Бить Отечества врагов!
Вспомним матушку-царицу,
Вспомним, век ее каков!
Мемуары нашей героини помогали вспомнить не только славу, но и пороки. Стала бы их публикация для России вторым Аустерлицем? Вряд ли. Но Александр I старался избежать такого развития событий. Одной угрозы в давнем разговоре Дашковой с Потемкиным было достаточно, чтобы возбудить подозрения. В апреле 1804 года император покрыл из казны долги княгини — пресловутые 44 тысячи рублей. Он действовал, как бабка, налагая на уста княгини печать.
Когда, уже после Наполеоновских войн, Марта задумала издать английский вариант, якобы восстановленный ею по памяти, в дело вступили родные Дашковой. Сама мисс Уилмот, вернувшись на родину, составила себе из подарков княгини приданое и в 1812 году вышла замуж за выпускника Оксфорда священника Уильяма Брэдфорда, сначала получившего приход в Суссексе, а затем служившего при британском посольстве в Вене.
В феврале 1813 года Марта направила жившему в Англии бывшему послу С.Р. Воронцову копию «Записок», «с нетерпением» ожидая его «замечаний». Семен Романович был шокирован. «Я читал и перечитывал… удивляясь все более и более… Думая писать замечания на все, что в этом томе есть неточного, что в нем рассказывается не только ложного, но и невероятного, на явные анахронизмы, которые бросаются в глаза всем и каждому… я отметил цифрами те места, на которые из уважения к истине я должен был указать и которые обязан был опровергнуть, чтобы не иметь на совести упрека за то, что преступным молчанием, так сказать, дал свое одобрение изданию, которое может только сильнейшим образом повредить памяти моей сестры»{954}.
Сколько бы миссис Брэдфорд ни обещала, что деньги от публикации пойдут в помощь русским раненым, Семен Романович возражал, что опротестует книгу, «которая повредит той, кого вы думаете восславить»{955}. Позиция Воронцова-отца легко объяснима беспокойством за карьеру сына — Михаила Семеновича. В тот момент генерал-майора, героя войны 1812 года и Заграничного похода русской армии, будущего командира оккупационного корпуса во Франции. Дома цензуре вменялось в обязанность следить, чтобы «в публикуемые воспоминания не вкрадывалось ничего, могущего ослабить чувства преданности… высочайшей власти». Многие рукописные копии мемуаров были изъяты у их владельцев, поскольку подрывали «верность и добровольное повиновение»{956}.
Только после смерти Воронцова-старшего Марте удалось в 1840 году осуществить английское издание. Через 17 лет «Записки» были напечатаны по-немецки в Гамбурге. С этой публикацией работал Герцен. В 1858 году он написал и опубликовал в «Полярной звезде» большой очерк «Княгиня Екатерина Романовна Дашкова», а через год в Лондоне издал и сами мемуары. Тогда же они появились в Париже.
Отечественный читатель знакомился с отрывками мемуаров, опубликованными в 1842 году в журнале «Москвитянин», в 1845 году — в «Современнике» и в 1873 году — в «Русской старине». Рукопись, некогда оставшаяся у Дашковой, была издана в 1881 году в XXI книге «Архива князя Воронцова». Но задолго до этих официальных публикаций текст княгини ходил в списках, количество которых теперь трудно подсчитать. Своя копия имелась у Нелединского-Мелецкого, который предоставил ее для копирования П.А. Вяземскому. С этим списком были знакомы H. M. Карамзин, И.И. Дмитриев, А.С. Пушкин. Другой восходит к кругу А.Ф. Малиновского, женившегося на племяннице Дашковой А.П. Исленьевой. Читали текст М.П. Погодин, С.Н. Глинка, Д.Н. Бантыш-Каменский{957}. Словом, заинтересованные лица находили источник и даже помещали его пересказ в печатные статьи, разумеется, без ссылки. На фоне общего невежества в отношении прошедшего века он доминировал. К нему обращались, и им проясняли белые пятна недавней истории.
Семен Романович ошибался, полагая, что неточности текста «бросаются в глаза всем и каждому», — время работало против него. В живых оставалось все меньше людей, непосредственно знакомых с Екатерининской эпохой. И появлялось все больше читателей, способных верить легко, без вопросов.
Однако процесс накопления информации неостановим. В настоящий момент ученые знают об эпохе нашей героини намного больше, чем в середине XIX века. Диктуя мемуары, Дашкова не могла и представить, что когда-нибудь будут опубликованы не только ее письма, но и корреспонденция самой императрицы, актовый материал, уголовные дела. Введение в научный оборот массы иных материалов поставило под вопрос многие утверждения Дашковой.
Современный специалист при чтении «Записок» испытывает оторопь, сходную с той, что охватила Семена Воронцова: «пропасть анахронизмов», «факты не только ложные, но и совершенно невероятные», да к тому же «жестоко оклеветанные лица». Но если тот же специалист уже начал знакомство с эпохой Екатерины II с воспоминаний ее подруги, ему в глаз попадает осколок андерсеновского зеркала, разбитого троллями. Он видит происходившее через дашковские строчки.
