Скорее!» По её выражению лица и по её поведению было ясно, что причина её недовольства явно не в выходке Гарата.
Таксомотор тронулся с места. До Андрея, сидевшего на заднем сиденье, донёсся запах духов, которыми она подушилась непосредственно перед выходом.
Когда они вышли из такси возле торгового центра «Пирамида», Катя сказала, что хочет постоять покурить. Присмотревшись, он увидел, что впопыхах наложенная тушь оставила след на её левом виске.
– У тебя тут пятнышко, – и он аккуратно убрал его указательным пальцем.
– Торопилась, – рассеянно проговорила она.
Поёживаясь на ветру, она сделала несколько нервных затяжек и сказала:
– Да с отцом поссорилась.
– Охреневший! – продолжила она, шумно выдохнув дым. – Я его спросила про зонтик, а он мне: «Какого хера ты не следишь за своими вещами!» Слово за слово, и он меня послал. Как напьётся, все у него через х** летают!
Выбросив сигарету, она взяла Андрея под руку:
– Пошли!
У входа в торговый центр она сказала:
– Ты меня прости за моё настроение. Он меня так вывел, что я просто не сдержалась. Окей?!
Он кивнул, мол, со всеми бывает.
Она отряхнула ладонью его плечо:
– Пыль какая-то.
Поднявшись на пятый этаж, где находились кинозалы, и купив билеты, они вышли на фуд-корт и встали в очередь, чтобы взять пива. С тех пор, как Андрей был здесь последний раз, обстановка изменилась: общепитовских точек стало больше, а по центру зала гробами шли ряды игровых автоматов. Шум, теснота, беготня подвыпившей молодёжи. Прямо перед ними двое мужчин, в которых Андрей узнал своих однокурсников, выясняли отношения с барменшей, которая, по их мнению, продала им некачественную водку. Изысканно выругавшись, они добились возврата денег и ушли.
В кинозале Катя поздоровалась с какими-то людьми и обменялась дежурными приветствиями и пожеланиями.
– Наш город – это little village, – сказала она, когда они заняли свои места.
Фильм оказался длинным, скучным и каким-то надуманным. Но они героически выдержали весь сеанс.
После просмотра, когда они спустились на первый этаж торгового центра и остановились возле выхода, чтобы застегнуть верхнюю одежду, Катя сказала:
– Кстати, у тебя плечо блестит. Обожемой, у меня ладошка вся в блеске, я не заметила и тебя обмазала! Прости.
Виновато улыбаясь, она достала из сумочки платок и стала оттирать им куртку Андрея. Тут он узнал в паре, вошедшей в торговый центр с улицы, Таню Кондаурову и её мужа – «старого седого полковника» Иосифа Григорьевича Давиденко. Из-за спины которого, казалось, вырастали тяжёлые силуэты правоохранительных организаций. Куртуазный маньяк находился в отличной форме и выглядел моложе своих 54-х лет, молодость его продолжалась за положенными ей пределами. Одевался он, как сам дьявол, то же самое можно было сказать про его манеру вести свои дела. При виде Андрея лицо святого Иосифа недвусмысленно передало его чувства: напряженная мимика, плотно сжатый рот, крутые желваки, играющие на скулах. Он посмотрел на противника невидящим взглядом, ревность и ненависть по-прежнему разделяли их, тогда как Таня обратилась к Андрею тем особенным взором, который исключает необходимость каких бы то ни было комментариев. Женщины особой метой отмечают своих избранников.
– Куда мы пойдём? – спросила Катя, когда они с Андреем вышли на улицу.
– А что «куда пойдём»… – он немного подумал, и перед его мысленным взором вырисовался внятный кулинарно-духовный маршрут. – Давай сперва дойдём до набережной.
По дороге они обсудили просмотренный фильм.
– Вообще, я читал, что Джеймс Франко, это который главный герой, сказал про этот фильм буквально следующее: «К производству фильма подошли с немалым пафосом. Однако всё пошло прахом. Зато стало понятно, что с эпическим кино надо осторожнее».
– А где ты читал?
– На каком-то иностранном сайте.
Они сошлись на том, что просмотренное кино было лучшим из того, что на данный момент показывали в кинотеатрах. И вообще, уже начинало казаться, что в потоке голливудских слюней, обрушившемся на мультиплексы, этой осенью выживут далеко не все.
– Я выросла настолько далеко от культурных центров, насколько только возможно. Это была абсолютная глушь в плане духовности. Но можно было бродить по городу и не видеть ни горя, ни страха, ни бедности. Только сытые обывательские рожи, – после такого вступления Катя рассказала, что родилась в Душанбе, и когда ей было 6, семья переехала в Альметьевск, а в 96-м они перебрались в Волгоград. Тогда она слушала Chris Rea и Viktor Lazlo, и эта музыка помогла ей благополучно пережить и переезд, и переходный возраст.
– Надо же! – обрадованно откликнулся он. – Я слушал ту же самую музыку! Уже тогда мы начали двигаться по направлению друг к другу, причём в прямом смысле слова.
И добавил с лёгкой грустью:
– Очень жаль, что мы не стали встречаться год назад, когда впервые увидели друг друга.
Её ответ был категоричен:
– Боюсь, тогда это было невозможно.
