– Ну, – Мурашу-Дид осклабился, демонстрируя полированную черноту зубов. – Не скромничайте, генерал, тут и ваша заслуга. Не следовало их вызывать. Ладно, сейчас не время для ссор, правда, генерал Тутор-Рор? У нас куча дел.
– Почему бы ни попробовать договориться с мятежниками?
– Да? Выполнить пункты их требований? Как на счет выдачи вашей головы, генерал?
– Там и ваша значится, друг Меча.
– Что верно, то верно, генерал-канонир, – кивнул Мурашу-Дид. – Но раз нельзя газом, так и так, придется договариваться. Пожалуй, предложу их лидерам должности в «куполе».
– А почему нет? Мы ведь свои, сыграем мировую, – Тутор-Рор даже несколько воспрянул духом.
– Конечно, – заулыбался во весь рот РНК-шник. – Будем управлять гига-танком вместе.
– Согласен, раз уж нас приперли к стене. Мы разъясним наши цели и…
– И наступит благодать! Снова засияет тройное солнце! – комитетчик захохотал, причем почти искренне.
Старший канонир «горы» смотрел на него молча.
– Если б к стене приперли только нас, наверно пришлось бы кланяться, но они тоже на лопатках, генерал Тутор. А поэтому, на переговоры они должны пойти. Но как только, я выявлю и заполучу их лидеров, я сверну им шеи, – главный расовый наблюдатель сомкнул пальцы и изобразил как он это сделает.
– Думаете, Мурашу-Дид, они вам так сильно доверятся, что не оставят в кармане козырей?
– Мне – нет, а вот вам, генерал Тутор, они поверят. По крайней мере, больше чем мне. Но мы ведь с вами теперь настоящие союзники, да? – и Мурашу-Дид снова напряг кисти так, что щелкнули суставы.
23. Космонавигатор
К гордости Лумиса, разведчики Фейна подкачали только в пределах приборной ошибки. Однако в связи с тем, что в их распоряжении не имелось почти никаких инструментов годных для астронавигации, то эта самая приборная ошибка имело достаточно большое значение. И все же, они действительно пометили угол места и азимут нового явления, и конечно, время, так как по инструкции, чистосердечно скопированной Лумисом у эйрарбакских пехотных соединений, обязаны были фиксировать взрывы, летательные аппараты и все такое прочее, что могло дать какие-то знания об окружающем мире. Это особо касалось атомных взрывов. От того, как точно определялись их мощность и удаленность, соотносительно к направлению ветра, зависела жизнь и смерть: неверно выбранное направление отхода могло завести отряд в полосу выпадения радиоактивных осадков. