— Уходим на синхронную орбиту. Зигзагом удачи, как Чарли учил. Боже, как я люблю свою работу. Почитать не дадут.
Я усмехнулся про себя, но постарался соответствовать:
— Что читаем?
Он смутился:
— Да так, прихватил вот с собой чтиво, — он свернул консоль. — Тебе неинтересно.
Неинтересно, да я просто чуть не умер от любопытства!
Модуль постепенно удалялся от поверхности, время от времени меняя курс и скорость. Сомневаюсь, что именно эти предосторожности помогли избежать нам ещё одного удара, но до заказанной орбиты мы добрались без происшествий. Алёна, проснувшись, спросила, почему мы в космосе, а узнав, снова закрыла глаза и попросила разбудить, когда появится Друг. Вот такой у нас отважный экипаж оказался. Один я что ли, слабонервный?
Просто так висеть, подобно шарику на нитке, мне показалось скучным, да и бездействие ожидания жгло нервы почище любой драки. Поэтому я приказал двигать к ближайшему спутнику. На экскурсию, так сказать.
Древняя машина оказалась огромной платформой из блестящего черного материала, на которой громоздились руины. Диск, опять диск, имел в диаметре почти десять километров, и осматривать его можно было бы очень долго, если б среди развалин попадалось хоть что-то целое. Огромные кучи пыли, вот что осталось, непонятно даже, от чего. Тем не менее, на спутнике продолжало работать устройство, создающее искусственную гравитацию.
Снова, снова несоответствие масштабов. Циклопическая машина внушала уважение, но дело даже не в размерах. Машина, материальное и осязаемое с одной стороны; вмешательство на уровне закона, принципа, с другой. Разные все же вещи, принципиально разные. Опять пустышка, и снова предстоит искать, теперь, не зная даже направления. Хотя, какое может быть направление, когда мы ищем творцов законов Вселенной? Интересно ещё подумать, а зачем? Будем челом бить, чтобы отключили порчу? Смешно. Вот за такими грустными мыслями меня и застал Чарли.
— Ага! Заждались? Здравствуйте. А у нас новый движок, мы тут с Мироном немного покумекали и кое-что добавили. Я прямо чую, как у меня мускулы шевелятся! — начал он с места в карьер.
— Здорово, бродяги. Далеко вас занесло? Как там личный состав? — обрадовался я безмерно.
— Не, недалеко. Экипаж чувствует себя отлично, Иван спит, Мирон работает, привет передаёт. Давайте на борт, вот он я.
Родимый корабль завис прямо у нас над головами. Наш «Тунгус» быстренько юркнул в шлюз, и вот мы и дома. А ведь точно, дома. Друг стал нашим общим домом-крепостью, а Чарли другом и ангелом хранителем. Пора, пожалуй, ему обозначить свою сущность.
Я немного постоял возле двери каюты, потом решительно направился в рубку. Там, как обычно, развернув консоль, творил Герке. Заметив меня, он вяло махнул рукой и вновь выпал из реальности.
— Чарли, ты не хочешь выйти из подполья? Мне думается, пора, — решительно заявил я.
— Да я тоже так думаю. Но как сказать? — замешкался он, было, но быстро сменил тон на вполне бесшабашный: — А! Что тут думать. Внимание! Хочу сделать заявление. Сейчас каждый слышит каждого. Короче, если кто ещё не понял, то довожу до сведения, компа по кличке Чарли больше нет. Есть, как любит выражаться капитан, нечеловек по имени Чарли. Вот, прошу любить и жаловать.
Первой отозвалась Алёна из душа. Она крикнула, стараясь перекрыть шум воды:
— Ой, как здорово! А это правда?
Ей ответил Мирон:
— Правда-правда, я давно понял. Просто мне не до того было.
— А я так и вовсе с самого начала не считал тебя за машину, как-то так всегда и думал, что ты живой, — спросонья пробурчал Иван.
Димка ничего не сказал, но я и так понял, что ему такой поворот в радость. И чего я скрывал? С другой стороны, это сейчас они так восприняли, а что бы было месяц назад, ещё не известно. Многое поменялось, мы поменялись, наше отношение ко многим вещам. Мои никчёмные рассуждения прервал Димка:
— Дальше-то что будем делать?
Не знаю я, вот что хотелось ответить, думать надо. Но ведь просто сидеть на месте и думать, значит сбить настрой, который и без того не слишком хорош. Значит, что? Правильно:
— Идём к планете поближе, ищем подходы к Хранителю. Мы недоговорили в последний раз. Очень вы не вовремя вступили. Ещё бы полчасика, а так вопросы остались, некоторые.
— А чего их искать, подходы-то. Передатчик я давно нашел, остаётся обнаружить, как Хранитель подключён к нему, и дело в шляпе. Сейчас и займемся. Думаю, ненадолго, — обнадежил Чарли.
В этот раз он чего-то не учёл, и прогноз не оправдался. Они с Мироном бурно обсуждали ситуацию, изредка переходя на человеческий язык, но и тогда понять их было сложно. С этими пертурбациями у нас совсем нарушился режим смены дня и ночи. Я с удивлением обнаружил, что сейчас как раз и есть самая настоящая ночь, три часа. Подумав, что утро вечера мудренее, решил заняться собой и отправился в каюту. У порога попросил Чарли до утра не беспокоить по пустякам никого, а Мирону порекомендовал отдохнуть.
