и Австрия не были в восторге от перспективы российского влияния на Балканах или от мысли о взятии Россией Константинополя. С другой стороны, ни Фридрих, ни Мария Терезия не видели способов помешать России в достижении целей, которые она поставила перед собой. Поэтому Фридрих поздравил Екатерину («Я не мог писать вам после каждой победы. Я ждал, когда их набралось с полдюжины»). Более всего он опасался дальнейших масштабных военных действий, которые заставили бы Францию и Австрию выступить против России, поскольку это потребовало бы от Пруссии оказать России помощь в качестве союзника. По договору 1764 года Пруссия обязывалась прийти на помощь Екатерине, если на Россию нападут. В нынешней войне Турция была явным агрессором, и Пруссия уже послала в Россию финансовую помощь. Но теперь Австрия, встревоженная русским вторжением на Балканы, угрожала вступить в союзничество с Турцией. Если бы это привело к войне, Россия потребовала бы от Пруссии выполнить обязательства, и Фридриху пришлось бы воевать с Австрией третий раз в жизни. К тому времени Фридрих устал от войны. В свои пятьдесят пять он уже дважды воевал с Австрией, чтобы присоединить Силезию к своему королевству. Теперь эта провинция принадлежала ему, и он не хотел новой войны, предпочитая ей дипломатию. Польская независимость казалась шаткой, русский посол уже фактически управлял королевством, и это был лишь вопрос времени, прежде чем империя Екатерины окончательно поглотит страну. Чтобы предотвратить это, не прибегая к военным действиям, Фридрих пытался найти решение, которое отвечало бы желаниям правителей всех трех соседних государств. А если предположить, что Пруссия, Австрия и Россия смогут удовлетвориться, получив свои зоны влияния в раздробленном государстве? Если Екатерина согласится взять восточные, населенные преимущественно православными, земли Польши, а Фридрих возьмет часть протестантского северо-запада, тогда Австрия могла бы получить обширные земли на юге, населенные католиками. Он был уверен, три державы согласятся с его планом и никто в Европе не сможет противостоять их альянсу – ни турки, ни французы, и уж точно ни поляки.
В основе этой циничной привязанности к польскому соседу и в желании использовать его для расширения государства, лежали территориальные интересы самого Фридриха. Восточная Пруссия была физически отделена от всех остальных владений династии Гогенцоллернов. Годами Фридрих надеялся исправить эту ситуацию, получив прибрежные земли польской Балтики, которые разделяли его страну. Осенью 1770 года дипломатические интересы Пруссии представлял его младший брат, принц Генрих Прусский, нанесший официальный визит в Санкт-Петербург. Этот маленький человечек с невыразительным лицом приехал в столицу неохотно, по требованию своего брата, чтобы помочь в реализации планов Фридриха по разделению Польши. Генриха, как и его брата, мало интересовали пышные церемонии, но он отличался наблюдательностью и быстро ориентировался в ситуации. Екатерина развлекала его банкетами, концертами и балами. Генрих чувствовал себя неуютно при роскошном дворе Екатерины, он был пунктуален и скрупулезен, и ситуация, в которой он оказался, тяготила его. Его бесстрастная манера держать себя и курносый прусский нос не способствовали его успеху при русском дворе. Но с Екатериной, которая также была немкой, он хорошо поладил.
К декабрю принц и императрица всерьез обсуждали предложение Фридриха о разделе Польши. Согласна ли Екатерина умерить свои территориальные амбиции в отношении поверженной Турции в обмен на польские территории? Екатерина размышляла над этим вопросом, наслаждаясь своими военными и морскими победами, но с неохотой шла на компромисс. В конце концов, Россия была единственной державой, которая вела войну с Турцией, именно она сражалась и побеждала турок. Более того, вложив столько сил и денег в польскую авантюру, она предпочла бы с помощью Станислава сделать всю Польшу сателлитом России. Однако, обдумав свое положение, Екатерина стала более уступчивой. Она поняла, что ни ее союзник Пруссия, ни Австрия, которая становилась все более враждебной, вряд ли позволят ей захватить обширные территории на Балканах за счет Турции. В глубине души она боялась, что Австрия и Франция могут вступить в войну в качестве союзников Турции; уже несколько месяцев Австрия и Франция посылали материальную помощь и военных советников польской конфедерации. Далее, она понимала, что давняя глубокая ненависть между католиками и православными в Польше могут привести страну к военному и финансовому истощению. Наконец, она знала, для многих русских, включая священников и последователей православной церкви, большой радостью станет извести о том, что Россия возьмет под свою защиту православных Польши, и этого будет достаточно, чтобы успокоить тех, кто хотел большего.
