ив заговорщиков. Завтра их всех начнут по очереди арестовывать, рубить им головы, ссылать в Сибирь. Но та, из-за которой все происходит, сердце, голова всего заговора, ей ведь первой суждено погибнуть. Петр уже месяцы изыскивает пути отделаться от Екатерины – теперь путь этот открыт.
Впоследствии Панин и Дашкова будут пространно и обстоятельно спорить о том, кому из них первому пришла в голову блестящая мысль еще в ту же ночь вызвать Екатерину из Петергофа. Для нас это совершенно безразлично. Несомненно то, что во время этого разговора втроем им стало ясно, что все они имеют перед собою только несколько часов свободы и что на протяжении этих нескольких часов необходимо спасти Екатерину.
Пламенная Дашкова, разумеется, хотела бы рискнуть своей жизнью и лично помчаться в Петергоф за своей обожаемой подругой, но, к ее несчастью, заказанное ею на всякий случай для предстоящего восстания мужское платье еще не готово. А намеченная поездка должна обращать на себя возможно меньше внимания, и широкий женский кринолин весьма мало для нее подходит.
Младший брат Григория Орлова Алексей и еще один офицер – поручик Василий Бибиков отправляются незадолго до полуночи в простой коляске в Петергоф.
В то время как коляска медленно – необходимо беречь лошадей для обратной езды – подвигается по направлению к Петергофу, заговорщики осторожно расходятся. Дашкова, расстроенная, взволнованная и разочарованная выпавшей на ее долю пассивной ролью, сидит дома. Панин отправляется в Летний дворец, где находится царевич, ложится в постель, засыпает крепким сном и просыпается только от шума, поднятого открытым восстанием. Орлов отправляется к гетману Разумовскому и сообщает ему, что Пассек арестован и что Алексей поехал в Петергоф за Екатериной. Разумовский выслушивает его молча, не произносит ни слова, но едва лишь Орлов ушел, как он призывает своего адъютанта Тауберта и приказывает ему еще в ту же ночь отпечатать в подвальном помещении типографии Академии Наук манифест о государственном перевороте. Тауберт просит освободить его от этого опасного поручения.
– Вы уже слишком много знаете, – отвечает Разумовский, – теперь дело идет о вашей голове. Делайте то, что вам приказано.
Григорий Орлов спешит в казармы Измайловского полка. Эти казармы распложены на краю города и являются первыми на пути Екатерины из Петергофа. Здесь он натыкается на следящего за ним шпиона Перфильева. Немедленно усаживается он с ним за карточный стол, проигрывает ему три тысячи рублей, не щадит водки на угощение и наконец укладывает к четырем часам утра своего абсолютно пьяного надсмотрщика в постель. Теперь только может он заняться кое-какими приготовлениями к приему Екатерины. Приготовления эти примитивнейшего характера: они сводятся к обещанию бочки водки нескольким десяткам солдат и разговору с полковым священником отцом Алексеем. Но дело теперь не в этом.
Теперь все обстоит именно так, как того хотела Екатерина. Она покоится мирным сном, когда около пяти часов утра в ее двери стучится сама судьба в образе Алексея Орлова. Маленький дворец Монплезир, в котором Екатерина живет в Петергофе, не охраняется. Ее преданная камеристка Шаргородская отпирает хорошо знакомому ей офицеру дверь и без всяких околичностей впускает его. В гардеробной лежит еще роскошное парадное платье, которое Екатерина должна была надеть вечером для празднования кануна именин Петра.
Алексей Орлов лишь наполовину так красив, как его красавцы братья: правая сторона его лица, правый профиль ангельски прекрасен, но левый похож на дьявольскую рожу – во время одной дуэли он получил сабельный удар в левую сторону лица, шрам плохо зажил, и верхняя губа поднята кверху, искажая лицо вечной дьявольской усмешкой. Но это уродство далеко не обескураживает его, оно, наоборот, подзадоривает его к тому, чтобы превосходить мужеством, смелостью, отчаянностью всех братьев, всех вообще офицеров.
Он подходит без дальних церемоний к спящей царице и будит ее.
– Вам пора вставать, – говорит он, – экипаж готов, и в городе тоже все подготовлено.
Екатерина осведомляется, что же произошло.
– Пассек арестован.
Все вышло по ее желанию. Ее друзья действовали без ее просьбы, без ее указаний, но в прямом соответствии с ее намерениями, в результате их действий создалась неустранимая ситуация: один из них арестован, все в опасности. Теперь речь идет не о принятии произвольного решения, не о том, чтобы выступить в качестве бунтовщицы против собственного супруга, против венчанного царя, теперь дело идет о том, чтобы либо обречь себя, своих друзей, всех русских патриотов на верную гибель, либо бороться. Теперь она может в качестве женщины, свободе и жизни которой угрожает опасность, обратиться за помощью к русскому народу – в подобных ситуациях у нее хватает мужества, решительности и ума на десятерых мужчин.
