Объяснение Екатерины этих событий содержится в письме Станиславу Понятовскому, написанном через две недели после смерти мужа:
«Петр III потерял ту малую долю рассудка, какую имел. Он во всем шел напролом; он хотел сломить гвардию, он вел ее в поход для этого; он заменил бы ее своими гольштейнскими войсками, которые должны были оставаться в городе. Он хотел переменить веру, жениться на Л. В. [Елизавете Воронцовой], а меня заключить в тюрьму. В день празднования мира, сказав мне публично оскорбительные вещи за столом, он приказал вечером арестовать меня. Мой дядя, принц Георг, заставил отменить этот приказ. С этого дня я стала прислушиваться к предложениям, которые мне делались со времени смерти императрицы. План состоял в том, чтобы схватить его в его комнате и заключить, как принцессу Анну и ее детей. Он уехал в Ораниенбаум. Мы были уверены в преданности большого числа капитанов гвардейских полков. Узел секрета находился в руках троих братьев Орловых; Остен помнит, что видел старшего, как он всюду за мною следовал, и делал тысячу безумных вещей. Его страсть ко мне была всем известна, и все им делалось с этой целью. Это – люди необычайно решительные и очень любимые большинством солдат, так как они служили в гвардии. Я очень многим обязана этим людям; весь Петербург тому свидетель.
<…>
Я послала, под начальством Алексея Орлова, в сопровождении четырех офицеров и отряда смирных и избранных людей, низложенного императора за 25 верст от Петергофа, в местечко, называемое Ропша, очень уединенное и очень приятное, на то время, пока готовили хорошие и приличные комнаты в Шлиссельбурге и пока не успели расставить лошадей для него на подставу. Но Господь Бог расположил иначе. Страх вызвал у него понос, который продолжался три дня и прошел на четвертый; он чрезмерно напился в этот день, так как имел все, что хотел, кроме свободы. <…> Его схватил приступ геморроидальных колик вместе с приливами крови к мозгу; он был два дня в этом состоянии, за которым последовала страшная слабость, и, несмотря на усиленную помощь докторов, он испустил дух, потребовав [перед тем] лютеранского священника. Я опасалась, не отравили ли его офицеры. Я велела его вскрыть; но вполне удостоверено, что не нашли ни малейшего следа [отравы]: он имел совершенно здоровый желудок, но умер он от воспаления в кишках и апоплексического удара. Его сердце было необычайно мало и совсем сморщено.
<…>
Наконец, Господь Бог привел все к концу, предопределенному им, и все это представляется скорее чудом, чем делом, предусмотренным и заранее подготовленным, ибо совпадение стольких счастливых случайностей не может произойти без воли Божией.
<…>
Знайте, что все проистекло из ненависти к иностранцам; что Петр III сам слывет за такового».
Почти вся Европа возлагала ответственность в случившемся на Екатерину. Журналы и газеты на континенте писали о возвращении времен Ивана Грозного. Многие довольно цинично отзывались об официальном объяснении смерти императора от «колик». «Все знают о природе этих колик», – язвительно заметил Фридрих Прусский. «Когда горький пьяница умирает от колики, это учит нас быть трезвыми», – бесстрастно высказался Вольтер. Фридрих тем не менее считал, что сама Екатерина была невиновна. В своих мемуарах он писал:
«Императрица едва ли знала об этом преступлении, а когда ей все стало известно, отреагировала с искренним возмущением и отчаянием. Она закономерно предвидела осуждение, которому подвергнет ее остальной мир. Неопытная молодая женщина, которой угрожал развод и заточение в монастыре, вверила ведение дела братьям Орловым. И все же она ничего не знала о планах убить императора. Сама она оставила бы Петра в живых, отчасти по причине того, что надеялась все уладить после коронации, к тому же такой трусливый враг, как ее муж, вряд ли мог быть опасен ей. Орловы, более решительные и проницательные, предвидели, что бывший император может стать объединяющим звеном для их врагов, и пошли на более жестокие меры, устранив его с пути. Ей пришлось пожинать плоды их преступления, и, чтобы сохранить их поддержку, она была вынуждена не только пощадить, но и продолжать держать подле себя людей, совершивших это преступление».
Несмотря на то, что Екатерина старательно делала вид, будто игнорирует поступавшие из заграницы высказывания и слухи, она тяжело переживала реакцию Европы на смерть ее мужа. Годы спустя, в разговоре с видной фигурой Французского Просвещения – энциклопедистом Денни Дидро, посетившим ее в Санкт-Петербурге, она спросила: «Что говорят в Париже о смерти моего мужа?» Дидро был слишком смущен, чтобы ответить. Не желая усугублять его состояние, она сменила тему разговора.
В истории с причастностью Екатерины к убийству Петра III была и еще одна заинтересованная сторона, которая много лет спустя, прочитав письмо Алексея Орлова, реабилитирует императрицу. Получив и прочитав письмо Орлова, Екатерина заперла его в ящике комода. До конца своей жизни она прятала письмо. После ее смерти ее сыну, императору Павлу, сказали, что письмо найдено, и по почерку установили его автора, Алексея Орлова. Павел прочитал письмо. Оно убедило его в невиновности матери.
