— Вы не посмеете, — не слишком уверенно сказала лейтенант Тобогган. — Нападение на таможенную полицию… вас объявят в розыск.
— Подумаешь, пару лет не будем залетать на территорию СОП, — пожала плечами Джина. — Имперцам и бундесам плевать, кого вы там объявили в розыск. Да и чужим это малоинтересно…
— Чому вы до нас чипляетесь? — добродушно оскалился Остап. — Наш багаж чист, усих видповидних ветеринарно-гигиеничних вимог дотримано, активни запобижни шеплення зроблено…
Ежов недоуменно моргнул, пытаясь понять, что этот гладиатор сказал. Украинского языка он не знал, но русский и украинский отличаются друг от друга не так уж сильно, поэтому обычно он понимал, что Остап имеет в виду. Но «обычно» и «всегда» — разные вещи.
А еще он до сих пор ломал себе голову, как так получилось, что украинский язык прошел сквозь эти тысячелетия практически неизменным — отличия были, но сравнительно небольшие. Вот русский, английский, немецкий изменились очень сильно — он помнил фразы, с помощью которых с ним пытался общаться капитан Моручи. И если уж на то пошло — почему теперь он вдруг начал понимать все, что говорят эти космонавты? Когда они говорят на общечеловеческом, само собой — речи Остапа и, разумеется, Сиреневого Бархата звучали по-прежнему незнакомо. Слов корабельного ментата он вообще не понимал — как-никак, тот разговаривал узорами на коже.
Некоторое время все молчали, обдумывая дальнейшие действия. Таможенникам не хотелось терять лицо, поэтому они не уходили. Но и не наезжали, понимая, что силы явно неравны. А члены экипажа «Вурдалака» опять-таки не хотели терять лицо, поэтому не позволяли себя обыскивать. Но и сильно не хамили — все-таки перед ними были представители местных властей. С властями обычно стараются не конфликтовать. Ну, или, по крайней мере, конфликтовать не слишком сильно.
Обычно в подобных ситуациях окончательное решение принимал капитан. Сейчас капитана не было, и командовать было некому.
— Прошу прощения, а как вы обычно разыскиваете контрабандные вирусы? — рискнул спросить Ежов.
— Что? — не поняла таможенница.
— Ну, я в этом, конечно, плохо разбираюсь, но у нас вроде бы большой корабль…
— У кого это «у нас»? — фыркнула Джина.
— …а вирусы очень маленькие. Полноценную культуру можно упаковать в контейнер меньше мизинца, а спрятать его можно куда угодно… Если вы собираетесь искать вирус, вам придется… ну, просто разобрать корабль на кусочки. Или у вас есть какой-то особый способ?
— Хороший вопрос… — задумалась Джина.
— [Сиреневые бесформенные фигуры, красновато-розовые треугольники] , — неожиданно сообщил Бархат.
Все очень внимательно смотрели на него, хотя понимали, похоже, далеко не все — на лицах таможенников отразилось такое же недоумение, что и у Ежова.
— Что он сказал? — потребовала перевода Тобогган.
— Он сказал, что в таких случаях обычно используют ментатов, — перевел Койфман. — Вот наша Фридочка, например, может найти хоть блоху в волосах Джиночки…
— Эй! — возмутилась Джина, рефлекторно проверяя свои разноцветные волосы. — Что я тебе — собака, что ли?! У людей блох не бывает, только вши!
— Моя не знать, что Джина вшивая… — тупо удивился Дитирон. — Моя не люби вошь, они заползать под пластина и больно кусай тело Дитирон.
— Придурок недоразвитый! — стукнула уу-де-шуу по бронированной макушке Джина. — Я не вшивая! Ребе Аарон, не приводите больше таких примеров — вокруг одни идиоты!
Таможенники тем временем совещались. Похоже, они не учли того факта, что вирусные культуры занимают очень мало места и спрятать их можно так, что будешь искать хоть до второго пришествия и все равно ничего не найдешь. С ментатами на Янусе было туго, да и не все ментаты умеют разыскивать вещи. Существует и специальная техника для обысков, но опять же не на этой провинциальной планетке. Все равно что, скажем, пытаться найти детектор лжи в милицейском участке каких-нибудь Малых Миндюков.
— У нас ордер, — вновь продемонстрировала голографическую карту таможенница. — И у меня приказ. Либо вы подчиняетесь, либо вас не выпустят с планеты.
— Я предполагаю, что нас кто-то пытается подставить, — сказал Ежов. — Тот, кто сообщил о вирусе, наверняка именно этого и хотел — задержать нас здесь.
— Зачем? — спросил Соазссь.
— Пока не знаю. Вероятно, затем же, зачем подбросил нам наносаботеров…
— Так у вас еще и наносаботеры?! — разгорелись глаза таможенницы. — Ну вот что — я сейчас сообщаю в центр, и сюда пришлют экспертов. Даже если мне и правда придется разобрать ваше корыто по гаечке, я это сделаю!
— Нет, не сделаете, — прозвенела Фрида. — Вам ведь очень не хочется прибегать к таким мерам, правда? Вы надеетесь получить взятку побольше, а потому пытаетесь нас запугать…
— Прекрати читать мои мысли, мелкая дрянь!!! — взвыла Тобогган.
— А ну-ка заткнись, жирная дура! — зарычала Джина, обидевшись за… ну, в принципе, Фриду можно было назвать ее подругой. Из всего экипажа на нее Джина кричала меньше всего.