В несколько минут она одета. Она надевает самое простое траурное платье. Так как ее парикмахер приезжает в Петергоф только к семи часам утра, она закалывает волосы несколькими шпильками. В парке тихо, никто еще не проснулся, она идет, никем не замеченная, по влажному от утренней росы гравию к экипажу. С нею только оба молодых офицера и Шаргородская. Орлов усаживается на козлы к кучеру, щелкает кнут, и коляска быстро мчится по проселочной дороге. Серебристый полусвет северной русской ночи сменяется золотым блеском ясного солнечного дня. Им встречаются некоторые повозки, но никто не узнает царицы в этой просто одетой женщине, едущей в незаметной коляске. Ее экипаж еще скромнее того, в котором она приехала двадцать лет тому назад через Пруссию и Померанию в Россию. Ее свита, ее багаж еще более жалкие, у нее нет с собою ничего, кроме надетого на ней платья. Если переворот не удастся, ей останется только, в лучшем случае, бежать, как нищей, в Швецию.
В нескольких верстах от Петербурга они встречают Григория Орлова. Екатерина пересаживается в его экипаж, чтобы на свежих лошадях быстрее добраться до столицы. Около восьми часов утра добираются до окраины города, Измайловских казарм. Здесь останавливаются. Орлов вылезает и направляется в караульное помещение. Екатерина ждет в экипаже. Барабанщик бьет тревогу. Сейчас же вслед за этим на улице появляются несколько десятков солдат и несколько офицеров: солдаты еще непричесаны, наполовину одеты. Екатерина выходит из экипажа, подходит к этой беспорядочной группе и говорит:
– Я пришла просить у вас защиты. Государь отдал распоряжение арестовать меня, он хочет приказать убить меня и моего сына.
Солдаты до сих пор видали Екатерину только издали. О ее личности они имеют то представление, которое соответствует образу, врезавшемуся в их простые солдатские сердца по рассказам о ней их командиров, особенно Орлова. Это образ матушки, женщины, которая с высоты своего трона открывает свое сердце для каждого простого солдата и в особенности любит красу русской армии – гвардейцев. Многие из собравшихся солдат получали в случаях нужды пособия от Орлова от имени Екатерины, и все они чувствуют себя оскорбленными тем предпочтением, которое Петр оказывает иностранным полкам.
Теперь эта женщина, эта любвеобильная государыня-матушка стоит среди них в своем простом черном платье, с едва причесанными волосами, но достаточно красивая для того, чтобы понравиться мужчинам, благородная и мужественная, хотя убийцы уже гонятся за ней по пятам. Преследуемая беспомощная женщина, но царица с головы до пят, женщина, созданная для того, чтобы простые люди любили ее и преклонялись перед ней. Любовь к Екатерине, ненависть к Петру, мужское рыцарское чувство и солдатский задор сливаются воедино.
– Ура, – кричит толпа восторженно. – Да здравствует матушка Екатерина.
Здесь всего несколько десятков солдат, но они полны безграничного воодушевления, целуют руки и ноги Екатерины, край ее платья. В то время как они клянутся защитить ее своим телом от всякого врага, даже от императора, среди них появляется отец Алексей с крестом в руках и в сопровождении полкового командира Кирилла Разумовского. Под открытым небом, на песчаной почве казарменного двора, перед несколькими десятками нечесаных, полуодетых солдат Екатерина провозглашается самодержицей всероссийской. Этим исчерпаны планомерные приготовления Орлова. Все, что происходит дальше, предоставлено двум могущественным факторам: воле народа и случаю.
По ту сторону Фонтанки расположены казармы Семеновского полка. Там рассчитывают встретить то же настроение и большее количество людей. Екатерина снова садится в свою жалкую коляску. Разумовский и Орлов скачут по бокам, отец Алексей выступает вперед с крестом в руках, позади коляски движется беспорядочная толпа возбужденных солдат. Это все еще не торжественная процессия, но она достаточно велика для того, чтобы возбудить всеобщее внимание. Несколько офицеров поскакали вперед и предупредили семеновцев о приближении Екатерины. Она не успевает добраться до Фонтанки, как навстречу ей выбегают толпы семеновцев, тоже частью без шинелей и фуражек, но все вооруженные до зубов, с дикими криками восторга и воодушевления. Их тут же, то есть посреди улицы, приводят к присяге новой государыне, и они присоединяются к измайловцам. Во главе обоих полков, мимо собравшихся горожан, с любопытством взирающих на эту непонятную процессию, медленно подвигается Екатерина по Садовой улице к Невскому проспекту.
В Преображенском полку происходит некоторая заминка. Когда к восьми часам утра туда доходит весть о торжественном въезде Екатерины, некоторые офицеры пытаются восстановить порядок. Петр всегда оказывал известное предпочтение этому полку, в особенности же гренадерам, которыми командует брат его фаворитки, молодой граф Воронцов. Воронцов и майор Воейков обращаются к солдатам с речами, напоминают им о присяге, которую они принесли государю императору Петру III. Преображенцы выступают сомкнутыми рядами навстречу восставшим полкам.
На Невском проспекте обе процессии сталкиваются. Это самый решительный момент восстания. Если дело дойдет до боя, то исход его очень сомнителен, и если бы даже победа оказала