Ситуация усугубляется еще и тем, что многие биографы Дашковой используют «Записки» как проверочный источник, просеивая сквозь него факты. Между тем мемуары и весь остальной корпус материалов о жизни Дашковой существуют как бы в разных пластах реальности, не пересекающихся друг с другом. «Записки», при условии доверия к словам автора, предоставляют уют и психологический комфорт.
Однако уже в самом тексте заложено зерно разрушения. Это образ главной героини. Достаточно с карандашом в руках пройтись по страницам и пометить, сколько раз Дашкова повторила пассажи о личном бескорыстии, честности, твердости, отвращении от интриг… Разве человек, действительно обладающий подобными добродетелями, станет о них писать?
Из этой путаницы появилось тоскливое желание поклонников подарить Дашковой иную судьбу. «Одному из самых богато одаренных умов, когда-либо существовавших, выпал жребий пребывать в бездействии»{958}, — вздыхала Марта. «Полагаю, она была бы на своем месте во главе государства»{959}, — соглашалась Кэтрин. «Она была бы славным министром!»{960} — вторил им Герцен.
Дашкова и была славным министром. Если, конечно, речь не о кресле премьера. Можно остаться в лабиринте ее воспоминаний и растравлять душу жизнью, прожитой в воображении. А можно выйти.
Дело того стоит.
ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ КНЯГИНИ ЕКАТЕРИНЫ РОМАНОВНЫ ДАШКОВОЙ
1743, 17 марта — родилась Екатерина Романовна Воронцова.
1747–1759 — Екатерина Воронцова вместе с братьями и сестрами воспитывается в доме своего дяди вице-канцлера (затем канцлера) М.Р. Воронцова.
1758 — Екатерина Воронцова заболела корью, была выслана родными из Петербурга и начала много читать.
Июль — Екатерина Воронцова встретила своего будущего мужа князя М.И. Дашкова.
1759, январь — девица Воронцова в доме своего дяди познакомилась с великой княгиней Екатериной Алексеевной, будущей Екатериной II. Февраль — брак Е.Р. Воронцовой и М.И. Дашкова.
1761, 28 июня — возвращение супругов Дашковых из Москвы в Петербург.
Лето — разговор Дашковой и наследника Петра Федоровича о смертной казни.
20 декабря — разговор Дашковой с великой княгиней Екатериной Алексеевной о будущем перевороте.
25 декабря — кончина императрицы Елизаветы Петровны, крестной матери Дашковой.
30 декабря — разговор императора Петра III с Дашковой о будущей судьбе ее сестры Елизаветы Воронцовой.
1762, 18 февраля — Манифест Петра III о вольности дворянства, настоящим автором которого считали отца Дашковой, графа Р.И. Воронцова.
Апрель — отъезд М.И. Дашкова послом в Константинополь.
27 июня — арест П.Б. Пассека, входившего во «фракцию» Дашковой.
28 июня — переворот, возведший Екатерину II на престол.
28–30 июня — поход гвардии на Петергоф, Дашкова узнает о фаворе Г.Г. Орлова.
4 июля — Дашкова узнает о гибели Петра III и гласно называет Алексея Орлова убийцей.
Конец лета — осень — переписка Дашковой с братом А.Р. Воронцовым, послом в Лондоне, который упрекал ее за равнодушие к родным.
9 августа — пожалование Дашковой 24 тысяч рублей. В тексте указа ее фамилия стояла в списке первой группы заговорщиков, хотя, судя по размерам пожалования, Дашкова все же находилась во второй.
Июль — начало сентября — по словам Дашковой, она с мужем занимала покои во дворце. Вряд ли это так.
1 сентября — двор отправляется на коронацию Екатерины II в Москву. Как писала позднее Дашкова, она всю дорогу ехала вместе с императрицей. Вероятно, иногда ее действительно приглашали в карету государыни.
9 сентября — Дашкова узнает о кончине своего сына Михаила.
13 сентября — Дашкова участвует в торжественном въезде императрицы в Москву.
22 сентября — коронация Екатерины II в Успенском соборе Московского Кремля, при которой Дашкова, скорее всего, не присутствовала.
1763, январь — июнь — выпуск журнала «Невинное упражнение».
Май — Дашкова принимает участие в заговоре Федора Хитрово, который ставил своей целью убийство братьев Орловых. Письмо Дашковой Екатерине II, в котором княгиня отрицала, что знала о заговоре.
1764, 5 июля — убийство Иоанна Антоновича, заговор В.Я. Мировича. Дашкову обвиняют в соучастии.
17 августа — смерть М.И. Дашкова.
1765, март — Дашкова уезжает из Петербурга в Москву.