тывали к ним особого интереса, ее лишь волновало, что иностранные державы могут попытаться финансировать их. Однако обещания, выдвигаемые этими ранними самозванцами, были довольно специфическими и узконаправленными. Их последователями обычно было небольшое число людей, которые протестовали против местных властей, а не против царя и дворянства. Бунт Пугачева отличало то, что он восстал против самой императрицы.
Основной очаг восстания находился между реками Дон и Урал, в низовьях Волги. Это были малонаселенные земли с обширными лугами, густыми лесами, плодородными черноземами, где протекали три великие реки. На западе жили донские казаки, постепенно сменившие недисциплинированную, кочевую жизнь на более организованное оседлое существование. Хотя они по-прежнему посылали в армию рекрутов, их главным занятием было возделывание сельскохозяйственных земель и торговля, и они преуспевали в этих делах. Дальше на восток вдоль Волги проживало смешанное население из различных нехристианских племен, жизнь которых также не подчинялась строгому укладу: в 1770 году это была земля факторией, кочующих авантюристов и переселенцев. На востоке, там, где река Яик спускалась с Уральских гор, находился пограничный округ – Оренбургская провинция – малонаселенная территория, чьи реки были полны рыбой, а недра – соляных шахт, в чьих лесах добывали пушного зверя и строительное дерево. Главный город, носивший название Оренбург, был крепостью и торговым центром, находившимся на пересечении рек Орел и Яик.
Здесь, в Оренбургской провинции, в деревне Яицк, в сентябре 1773 года появился Пугачев, объявивший себя царем Петром III, который чудом избежал покушения, организованного его женой-узурпаторшей. Теперь он вернулся, чтобы отобрать трон, наказать врагов, спасти Россию и освободить свой народ. По словам Пугачева, Екатерина с помощью дворянства свергла его с престола, а затем попыталась убить, поскольку он планировал освободить крепостных. Некоторые поверили ему – годами ходили слухи, что после указа Петра III об освобождении дворянства от обязательной службы его следующим намерением было освобождение крепостных и что императрица помешала ему сделать это. Некоторые даже говорили, будто его декрет уже был подготовлен, но его жена, узурпировавшая престол, не стала обнародовать его. Для тех, кто верил в эту историю, Петр III, который в свое краткое правление был очень непопулярен, теперь стал героем, а Екатерина – женой-тираном.
Пугачев не имел никакого сходства с высоким, узкоплечим Петром III, который разговаривал преимущественно на немецком и был солдатом, привыкшим маршировать на плацу, но никогда не видевшим настоящего боя. Новый «Петр» был низкорослым, коренастым и мускулистым мужчиной, его густые черные с проседью волосы падали на лоб; он носил короткую, лохматую черную бороду, и у него недоставало многих зубов. Внешняя непохожесть на царя, однако, не стала причиной разочарования в нем народа, поскольку настоящий Петр III правил очень мало и большинство русских не знало, как он выглядел. Новый Петр, который путешествовал по глубинке во главе войска казаков и представителей местных племен, в окружении бородатых офицеров и развевающихся знамен, был достаточно харизматичной фигурой и опытным солдатом, к тому же он обещал прекрасное будущее, в котором все русские будут свободны. Ему не составляло труда находить последователей. Для людей в юго-восточных провинциях, никогда не видевших царя, этот невысокий, крепкий, обладавший большим обаянием человек с черной бородой в алом кафтане и меховой шапке вполне соответствовал воображаемому образу царя.
На самом деле Емельян Пугачев был казаком, он родился примерно в 1742 году в одной из казацких станиц в низовьях Дона. Он имел небольшой участок земли, был женат на казачке и имел трех детей. Его рекрутировали в русскую армию, и он служил в кавалерии в Польше, а затем в армии Румянцева в военную кампанию против Турции в 1769 и 1770 годах. В 1771 году он дезертировал, был схвачен и выпорот, однако вскоре снова бежал. Он отправился в восточные степи, но не на родину к семье, на Дон. Вместо этого он перемещался в низовьях Волги от одной общины староверов к другой. В ноябре 1772 года он оказался на реке Яик, надеясь найти убежище среди яицких казаков.
Во время своих странствий Пугачев узнал о настроениях людей, живших в низовьях Волги: они были яростными противниками официальной власти, что отвечало его собственным взглядам. Эта ненависть вдобавок к военному опыту превратила его в фигуру, вокруг которой могли собраться яицкие казаки. Когда он предложил предводительствовать взбунтовавшимися казаками против местных властей и других угнетателей, за ним пошли люди. Планы пришлось отложить, когда Пугачева опознали, арестовали и отвезли в Казань на дознание. Через шесть месяцев он снова бежал и в мае 1773 года вернулся в Яицк. В сентябре, когда местный губернатор Яицка узнал, где он находится, и приказал снова арестовать его, Пугачев и казаки-отступники тут же начали восстание. Именно тогда Пугачев внезапно объявил, что он царь Петр III.
