«Матушка Всемилостивейшая Государыня. Я объехал семьсот верст, ослабел очень. Впротчем болезнь моя становится легче. Будучи в Кинбурне, мог я видеть, сколь неприятельское усилие было отчаянно и сколь потому победа сия важна. Александр Васильевич единственно своим присутствием причиною успеха. Мы потеряли 200 человек убитыми и помершими от ран до сего времяни, а раненых у нас за 600, и много побито и ранено лош адей.
Флот огромный турецкий по малом сражении с нашими вооруженными судами отдалился в море, а потом и совсем ушел. Касательно Очакова будьте, матушка, уверены, что без формальной осады взять его и подумать невозможно. Да и атаку вести надобно со всеми предосторожностьми. Я его смотрел и протчие весьма близко, менее, нежели на пушечный их выстрел. Александр Васильевич при всем своем стремлении и помышлять не советует инако. Генерал Меллер с Корсаковым делают план атаки, который, получа, пришлю.
Много меня заботит помещение войск, а особливо конных, в подкреплении Кинбурну. Тамо на всей стороне никакого жилья нету. Прежде, нежели вступить в зимние квартеры, наведу мосты на Буге и переправлю часть Генерала Каменского до Бендер, а от себя пошлю до Очакова, дабы очистить от их деташемен-тов, какие бы нашлись в поле. В это же время прикажу с моря бомбардировать Очаков. Хорошо, естли б Бог послал, чтобы они испугались. Более ж делать нечего. Больные в Херсоне уменьшаются, но долго не приходят в силу. В Таврическом корпусе много становится. Ожидаю рапортов подробных обо всех дефектах флота Севастопольского с прожектом о построении новых судов и какого рода они быть должны, что представлю в самой скорости. Большой некомплект полков мушкатерских по военному времяни требует скорейшего доставления рекрут. Прикажите, матушка, отправлением, что соберется, немедленно, дабы иметь время их обмундировать и выучить.
Вернейший и благодарнейший
Ваш подданный
Князь Потемкин Таврический
22 октября 1787. Елисавет»
Соглашаясь со Светлейшим князем, императрица Екатерина Алексеевна положила, что наступательные действия надобно будет отставить и продолжить весной, но переживала: не нападут ли раньше турки и сдержит ли Иосиф Второй обещание поддержать их военными действиями своих войск. Пока же, со слов князя, все шло сравнительно неплохо.
Потемкин, подводя итоги начала войны с турками, был необычайно доволен вкладом греков в военные действия противу турок, прежде всего тем, что они предупредили о целях турок касательно Кинбурна. Они участвовали в разгроме турецкого флота в самом начале войны на Лимане возле Кинбургской косы. Благодаря помощи перебежчиков-греков, генерал Суворов подоспел со своим войском вовремя, поелику без них исход сей войны мог статься совсем другим. По его приказу, греки-моряки были направлены на флотилию гребных судов сражаться в Днепровском Лимане под началом их соотечественника, полковника Мавро-михали.
Особливо он отмечал греческого офицера Ламбро Качиони, как не просто талантливого военного, но и человека с дипломатическими способностями. Качиони, по рекомендации Светлейшего, недавно был отправлен в Персию с дипломатической миссией, с целью склонить тамо Ага-Магомет-Хана на войну с Портой. Выполнив миссию блестяще, Качиони возвратился в Россию. За удачное выполнение задания, паки, по рекомендации Главнокомандующего, императрица Екатерина Алексеевна произвела его в подполковники. Ламбро Качиони вооружил на свой счет корабль и отправился к берегам Греции. Ведя партизанскую войну на островах архипелага, отвоевывая у турок корабли, он смог собрать целый флот, и с успехом воевал с османами в Средиземноморье. Его эскадра не раз одолевала силы турок во много раз превосходящие.
В конце первого года войны Потемкин попросил Военную Коллегию предоставить ему сведения обо всех греках, служащих в армии, и через месяц ввел единую форму в греческом войске.
Совместная с Потемкиным мечта государыни Екатерины Алексеевны, возродить Византию, не оставляла ее. Паче всего, императрица грезила тем, чтобы ее второй внук, Константин, стал бы ее правителем, наравне с первым внуком, Александром – правителем России. Для достижения сей цели надобно было поднять греков противу своих поработителей. Императрица и князь Таврический приуготовляли все возможное, дабы по-моь им избавиться от магометанского ига.