Они спустились на набережную, дошли до Речпорта и заглянули в кафе «Вельвет». То было одно из тех заведений с неясной концепцией и неясной резидентурой (бесполые одетые унисекс травоядные существа), которые Андрей не понимал и всегда избегал. На стене висел большой монитор, на котором демонстрировались показы мод, тут же – крохотная сценка; небольшой зал разделяла невысокая перегородка, по обе стороны которой были диванчики. Стоящие вплотную друг другу столики были заняты все до единого. Посетители громко общались, гвалт стоял, как в колонии бакланов.
– Ну, и куда деваться бедным людям? – обречённо спросила Катя.
Андрей предложил «Кайфэ» на проспекте Ленина недалеко от дома, в котором он жил – работавшую до утра актуальную кофейню, где собиралась золотая молодёжь и похотливые модники среднего возраста на дорогих машинах.
До «парадного входа в город», широкой гранитной лестницы, которая завершается колоннадой, дошли молча. Когда стали подниматься, Катя спросила:
– А что это была за девушка?..
Он медлил с ответом, и она уточнила:
– …Которая на тебя так странно посмотрела в «Пирамиде»… когда мы стояли на выходе?
Он сделал вид, будто пытается вспомнить, затем ответил с деланым безразличием:
– А, это… это знакомая… Таня Кондаурова. Между прочим, это её отца убили возле твоего дома. Говорят, его заказал тогдашний хозяин дома Игнат Еремеев, за что и поплатился жизнью.
– Просто знакомая?
– Так точно, просто знакомая!
В «Кайфэ» Андрей заговорил о своих делах. Мимоходом рассказав, что там с принадлежащим Капранову «Стройхолдингом», он вплотную приблизился к теме, которая внезапно его заинтересовала, а именно тендерные поставки на Лукойл – ведь это сулит немалую прибыль. И Юрий Спирин может в этом деле реально подсобить, так как является членом тендерной комиссии.
Катя ехидно улыбнулась:
– А он решил твой вопрос с УНП?
– В процессе, – уклончиво ответил он.
– И не решит! – неожиданно резко выпалила она. – Он вообще ничего не решает. Отсасывает аккуратненько у всех и на тендерах послушно подписывает то, что ему прикажут хозяева.
Андрей переменил тему, так как не любил, когда ругают его друзей и не мог на данном этапе отношений вступать с Катей в жёсткую полемику. И снова заговорил за Капранова.
– Ну что там Одиссей, перечислил тебе деньги? – заинтересованно спросила Катя.
Андрей удивился:
– Одиссей?
И она объяснила, что Одиссей – это погоняло хитроумного Капранова, который любит сравнивать свою жизнь с морскими скитаниями. Андрей задумчиво проговорил, размышляя между тем, не заподозрила ли она что-либо в связи с Таней:
– Ну и клички у тебя: Гомер, Одиссей…
– Кстати, Гомер, он же Юра Спирин, в своё время, когда работал в отделе по борьбе с коррупцией, плющил Одиссея-Капранова и пытался поймать на взятке. Уже почти прижал, но не хватало улик. И тогда потребовал, чтобы тот пристроил его жену Веронику на госслужбу на приличную должность. Так она попала в областное финуправление.
– Слышал про это замечательное преследование Одиссея-Капранова, но не знал, что Веронику трудоустроили через этого жулика и вора.
Был уже поздний вечер, в воздухе стоял запах кофе, кальяна, маленькие облачка духов, с улицы доносились заглушённые автомобильные гудки, за окном начиналась осенняя ночь с блеклым и холодным светом фонарей, отражавшемся на влажной мостовой. И Андрей видел перед собой, с необъяснимо печальной отчётливостью грустные глаза Тани в момент предшествовавших расставанию объяснений – сначала в «Пиранье» летом 2004-го, потом у него дома весной этого, 2006-го. Вся их история – это хроника разрыва отношений. И, несмотря на то, что сейчас у него завязываются серьёзные отношения с другой девушкой, которые, как он рассчитывал, получат продолжение в виде создания семьи, он никак не мог вычеркнуть Таню из своей жизни. Об этом думал он, провожая Катю, и продолжал думать по дороге домой и перед сном.
На следующий день, 5 ноября, в воскресенье, Андрей позвонил Кате в начале первого. Она сообщила, что собирается поехать с мамой по магазинам: «Моя мама, в отличие от меня, ужасная тряпичница и использует меня в качестве компаньонки. Она никогда ничего не купит, не посоветовавшись со мной. Так что сейчас мне предстоит несколько часов пыток – буду работать громоотводом, охранять маму от лишнего взрыва эмоций!»
Он хотел пригласить её на обед, и, в общем, надеялся провести с ней максимум времени, но его надежды не оправдались. Но зато у него образовалось достаточно времени, чтобы обдумать своё довольно сложное положение. Всё этому способствовало, в том числе то, что период жизни, в котором он теперь находился, был вполне себе трезвеннический по сравнению с предыдущим, когда он ежедневно встречался со Спириными, напиваясь при этом в полный хлам. Тот, предыдущий период, казался нескончаемым угаром, круговертью с пьянками, начинавшимися в обед и заканчивавшимися поздним утром следующего дня… пьяной эйфорией с нотками горечи впридачу – на его глазах рушился его бизнес и безвозвратно в прошлое уходила целая эпоха, когда он был хозяином жизни, влиятельным человеком, который ворочает крупными суммами и держит бога за вымя.