Пугачев обещал свободу от угнетения и возвращение старого уклада жизни. Он обещал прекратить преследования казаков-староверов, «прощение всех прошлых преступлений» и «владение землями, лесными, сенокосными угодьями и рыбными ловлями и солеными озерами без покупки и без оброку». Он обещал бесплатную соль, оружие, свинец, порох, еду и двенадцать рублей в подарок каждому казаку. В «императорском манифесте», который раздали 17 сентября 1773 года, он заявил: «Жалуем сим именным указом с монаршим и отеческим нашим милосердием всех, находившихся прежде в крестьянстве и в подданстве помещиков, быть верноподданными рабами собственно нашей короне, и награждаем древним крестом и молитвою, головами и бородами, вольностию и свободою вечно казаками, не требуя рекрутских поборов, подушных и прочих денежных податей». Он назвал и своих главных врагов. «Если господь позволит мне добраться до Санкт-Петербурга, – сказал он, – я отправлю мою жену-злодейку Екатерину в монастырь. Затем я освобожу всех крестьян и истреблю дворянство до последнего человека».
Это послание распространилось не только среди яицких казаков. Башкиры поддержали его, за ними последовали калмыки, киргизы и другие кочевые народы, жившие в низовьях Волги. Вскоре крепостные и свободные крестьяне тоже покинули свои дома и присоединились к нему. Немногие приезжали верхом с саблями и копьями, большинство брали свои крестьянские орудия труда: косы, топоры, вилы. До наступления зимы к Пугачеву примкнули индустриальные крепостные на шахтах и заводах Урала.
Пугачев первым делом атаковал небольшую крепость в Яицке и расположился на высоком берегу, откуда открывался вид на реку Яик. У него было всего триста человек, а у командующего гарнизоном – тысяча, но многие из этих солдат были казаками. Когда они поспешно дезертировали, командующий укрылся в крепости и оставил поселение бунтовщикам. Пугачев не стал его преследовать и продвинулся вверх по реке. 5 октября он добрался до крепости в Оренбурге. Теперь силы Пугачева насчитывали больше трех тысяч человек, и они превосходили гарнизон крепости во всем, кроме артиллерии. И снова солдаты укрылись в крепости, которую защищали семьдесят пушек, и вновь восставшие оказались недостаточно сильны, чтобы взять крепость штурмом. На этот раз Пугачев устроил осаду, чтобы заморить защитников голодом и заставить их сдаться. Он разбил лагерь на Берде, в трех милях от крепости.
К ноябрю число последователей самозванца значительно выросло за счет прибывающих добровольцев. Теперь слава о Пугачеве распространилась на большую территорию между Волгой и Яиком, а также по западной Сибири. В декабре тысяча башкир присоединилась к его армии, а в январе 1774 года – две тысячи татар. Фабричные крепостные и крестьяне захватили литейные цеха и другие металлообрабатывающие предприятия на Урале; и вскоре сорок четыре фабрики и шахты начали поставлять оружие и боеприпасы для армии бунтовщиков. Но стоит отметить один интересный момент: в постоянно разрастающейся армии Пугачева отсутствовали донские казаки, выходцем из которых он являлся.
Новости о бунте достигли Санкт-Петербурга с большим опозданием. Императрица и ее советники не придали им особого значения: им казалось, что речь идет о локальных возмущениях в нестабильном регионе. Екатерина и ее советники сосредоточились на Польше и Дунае, где сейчас находилась значительная часть российской армии и где в течение лета они надеялись завершить войну с Турцией, которая длилась уже шестой год. Поскольку армия была слишком утомлена, чтобы ввязываться в новую кампанию, требовалось участие свежих войск. Максимально, что они смогли сделать, – это послать генерала Василия Кара из Казани с маленьким отрядом солдат. Кроме того, в противовес манифесту Пугачева Екатерина издала свой собственный, который нужно было распространить лишь в регионах, охваченных мятежом, чтобы в других районах не узнали о нем. Екатерина объявила притязания Пугачева на трон «безумием» и «безбожным возмущением людей» и обращалась к генералу Кару с просьбой разгромить и схватить «главного разбойника, подстрекателя и самозванца». К сожалению, ее советники недооценили силу врага, навстречу которого был послан Кар со своим отрядом. Приблизившись к Оренбургу, Кар обнаружил, что армия бунтовщиков по своей численности значительно превосходила его предположения и что каждый день Пугачев получал подкрепление в лице новобранцев. Пугачев и его последователи разгромили маленький отряд генерала. Кар бежал и вернулся в Санкт-Петербург, чтобы сообщить о случившемся, он был отстранен. Еще одна маленькая экспедиция была тут же послана из Симбирска. Пугачев легко победил и этот отряд и повесил полковника.
В своем штабе в Берде Пугачев с наслаждением играл роль царя. Одетый в алый кафтан, в бархатной шапке, держа в одной руке скипетр, а в другой – серебряный топор, он смотрел сверху вниз на преклонивших перед ним колени просителей. Не умея ни читать, ни писать, он держал подле себя секретаря, которому диктовал свои приказы, и тот подписывал их как: «Великий правитель, русский царь, император Петр III». Он объявил, что, взойдя на трон, снизойдет до того, чтобы ставить подпись своей рукой. Были изготовлены медали с его портретом и надписью: «Петр III».