Вяло терзая тренажёры, мы убили часа два. Разговоры велись тоже какие-то вялые, бессодержательные, как выразился Герке, для развития мимических мышц. В начале третьего часа, когда мы собрались заканчивать добровольное истязание, прорезался Чарли с сообщением:
— Есть идея, нужен «одобрямс».
— Излагай, — Мирон резко отпустил «щупальца» тренажёра, и они с шипением втянулись в стену.
— Сол наконец проанализировал конфигурацию поля, составляющего основу пирамид кристов, и считает, что оно может быть модифицировано по образцу его полей. Тогда кристы смогут получить доступ на верфь.
Мы переглянулись, лицо нашего учёного мужа озарилось улыбкой впервые за последние дни:
— Одобряю! А как сами кристы отнесутся к такому предложению?
Мне показалось, я знаю, как они отнесутся:
— А куда они денутся? Их цивилизации порча мешает даже больше, чем нам. Они давно ищут пути да подходы. А тут реальный шанс. Нет, не откажутся. Чарли составляй петицию и не давай им много времени на размышления, намекни, мол, у нас ресурс этого самого времени совсем маленький.
— Понял. Как ответят, доложу.
Димка нахмурился:
— Я смотрю, капитан, ты совсем политиком становишься. Растёшь, так держать.
Я не понял:
— О чём ты? Что я не так сделал?
— В том-то и дело, что всё так. Но не узнаю я тебя.
— Ну, знаешь, ты тоже здорово изменился. И не скажу, что в лучшую сторону, — непростительная с моей стороны откровенность.
— Брэк! — Мирон махнул полотенцем, которым только что утёр пот. — Давайте, вы после выясните, кто из вас более прав.
Димка махнул рукой и резко вышел из зала. Была бы тут нормальная дверь, наверно, хлопнул бы.
Мирон неловко потоптался и тоже покинул зал. Я с досады саданул ногой по стене, стало легче, нога, правда, отнялась, пришлось сесть. Чарли попытался успокоить:
— Не переживай, у всех нервы на взводе. Сам понимаешь.
— Чарльз…
— Всё, молчу. Нет меня. Кристам позвонил, они обещали ответить до вечера.
Ничего не ответив, я направился в душ, гениальное изобретение, способное не только тело приводить в порядок.
Потянулись часы ожидания. Обед, чтение исторических хроник, посещение медбокса, я не знал, куда себя деть. Хорошо Мирону, у него всегда есть занятие — его место в рубке редко пустовало, а любимая консоль оставалась выключенной.
Наконец прозвучало долгожданное:
— Они согласились, — без всякого вступления заявил Чарли. — Просят инфу и ждут Соломона в качестве донора.
— Тогда я пошёл, — Сол не выказал эмоций. — Думаю, процесс модификации займёт у кристов несколько суток. Я на связи, буду вас информировать.
Вот и хорошо. Теперь следовало начинать готовить экспедицию. Мы обсуждали состав, экипировку и прочее до самой ночи. На следующий день при посредничестве великого Сола договорились, что шааяне выделят нам один из своих кораблей вместе с командой. На нём пойдем я и Димка, тут уж не до психологической совместимости.
Полдня Чарли «русифицировал» оборудование шааян, и целый день ушел на освоение управления «патиссоном». Настоящими пилотами мы, конечно, не стали, но рулить научились сносно, благо, управление аппаратом оказалось достаточно простым. И, что совершенно точно, память и реакция у нас обоих стали лучше. Уж не знаю, каковы тут количественные показатели, но по личным ощущениям я стал быстрее в несколько раз. С одной стороны новость не могла не радовать, с другой вызывала смутные опасения, просто на уровне «боюсь, сам не знаю, чего».
В отличие от Соломона кристы трансформировали корабли без видимых эффектов. «Наш человек в Гаване» докладывал, что процесс идёт нормально и близок к завершению.
С утра третьего дня ожидания Иван в первый раз пришел в сознание надолго. До сих пор лишь Алёна успевала поговорить с ним, после чего Чарли запускал «кашпировского» и погружал полковника в сон. В этот же раз мы всей ватагой ввалились в медбокс, дабы засвидетельствовать своё почтение. Иван выглядел совсем молодцом и, сидя на койке, уплетал за обе щеки крабовый салат. Физиономия, слегка украшенная майонезом светилась радостью существования и любопытством. Хвост на затылке выглядел, словно реклама парикмахерской.
Мы принялись наперебой делиться новостями и интересоваться здоровьем, пока Димка не спросил:
— Что же там у вас произошло?
Ваня помрачнел:
— А вот не помню почти ничего. В памяти осталось, как эта страхолюдина прёт на нас. Мы по ней из главного калибра, потом удар, не видел, почувствовал, как закрылся шлем. И потом ещё удар, и всё. Это произошло после сброса «Тунгуса». Чем он нас приложил?
— Следствие показало — гамма лазером, — вполне серьёзно ответил за всех Мирон. — А вы-то зачем в них палить начали?
Иван поежился, вспоминая. Поморщился, сказал:
— У капитана нервы не выдержали. Та хреновина, разлапистая такая, в лобовую шла, такое чувство. Кто угодно задёргается. Тем более, в том карнавале, что вокруг творился. Такие дела. Так говорите, ретировались наши помощнички? Скатертью дорога, без них мне лично как-то спокойнее. С одними кристами договориться будет проще. Когда в поход?
