ее время кончалось. С тех пор со все возрастающими настойчивостью и отчаянием она молила Господа даровать ей последний шанс подарить Генриху наследника.
Три драгоценных месяца с ноября по февраль она пролежала, страдая от лихорадки. Даже подумала однажды, что, наверное, умрет, и задалась вопросом: неужели Господь таким неожиданным образом откликнулся на ее мольбы? Ведь если она покинет этот мир, Генрих будет волен выбрать себе другую жену. Ослабленная болезнью, которую доктор де ла Саа и доктор Гуэрси неуверенно определили как «несбалансированность жизненных соков», Екатерина погрузилась в печаль. И только когда в марте пришла новость о великой победе императора над французами при итальянской Павии и захвате в плен короля Франциска, настроение у нее стало улучшаться.
Генрих при известии о пленении Карлом его соперника радовался без меры. Он даже обнял гонца, принесшего весть, и сказал ему:
– Друг мой, вы как архангел Гавриил, объявивший о рождении Иисуса Христа!
Англия торжествовала.
Когда эйфория улеглась, Екатерина снова осталась один на один с мыслью, что у нее больше не будет детей. Ей неприятно было обманывать Генриха, заставлять его думать, будто еще есть надежда на появление наследника, когда в действительности ее не существовало. И дело не только в этом. Она боялась, что, узнав правду, он перестанет приходить в ее спальню. Какой мужчина возжелает близости со стареющей, не способной зачать ребенка, располневшей женщиной? И все же… Как она может рассчитывать на уважение к себе, если нечестна с мужем?
Екатерина чувствовала себя раздавленной ужасным грузом неудач. Что было еще хуже, из ее женских частей теперь сочились какие-то отвратительные, дурнопахнущие выделения. Но рассказать кому-нибудь о своей беде Екатерина стыдилась и молча страдала, считая это следствием тех изменений, которые в ней происходили.
В тот вечер Генрих впервые пришел к ней за время ее болезни. Впоследствии Екатерину будет передергивать всякий раз при воспоминании о том, что произошло между ними. Прежде мужская сила отказала Генриху лишь однажды, теперь это случилось вновь. Екатерина со стыдом сознавала, что ее лоно издает зловоние, и молилась о том, чтобы Генрих этого не заметил. Но он был необыкновенно брезгливым человеком с чувствительным носом, и она ощутила, как он с отвращением отпрянул от нее.
– Кажется, Кейт, я слишком устал, – сказал король, садясь и протягивая руку к своей ночной рубашке.
– Я все еще неважно себя чувствую, – пролепетала Екатерина, сгорая от унижения.
– Дайте мне знать, когда вам станет лучше, – сказал Генрих, вставая и подцепляя ступнями домашние туфли.