В январе 1771 года, пока принц Генрих пытался пережить празднование Рождества и Нового года в России, австрийские войска неожиданно перешли Карпаты и заняли территорию Южной Польши. Эта новость достигла ушей императрицы и принца Генриха во время концерта в Зимнем дворце. Генрих, услыхав известие, покачал головой и сделал заключение: «Похоже, Польше остается только смириться и утешиться». Екатерина услышала его замечание и ответила: «Почему бы нам обоим и не взять то, что нам причитается?» Генрих передал этот короткий разговор Фридриху, заметив, что «хотя это была всего лишь шутка, ясно было, что сказала она так неспроста, и я не сомневаюсь, что вы сможете извлечь пользу из данной ситуации».
Вскоре в марте брат Фридриха вернулся в Берлин. Фридрих изложил Екатерине свое предложение: ввиду австрийской агрессии будет уместно, если Россия и Пруссия последуют ее примеру и возьмут желанные земли. В середине мая прусский министр в Санкт-Петербурге сообщил в Берлин, что императрица согласилась на раздел Польши.
На переговоры ушел год, и лишь после этого была достигнута договоренность о разделе с Австрией. В течение этого года основная дипломатическая работа была сосредоточена на Марии Терезии. Встревоженная российскими победами на Балканах и отрицавшая любые предложение о том, что турок на Дунае должны заменить русские, австрийская императрица в июле 1771 года заключила секретный договор с Турцией и обязалась оказывать помощь древнему мусульманскому врагу Габсбургов. Однако тайна быстро раскрылась, и когда Екатерина и Фридрих узнали об этом, они проигнорировали Австрию и 17 февраля 1772 года заключили договор о разделе Польши. Между тем сын Марии Терезии – император Иосиф II, деливший с ней трон, – пытался убедить мать, что в интересах Австрии было бы присоединиться к Фридриху и Екатерине. Это оказалось мучительным временем для австрийской императрицы. Она ненавидела и презирала этих двух монархов: Фридрих был протестантом, отнявшим у нее Силезию; Екатерина – узурпатором, которая все время меняла любовников. Мария Терезия была ревностной католичкой, она вздрагивала при мысли о том, что будет помогать в разрушении соседней католической державы.
Потребовалось время, чтобы преодолеть эти предрассудки, но ее сын приложил много усилий, чтобы на ее решения повлияли более значимые факторы, чем личные чувства. Перед императрицей Австрии встал выбор: либо придерживаться только что подписанного договора с Турцией и идти на Россию войной, не имея поддержки со стороны других европейских держав, либо отвергнуть турок и присоединиться к Пруссии и России и заполучить большой кусок Польши. Наконец, Мария Терезия отказалась от Турции. 5 августа 1772 года император Иосиф II от лица матери поставил подпись под договором о разделе Польши.
Три державы, участницы договора, послала свои войска на только что полученные территории и потребовали от польского Сейма ратифицировать эту аннексию. Летом 1773 года Станислав покорно созвал Сейм. Многие польские дворяне и католическое духовенство отказались от участия; некоторые из пришедших были арестованы, другие – подкуплены и промолчали. Остатки Сейма превратились в союз, который уже не требовал участия большинства для принятия решений. Таким образом, 30 сентября 1773 года Польша подписала договор о разделе, согласно которому формально уступала уже потерянные земли.
Это событие впоследствии было названо Первым разделом Польши. Ослабевшее государство потеряло почти треть своей территории и более трети населения. Российская доля оказалась самой большой и составляла 36 000 квадратных миль, в нее вошла вся Восточная Польша до реки Днепр, а также территория вдоль Днепра, простиравшаяся на север до Балтики. Эти земли, известные как Белая Россия (теперь часть независимого государства Белоруссия) имела население в 1 800 000 человек, преимущественно русского происхождения, с русским мировоззрением, традициями и религией. Прусский кусок Польши был самым маленьким, его площадь составляла 13 000 квадратных миль и население в 600 000 человек, в основном немцев-протестантов. Фридрих был доволен, по крайней мере в то время. Получив балтийские анклавы Западной Пруссии и Польской Померании, он достиг цели, географически объединив свое королевство, присоединив провинцию Восточной Пруссии к Бранденбургу, Силезии и другим прусским территориям в Германии. Австрия взяла значительную часть южной Польши в 27 000 квадратных миль, включая большую часть Галиции. Мария Терезия получила наибольшее число новых подданных – 2 700 000 поляков, в подавляющем большинстве католиков. Некоторые поляки сопротивлялись подобной агрессии, но против трех крупных держав они не имели шансов. Англия, Франция, Испания, Швеция и папа прокляли этот раздел, но ни одно из европейских государств не было готово к войне ради Польши.
Вмешательство Екатерины в дела Польши оказалось для нее успешным. Она подвинула российские границы к великому торговому пути вдоль Днепра. Два миллиона православных могли открыто исповедовать свою веру. Но оставалось еще много важных задач, которые она должна была решить в ходе войны с Турцией. Тот факт, что западные границы России снова были расширены до Днепра, не означал открытого пути к Черному морю, поскольку турки по-прежнему контролировали дельту, где река впадала в море. Екатерина должна была очистить устье реки. Война с Турцией продолжалась.