— Завтра, — ответил я, улыбаясь. Чертовски приятно видеть Ивана живым и здоровым. — У нас всё готово, ждем кристов, они должны до завтра созреть.
Иван продемонстрировал фирменную улыбку:
— Эх! Мне бы с вами, да Чарли не пускает. Говорит, кости ещё не срослись до конца. А вообще, хорошую штуковину Соломон нам подарил… Нам бы такую в Афгане.
Алёна переспросила:
— Где?
В ответ Иван закрыл глаза, с лица медленно сошла краска.
— Не по себе мне. Голова закружилась и мысли странные, — почти шепотом произнес полковник.
— Рекомендую поспать. А вас, уважаемые посетители, попрошу покинуть палату, — скомандовал неумолимый доктор.
Когда мы вышли в коридор, Димка спросил:
— Что с ним?
— Человек с того света возвращается, а ты спрашиваешь, — удивился Мирон.
— Не так всё просто, — вмешался Чарли. — Иван практически здоров, и что с ним такое сейчас произошло, мне не понятно. Будем надеяться, что вы его утомили своей болтовнёй.
Какой же все-таки огромный корабль у шааян, а если учесть, что «нижнюю» половину диска занимают реактор и привод, то поневоле удивишься его сравнительной слабости. «Хранитель» завел цивилизацию сервов в тупик. Зачем — вопрос пока без ответа. Возможно, ответ отыщется там, куда мы идём следом за пирамидой кристов.
Нам с Димкой предстояло проникнуть внутрь искусственной планеты и «найти то, не знаю, что». Кристы в силу физиологических особенностей не способны передвигаться вне корабля, а километровая пирамидка не самый удобный для таких предприятий транспорт. В их часть работы входил взлом защиты верфи и обеспечение нам «режима максимального благоприятствования» со стороны вражьей автоматики.
Экипаж диска состоял из двухсот шааян, за час до старта Соломон официально представил нас, но лично мы познакомились с капитаном и двумя его помощниками. Знакомство происходило в рубке управления, где мы оказались впервые. Обстановка чрезвычайно напомнила мне фильмы о звёздных путешествиях, что снимались в прошлом веке. Капитан Шасс оказался очень похож на покойного Садиша, Димка чуть не ударился в истерику, но мне удалось его кое-как успокоить. Один из помощников, довольно молодой для шааянина такого ранга, Ситт его имя, сразу, как увидел нас, задал вопрос:
— Позвольте полюбопытствовать, земляне, вы те самые, что вдвоём прошли Мёртвый Лес? — переводчика настраивал Чарли, и это было заметно.
Димка нахмурился, я же ответил, не задумываясь:
— Да, конечно, те самые.
Молодой зам просиял:
— Тогда я верю, удача с нами.
Оказалось, мы популярны в узких кругах, но я бы предпочёл, чтобы того похода не было вовсе, как, впрочем, и всего первого Поиска, будь он неладен. Как там сказал Андрей? Что бы поменьше было работы для героев? Вот именно. Какие-то полубезумные полубоги резвились, плохо соображая, что делают, а мы теперь отдуваемся. Такой невосторженный образ мыслей помогал одолеть нетерпение, охватившее меня во время сближения с верфью.
Полёт длился всего два часа с небольшим и не принёс неожиданностей. Диск завис в сотне метров над поверхностью верфи, кристы не рискнули приблизиться менее чем на сто километров. Их неспешность и обстоятельность начинали раздражать. Верфь не без сомнений, но признала пирамиду «своей» пошёл интенсивный обмен информацией, в котором поучаствовали и Чарли с Соломоном.
В результате запудривания мозгов, длившегося часа два, комп верфи сдался и согласился впустить «патиссон». Я-то грешным делом опасался, что олимпийцы снабдили своё детище искусственным интеллектом, но у них не было в ходу такой практики. Да и впрямь, зачем плодить разум искусственный, если и со своим не знаешь, что делать.
Я и раньше задавался вопросом — почему верфь видна как нормальная планета, которая вращается вокруг звезды? Ведь звезды-то как раз и нет, а планета светится. Вопрос, в общем-то, праздный, поэтому ответ на него я узнал лишь после того, как мы покинули борт корабля. «Патиссоны» шли по направлению к открытому специально для нас люку, который находился на расстоянии в несколько сот километров от места стоянки «кораблей прикрытия». Мы решили преодолеть путь самостоятельно, имея целью осмотреться и лишний раз потренироваться. Корабли двигались следом за нами и были готовы в любой момент прийти на помощь.
Первым, что я заметил, оглядевшись на местности, оказались яркие звёзды, которые покрывали небосвод над верфью, образуя настоящую сеть. Оказалось, освещение поверхности осуществляется за счёт своеобразных светильников, висящих на высоте двести километров. Света они дают немного, оттого на поверхности псевдопланеты царят вечные сумерки.
Под нами лежала голая, действительно похожая на металл, поверхность, матово блестящая, гладкая и отвратительно огромная. Металл до самого горизонта, над которым нависло чёрное небо. Справа от нас возвышался гигантский холм. Не уверен, но мне показалось, что его поверхность медленно пульсирует, уточнять я не стал, загадок впереди и без того ожидалось немало.