— Не надо, Джина, — прозвенела слепоглухонемая девушка. — Ты производишь на них плохое впечатление. Сейчас лейтенант думает, что «эта желтоглазая совершенно чокнулась».
— Что?!! — хором крикнули Джина и лейтенант Тобогган.
Но Джина просто громко возмутилась, а вот терпение таможенницы лопнуло. Она ринулась на Фриду, чтобы как следует врезать этой мерзкой девчонке (по меркам семьдесят второго века двадцать пять лет считались почти что детством), так нахально лезущей в чужие мозги.
Ежов дернулся в ее сторону, чтобы остановить обезумевшую женщину, но больше никто даже не шевельнулся. И неудивительно — она замерла в шаге от Фриды, словно натолкнувшись на невидимую стену, и упала на землю, громко крича и держась за голову.
— Пожалуйста, не нападайте на меня больше, — грустно прозвенела телепатка. — Я очень не люблю это делать…
— [Зеленое пятно, розовое пятно, зеленое пятно, розовое пятно] .
— Да, ты прав, — печально согласилась Фрида. — Но легче от этого не становится… Михаил Петрович, судя по мыслям этой женщины, тот, кто оболгал нас перед таможней, был имперцем.
— Интересно… — стало интересно Ежову. — Опять Империя… А как его звали? Он все еще здесь?
— Нет… — ответила Фрида, продолжая читать память с трудом поднимающейся на ноги таможенницы. — Он улетел на следующий же день… Он сообщил, что звездолет «Вурдалак» везет контрабандой опасный вирус и… и перевел на счета кое-кого из начальства крупные суммы, чтобы они под предлогом обыска задержали наш корабль на Янусе. И чем дольше, тем лучше.
— Я тебя!.. — сжала кулаки Тобогган, но осеклась, вспомнив, как больно Фрида умеет поджаривать мозги. — Дрянь такая…
— Понятно… — презрительно усмехнулся Косколито. — Вы, человеки, такая шалкая раса… Ни один серран никогда бы не унисился до того, чтобы принять всятку от человека!
— А от серрана? — прозвенела Фрида.
— От серрана — дело другое, — уверенно ответил ящер. — Всять деньги от серрана — почему нет? Но от человека?! Мошет, мне еще в навосной куче покопаться?!
— Спасибо за комплимент, Михаил Петрович, — прозвенела Фрида, не слушая Косколито. — Мне это очень приятно.
— Э-э-э?.. — удивился Ежов. — Я вроде бы ничего такого не говорил… и не думал…
— О, прошу прощения, — смутилась телепатка. — Тогда это вы.
Она указала на четвертого таможенника — молодого парня, который до сих пор не сказал ни одного слова и только что-то отмечал в наручном информе. Тот моментально покраснел — похоже он действительно только что подумал о Фриде что-то хорошее.
— Моя устала и хоти кушай, — громко пожаловался Дитирон, уставший стоять неподвижно. — Можно, моя пойти кушай? Моя голодная!
— Отличная идея, — согласился Соазссь. — Я тоже ж’йать хочу.
— А я ничего не готовил, — кисло проворчал Дельта. — Вас много, а я один.
— [Множество зеленых треугольников].
— Дельта, ты у нас стюард, — неодобрительно посмотрел на него Рудольф. — Бархат правильно говорит — что будет, если он откажется тебя лечить?
— Я не в восторге от этого факта, но я робот, — равнодушно ответил Дельта. — К чему мне ваша протоплазменная медицина?
— А если я откажусь тебя чинить, когда ты сломаешься? — упер руки в бока бывший профессор. — Система автоматической репродукции справляется не всегда…
— А имеет ли смысл продлевать это бессмысленное существование? — тоскливо посмотрел на него робот-стюард. — Не лучше ли сразу…
— Дельта, дружок, наше терпение не безгранично, — улыбнулся Койфман. В его глазах едва заметно поблескивали бешеные огоньки. — Вот вернется капитан, все ему про тебя расскажу…
Дельта только равнодушно погасил обзорный экран — бессмысленно угрожать тому, кто и так день и ночь думает о суициде.
— Давно пойа его пейеп’йог’йаммийовать, — проворчал Соазссь. — Ву, может займешься? Исп’йавь ему немножко личность, а?
VY-37 никак не прореагировал на просьбу. Он уже больше часа висел неподвижно, никак не демонстрируя того, что все еще функционирует.
— Та як довго нам доведеться чекати йижу?! — возмутился Остап, в животе которого уже давно явственно бурчало. — Яки там е готови страви? Хучь недосмажене, хучь пересмажене — усе зьим!
Великан опустил топор-пушку и грозно затопал в недра «Вурдалака». За ним потянулся остальной экипаж — есть хотели все. Даже Дельта все-таки усовестился и отправился на свое рабочее место — на камбуз.
Снаружи остались только VY-37, Тайфун и Койфман — роботы в пище не нуждались, а бывший раввин перекусил в городе. Он оперся одной рукой на импровизированный костыль в виде винтовки, а другой — на Тайфуна, и продолжил дебаты с таможенниками. К трапезе их никто не пригласил.
Кухня семьдесят второго века не так уж сильно отличалась от того, что можно было отведать в двадцать первом. Конечно, появилось великое множество новых блюд, но основные разновидности остались прежние — закуски, супы, мясо, рыба, овощи, фрукты, сладости… Эта часть цивилизации вообще всегда менялась медленнее всех.