Тутор-Рор выдвинул версию о лимане. Учитывая неизвестную, но чудовищную мощность взрыва произошедшего в заливе Северного Сияния, не следовало ли предположить, что порожденное им цунами перебросило пару-тройку миллиардов тонн морской воды сюда, на север, предварительно протащив их сквозь мегаполис Горманту. Старший аналитик Брочи-Фуф, подпрыгивая на месте от возбуждения и ухмыляясь во весь рот, разбил гипотезу генерала в два счета, но правда, через целый час ожидания результата расчета. Кроме того, Весельчак попросил разрешения сделать у разведывательного дозора запрос о составе воды. Когда добро было дано, Тутору-Рору икнулось. Наверное, там, за двести километров, вымотанные танкисты не единожды помянули родное начальство «горы», покуда, опасаясь эйрарбакских снайперов, покидали бронированное убежище, чтобы зачерпнуть в пробирку тухлую, болотистую и далеко не теплую водицу – она оказалась пресной.
Это и подсказало решение. Виной, видимо, была река, носящая идентичное с уничтоженным портом название – Горманту. В какой-то мере провидцем, все-таки оказался и генерал-канонир. Главную роль в случившемся, действительно, играл чудовищный фугас подорванный в заливе. После взрыва, развалины мегаполиса перекрыли сток. Теперь воды Горманту, не сумев пройти по привычно облицованному плитами руслу, растеклись по окрестностям, затапливая низины. Так что, по сути, удар Республики вызвал на местном, локальном участке Империи то, что природа собиралась сотворить с Южным материком когда-нибудь в будущем – ведь именно возможность грядущего затопления, являлась одной из причин приведших к атомному конфликту. Возможно, прячущийся за гигантской подушкой пыли Пожиратель Крови снисходил до микробиков-людей, создавая чудовищные, но простые аналогии. Можно ли было теперь, после случившегося, доверять звездам?
66. Перевес
Что важнее всего в танковом бою? Понятно дураку, иметь хороший танк. Но что значит хороший? Потяжелее, поувесистей и, как следствие, попрочней? Но тогда он будет не слишком поворотлив, не успеет, раньше врага, занять господствующую высоту или что там еще нужно. Хорошо бы еще владеть огромной всесокрушающей пушкой, способной бить противника на дальностях, с которых его орудие только искры из вашего корпуса высекает. Разумеется, неплохо. Но если слабый ствол замаскировать и умудриться подпустить вас поближе, то, что толку от мощного орудия? Толк-то конечно есть, но шансы со слабой пушечкой уже уравнялись. Какая разница теперь, что ваш снаряд способен продырявить супостата навылет, то есть раскурочить его броню дважды – вначале снаружи, и тут же изнутри, а его сердечник вашу железку – только единожды? Для тех, кто сплавился с рычагами внутри, разницы никакой. Может все-таки лучше подвижность? Но что-то не наблюдаются на поле боя гоночные авто, с чего бы это? Понятно, что наилучшая возможность – иметь все плюсы сразу. Но вот незадача, не бывает такого в этой вселенной, а что бывает в других, того мы не ведаем.
А потому, не мудрствуя лукаво, подскажем. Лучший вариант это, при наличие определенных характеристик своего танка, знать, что исконный враг выставил против тебя. И если сегодня у него пушка помощней или броня потолще, то лучше разумно затаиться и подпустить его впритык. Если у вас лучше приборы ночного видения, то желательно не дожидаться дня. Ну а если враг сильнее, но вы все-таки подвижнее – знать его пути-дороги и предусмотрительно обойти. И следовательно, гораздо более важно чем пушка и прочее – точная информация.
Сейчас, в силу различных обстоятельств, браши имели преимущество в разведке. А значит то, что они покуда действовали в отрыве от, все еще плывущей по океану, десантной армии, тем не менее, не ставило их в проигрышное положение. И потому «Циклопы», являясь умеренно тяжелыми танками по стандартам планеты Геи, почти уравнивались с превосходящими их в мощи эйрарбакскими машинами.
Конечно, странно, что «имперцы» уступали брашским военным в обеспечении разведывательных средств на собственной территории, но если вспомнить произошедший недавно катаклизм, когда полыхнувший в мелководье залива «Лилипут-1» сумел воздействовать не только на сушу, но даже на вознесенную ввысь ионосферу, то становится понятным, почему в этой части континента у эйрарбаков стала ощущаться недостача исправных загоризонтных локаторов. А еще нужно помнить о том, что оба противника считали нападение лучшей защитой, а потому, отрастив чудовищные когти, не имели достойной их чешуи.
67. Сюрприз
Как долго ожидал их этот сюрприз? Цикл, два, десять, а может пятьдесят или четыреста двадцать? Трудно представить, – но что оставалось делать, – как мельтешат сотни, тысячи, десятки тысяч циклов, выветриваются и стачиваются ветрами горы, а там, внутри них, вбетонировавшись в пещеры, все стоят, не ржавея и сопротивляясь времени, покрытые рыжей окостеневшей смазкой орудия, и ждут. Ждут, когда наивные, обнаглевшие пришельцы-антиподы выволокут наружу, из панциря гигантской черепахи-горы свои жиденько бронированные вездеходы, и подвинутся вплотную, вливаясь, заполняя до края, кругластость прицельного перископа. «Ближе! Ближе! – незримо гипнотизируют присыпанные временем, но совершенно не поддавшиеся, обманувшие ржавчину, долгоносые орудийные жерла. – Еще ближе!». «Вот так! Умницы! – нашептывают они далее, напрягая железную мускулатуру разлапистых упорных стоек. – Внимание! Не дергаться! Сейчас вылетит птичка! Кря!».