Никто из участников убийства так и не был наказан. Хотя подвергнув их преследованиям, Екатерина могла доказать или по крайней мере укрепить всеобщее мнение в своей невиновности, однако она не могла так поступить. Именно Алексей Орлов и его братья помогли ей взойти на трон. Именно Алексей разбудил ее на рассвете в павильоне Монплезир и привез в Санкт-Петербург. Он и его братья рисковали ради нее жизнью, взамен она должна была защитить их. Поэтому Екатерина объявила, что Петр III умер по естественной причине. Некоторые россияне поверили ей, другие – нет, а многим было все равно.
Екатерина не планировала убивать супруга, но смерть эта пришлась очень кстати. Екатерина освободилась от своего мужа, однако мрачная тень, нависшая над ней и над всей империей, сопровождала ее до конца дней. Уже не в первый и не в последний раз в истории правитель оказывался в столь затруднительном положении. Генрих II Английский назначил своего бывшего друга и протеже Томаса Беккета архиепископом Кентерберийским. Когда позже Беккет выступил против короля и стал критиковать его по многим вопросам, касавшимся церкви, Генрих почувствовал, что его предали. «Неужели никто не избавит меня от этого надоедливого священника?» – бросил он однажды в сердцах. После этого четыре рыцаря, служившие ему, поскакали в Кентербери и убили архиепископа перед алтарем его собора. В раскаянии за этот поступок, который он не собирался совершать, Генрих босиком прошел многие мили по пыльной дороге до собора, где преклонил колени перед алтарем и просил о прощении. Екатерина, которая не была так уверена в своем положении на троне, не могла себе позволить подобный жест.
Фантазии девочки из Штеттина, мечтавшей стать королевой, и амбиции великой княгини, которая знала, что она лучше своего мужа подходит на роль правителя, оказались реализованы. Екатерине было тридцать три. Впереди ее ждала вторая половина жизни.
Часть VИмператрица России
45Коронация
Екатерина взошла на трон Петра Великого и правила самой большой империей своего времени. Ее подпись под указами являлась законом, она могла казнить или помиловать любого из двадцати миллионов своих подданных. Она была умна, начитанна и проницательна в своих суждениях. Во время переворота она проявила мужество и решимость; взойдя на трон, продемонстрировала широту мышления, стремление к прощению и политическую мораль, основанную на рационализме и практической эффективности. Свои имперские амбиции она смягчала присущими ей чувством юмора и иронией. Изо всех монархов своего времени Екатерина, пожалуй, более всех была снисходительна к сатире. Однако существовала черта, пересекать которую не могли даже ее близкие друзья.
Екатерина взошла на трон при поддержке армии и церкви, подавляющей части дворянства, а также жителей Санкт-Петербурга, которые помогали ей, поскольку характером и личными качествами она разительно отличалась от своего неразумного и деспотичного мужа. В результате заговора она практически не нажила себе врагов и в первые недели правления не встречала никакого противодействия. Тем не менее ее ждало множество сложностей. Она не получила трон в соответствии с установленной в России традицией. Ранее цари наследовали престол, поэтому к ним относились как к помазанникам Божьим. Но последним таким «богоугодным» царем являлся Алексей Михайлович, отец Петра Великого, он умер в 1676 году. Петр в попытке обратить Россию к западному пути постарался изменить образ монарха, введя для него новую, более светскую роль «первого слуги государства». Петр также изменил закон о наследовании, объявив, что трон больше не должен переходить к наследникам по мужской линии, теперь государь был вправе выбирать своего преемника. Но даже по этому новому закону Екатерина не подходила на роль императрицы. Ни Елизавета, которая привезла ее в Россию, ни Петр III, наследник Елизаветы, не назначали ее наследницей русского престола. Согласно старым законам, наследником Петра должен был стать семилетний сын Екатерины Павел. Кроме того, ходили в народе упорные слухи о том, что реальным царем являлся заключенный в тюрьме Иван VI, которого свергли, когда он был еще младенцем, и на всю жизнь заключили в тюрьму. Екатерина пришла к власти, не имея на то каких-либо веских обоснований или прав, она стала, если так можно выразиться, узурпатором. В первое десятилетие своего правления, она находилась в постоянной опасности, была очень уязвима и в любой момент могла оказаться жертвой заговора, мятежа или даже бунта. В первое лето своего правления эти потрясения были еще впереди, но Екатерина уже понимала, что с ней может случиться нечто подобное. Поэтому она начала свое правление с того, что постаралась восстановить некоторые старые традиции. Прежние правители, желавшие облагодетельствовать кого-либо, делали это, раздавая различные привилегии. Екатерина же оказалась в противоположном положении, она сама нуждалась в поддержке и любви. В своем письме Станиславу Понятовскому она сухо говорила: «Последний солдат гвардии, видя меня, думает, что и он к этому причастен. Я вынуждена совершать тысячи странных поступков. Если я буду уступчивой, они будут обожать меня, если же нет – даже не знаю, что может случиться».