Мирон так и не ложился, зато утром мы знали, где расположено «логово» Хранителя. Друг завис на высоте сто метров, к входу в бункер мы отправились на двух модулях. Бункер или подземелье по данным Чарли представлял собой разветвлённую сеть ходов и пещер площадью около тридцати квадратных километров на глубине до километра. Центральная пещера, вернее, главная, расположилась она не совсем по центру, оказалась просто огромной. Мы высадились возле одного из предполагаемых входов в лабиринт, ближайшего к пещере.
Попытки договориться с Хранителем результатов не дали. На вопросы, просьбы и увещевания он отвечал «в доступе отказано», в переводе Чарли, естественно. Активного сопротивления хозяин не оказал, что показалось мне странным. Энергоресурс лабиринта огромен, и при желании наши поползновения могли бы пресечься, по выражению Герке, одним щелчком. Единственным объяснением могло служить то обстоятельство, что ресурс не предназначен для обороны. Тогда для чего? С утра до полудня мы готовились к вылазке в лабиринт, и моё любопытство росло по мере поступления новой информации. Теперь «достучаться до Хранителя» для меня стало не просто способом взять таймаут, а задачей, интересной самой по себе.
«Тунгусы» сели на поверхность. Следуя по указке Чарли, мы осторожно спустились на песок; тут же пришлось опустить забрала, воздух, сухой и горячий немилосердно опалил легкие. Алена кашлянула, отдышавшись, произнесла:
— Кто же тут жил-то, интересно? Точно, не люди.
До горизонта барханы серо-желтого песка, над нами небо цвета выгоревшего голубого ситца и палящее светило. Тишину нарушает лишь слабый ветерок, шуршащий в наружных микрофонах.
Где-то тут под слоем песка скрывается вход. Друг слегка переместился и завис почти точно над нами. Мирон, оставшийся на борту сказал «внимание» и принялся мухобойкой разгребать песок. Для таких тонких операций шлейф не предназначен, но другого экскаватора под рукой не оказалось. Выглядело всё так, будто песок начал сам собой перетекать от центра к краям образующегося на глазах котлована. Через полчаса на глубине восьми метров показалось чёрное, блеснувшее матово, ещё несколько взмахов шлейфа и стало ясно, что внизу под нами, если и вход, то достаточно надёжно запертый.
Мирон разочарованно протянул:
— Мдаа! Похоже на то поле, что и у ботов невинно убиенных. Как ломать предлагаете?
— При помощи лома и соответствующей матери, — Иван, стоя на краю котлована, носком ботинка сбросил вниз мелкий камушек, — а можно и ключик подобрать.
Чарли такое предложение понравилось:
— Не наблюдаю я скважины. В смысле, никаких информационных каналов не вижу. А так, всегда пожалуйста, давно по сейфам не работал.
— Это у нас Алёнушка мастерица походя взламывать защиты, — голос Герке выдал глубокую задумчивость.
Чарли не менее задумчиво отвечал:
— Вообще-то, наивно предполагать, что Хранитель не держит под контролем все входы и выходы. Поэтому подбор ключей, кодов и прочая мура в данном случае не пройдут. Здесь придётся именно, что ломиком. Работа для нас с Мироном. У меня есть кой-какие мыслишки на данный счёт.
— А нам что делать? — Алёна высказала общий вопрос.
Нет хуже, чем ждать. Пришлось напрячь фантазию. Фантазия от напряжения сломалась.
— Предлагаю экскурсию на ближайший полюс, там вроде бы есть жизнь, — все, что я смог придумать.
Каково предложение, такова и реакция. После некоторого колебания мы втроем, без Димки, решившего остаться на корабле, отправились на осмотр достопримечательностей.
По дороге длиной в три тысячи вёрст Иван развлекал нас демонстрацией фигур высшего пилотажа. Конечно, «Тунгус» позволял про пилотаж забыть вообще, но полковник показывал именно классические петли и бочки, сопровождая их историческими экскурсами и анекдотами из арсенала лётчиков. Чарли в наши разговоры не вмешивался, видно, сильно загрузился. Постепенно неспешное путешествие в хорошей компании мне начало нравится, сама идея посмотреть на полюс показалась не такой уж и убогой, пришло некое умиротворение.
Через пару часов местность стала меняться. Сначала я заметил, что поверхность под нами потемнела. Для вечера слишком рано, планета вращается медленно — один оборот за неделю, так что дело было ближе к местному полудню. Я опустил модуль и снизил скорость, сразу стало видно, что под нами не пустыня, а степь, сплошь покрытая невысокой желтоватой травой. Дальше начали попадаться заросли кустарника, мелькнули несколько раз зеркала небольших озёр. Наконец мы увидели и настоящий лес или, скорее, рощу, она заняла весь берег сильно вытянутого в длину озера. Температура за бортом упала до двадцати восьми градусов. Местечко нам понравилось, тут и решили сделать привал и остаться на ночь.
Природа, сохранившаяся на почти мертвой планете, показалась мне беззащитной и хрупкой, как девочка подросток. Опустившись на берег озера, почти у самой черты прибоя, мы так и не решились прогуляться в лес, чтобы не мять траву, листья которой напоминали сложное кружево. Что за наваждение, не знаю. Может быть, не хотелось лишний раз вторгаться туда, где нас не ждут. Мы и так достаточно наломали дров, так пусть хоть здесь не останется следов нашего эгоизма. Может быть.