И рубит воздух, ломающее звуковой барьер, невидимое движение остроносой багряной клюквы, обронившего гильзу, снарядного конуса. И гасит, чудовищным, прессующим ударом, гасит короткий бросок из тяжелого, скрученного времени ожидания, через мизерность пространства обыденного мира. И плюхает в стороны, пучится плавленым шаром, монолитно-неприступная, секунду назад предельно жесткая, броня. Прокалывается носастой иглой, шьется навылет черной, дымчатой нитью несчастья многослойная кольчужная танковая кожа. И паутина невозвратного времени накрывает, хапает, тащит прочь, в несуществование, оболдевший, не успевший понять, сориентироваться и подготовиться к переходу в вечность, экипаж «Циклопа». А сам двухсоттонный монстр, попирающий окоченевшую почву четырьмя провисающими лентами, содрогается – как внезапно, с боковины кустов, протараненный носорогом слон-ротозей. И шарахает, влившийся в общую слитность какофонии, выдергивающий прочь аварийные заслонки, вторичный, теперь уже внутренний, детонированный подрыв, упрятанного в брюхо «Циклопа» запаса, так и не пригодившегося для будущности победных залпов. И летят, неслышно свистя и бесшумно приземляясь метрах в пятидесяти, выдранные с креплениями командирские и стрелковые люки: как старательно их овальная гладкость спасала живые внутренности машины от внешних обстоятельств.
И вопит тут, в прилегающих к голове наушниках, кто-то из танковых броне-командиров, наблюдающих пыхнувшего огнем соседа, а может целый хор, вся троица оставшихся в живых младших военных начальников. А рядом, во вращающемся креслице, чертыхается, поминает и Рыжую и Бледную Мать, ослепший на минуту пулеметный стрелок: он смотрел в направлении выстрелившего пламенем «Циклопа» через светоумножительный перископ, он никак не поймет, что случилось, боится – ослеп навсегда, от нового вида эйрарбакского оружия. Ничего, скоро он снова прозреет и тихо порадуется, что глаза его целы-невредимы, а просто обратилась пеплом семерка друзей-сослуживцев.
– Точку! – орет в микрофон, пытаясь перекрыть фон, Хорис-Тат, одновременно пиная оператора полуботинком – больше ничем не дотянуться. А сам уже прокручивая на экранчике, размещенном слева от головы, предыдущие секунды: ведет время назад, хотя бы здесь, в виртуальном мире. Он надеется, что шарящий по округе локатор, успел засечь подлетающий снаряд. Это могло случиться, но и тут существуют сложности. Поскольку локатор имеет ограниченный обзор, он всегда огибает горизонт по кругу, и как стремительно он это не делай, сверхзвуковой снаряд успевает пройти какое-то расстояние, а значит, чем ближе к месту залпа сделана первая засечка, тем точнее определится положение вражеского орудия. Конечно используя локаторы нескольких танков, можно сделать это почти в любых условиях, но есть ли на расчеты время? Но все равно, пусть оператор прессует навыки в секунды, для этого он и обитает в экипаже.
– Помехи! – дает следующую команду броне-лейтенант. – Все виды!
И пусть на команды и действия уходят доли секунд – и это много. Там, в предательской черноте напяленной на горизонт ночи снова пыхает огнем. И снова рвется в клочья, кипит и остывает, преобразив гладкость в дырявую корявость, броня еще одного «Циклопа». О, Красный Кровавый Пожиратель, тебе еще мало?!
Но уже взвиваются, расцветают сияющими блямбами в высоте, текут чернилами в стороны дымные пиротехнические фокусы. Вокруг оставшихся, бешено маневрирующих танков, многослойная, сбивающая со следа клубящаяся стена. Она не только стелется по земле – уходит вверх, больше чем на тридцать метров прет в черные небеса. Маскировочная завеса. И теперь можно немного опомниться. Возможно, у оператора имеются секунды. А у Хориса есть время определиться, понять, кто из напарников подбит и коптит воздух зажаренным человеческим мясом. Но все не так просто. Кроме пыхнувших дымом маскирующих ракет, «Циклопы» еще глушат мир широкодиапазонными передатчиками, борются с радио-прицелами врага, но попутно убивают, заделывают забором импульсов собственные радиоканалы. Так что связи с соседями нет. И остается надежда на то, что там, в других машинах, тоже не дураки, хоть не заканчивали академий – только курсы танковых командиров, но все равно что-то смыслят.
И танк Хориса-Тата пятится задом, потому что оператор наконец-то выдает сектор из которого велся, а может все еще ведется, обстрел. Значит, есть направление, куда желательно поворачиваться самым толстым участком брони. И лейтенант Хорис, не забывая раздавать команды водителю и прочим, сам манипулирует с кнопками управления электронно-цифровых счетчиков. И проходят еще секунды – не успевает погаснуть до конца, расцветшая над «Циклопами», звездная мишура, завлекающая на себя наводящиеся тепловым способом боевые механизмы, – а труд лейтенанта и броне-оператора приносит плоды: они уже знают местоположение этой подлой эйрарбакской пушки.