Екатерина знала сколь любима она своим народом. Она ведала, что заслужила любовь своих поданных, понеже царствуя самодержавно, исполненная идеями Просвещения, умело пользовалась ими. Стало быть, при ней, русской императрице, просвещенный абсолютизм, как отмечали умные люди, имел «человеческое лицо». И сие в полной мере было справедливое определение ее деяний на благо России. Разве ее царствование не отличается гуманностью, терпимостью в сравнении с правлением самодержца Петра Великого, или Анны Иоанновны, или даже Елизаветы Петровны? Императрица положила с самого начала своего пребывания на троне полагаться на принципы правления, опирающиеся на «законность», которые Екатерина считала важнейшими в государстве. Не так уж легко было ей добиваться сей законности. Колико лет ей понадобилось, дабы токмо написать сии законы в своем «Уложении»! Она полагала, что токмо сила закона имеет власть неограниченную, а человек, коий хочет царствовать самовластно, становится невольником. Сие понятие укладывалось в сознании Екатерины с понятием о самодержавии, которое, по ее мнению, долженствовало быть непоколебимым, ибо жизненно важно для России. Она полагала, что такая огромная страна, как Россия, не может существовать без единовластного управления, понеже республика ей не подходит: инако неизбежные внутренние распри разъединят ее, а разъединенная страна не сумеет воспротивиться нападению хищных соседей. Всякие другие доказательства Екатерина не желала и слышать, хотя сама о себе отзывалась, как о женщине с душой республиканки, вынужденной быть самодержицей. Но что делать? Противоречие сие неразрешимо. Да, вся власть принадлежала абсолютно ей, умной и добросовестной управительницы огромной империи. Паче того, и другие православные народы, к примеру, греки, смотрели на нее с надеждой, что она, своим умом и военной мощью, сумеет возродить их порабощенные страны. Для чего же и нет? Екатерина мечтала, чтобы подобных ей монархов было больше на земле, и кто, как не ее внук в состоянии будет возглавить одну из сих монархий? Поелику она надеялась осуществить «Греческий прожект», создать новую страну Дакию, как пограничное государство между Россией, Грецией, Австрией и другими государствами, дабы внук ее, Константин, восседал на троне в Константинополе, а Александр – в Петербурге. То-то наступят прекрасные времена для Православного мира!
Последнее время, все пуще императрицу Екатерину Алексеевну и Григория Потемкина, занимала мысль, начнет ли обещанные военные действия супротив турок император Иосиф Второй. Доденже он обещал, но явно не торопился, ссылаясь на то, что ни Румянцев ни Потемкин сами не ведут колико-нибудь решительные военные действия. Сносился он с Главнокомандующим русской армии, князем Потемкиным через принца де Линя, коий, по сведениям князя, упражнялся политической игрой, доставляя все известия о секретных действиях русских своему императору Иосифу Второму, являясь в тоже время другом Потемкина. Князю Таврическому претило оное, но де Линю он не говорил, что знает о его тайной шпионской деятельности, понеже каждое письмо принца перлюстрировалось, нарочных же курьеров останавливали на границе и обыскивали.
Приехал еще один француз, принц Нассау, с письмами из Парижу от русского посланника Симолина, коий свидетельствовал о ревности принца к интересам русского двора и желавшего воевать противу турок. Князь не знал, как на оное посмотрит государыня и уговорил его ехать прежде в Петербург, пеняя на то, что до военных действий еще далеко, а как весной завершатся преуготовления, то будет рад его службе. Посылая с Нассау записку для императрицы, он просил ее другим не открывать его замыслы, и в переговорах с французским министром не показывать, что ей известны истинное отношение их двора. Советовал такожде приказать Мамонову вытащить из принца все, что возможно и объявить Нассау, что она уведомлена о его усердии, и пообещать, со временем, показать ему на деле свое расположение. Ко всему, князь просил государыню приказать рескрипты написать к командирам армий, чтобы, получа рекрут, укомплектовать пехотные полки к будущей кампании. Кавалерийские полки иметь в полном числе и указать, чтобы полковые командиры пеклись о сохранении людей, а комиссариат доставил бы нужные вещи, дабы ни в чем не было остановки.
Записки императрицы:
Как сообщил наш дипломат граф Семен Воронцов, герцогиня Элизабет Кингстон умерла в Париже. Ходят слухи, что из России она уехала по причине измены ей, управляющего имениями князя Потемкина, Михаила Гарновского, коий, как оказалось по смерти герцогини Кингстон, получил от нее немалое наследство.
День ото дня Григорий Потемкин все более приходил в силу, параксизмы становились слабее. Есть ли бы не всякие, отнюдь не мелкие неприятности, ужо б хворь вовсе прошла. Не нравилась Главнокомандующему нерешительность контр-адмирала Николая Семеновича Мордвинова, из-за которого, несмотря на отчаянное сопротивление русских моряков, во время бомбардировки Очакова была взята плавучая батарея, вместе с ее командиром Веревкиным и храбрым лейтенантом Ломбардом. Главнокомандующий в крайнем раздражении положил отстранить сего нерадивого адмирала от командования флотом, пусть займется хозяйственной частью, а его место займет, рвущийся в бой, принц Нассау-Зиген.
Весьма ко времени прибыл в армию князь Николай Васильевич Репнин, желавший служить под его начальствованием. Что ж, кто ж откажется от такового умелого вояки? Может статься, стоит взять его с собой проехаться по Бугу в Херсон и Тавриду? В Херсоне надобно присмотреть, как спешно строятся новые корабли. Вместе с кораблями Севастопольского контр-адмирала Марко Войновича, кои сей час ремонтируются, количество гребной флотилии, даст Бог, достигнет семидесяти пяти. Небольшой парусный флот из двух кораблей, двух фрегатов, и мелких судов, скорее всего придется отдать под командование американца Поля Джонса. Сей морской волк, как пишет императрица, храбро служил в Американском флоте, теперь просится послужить России.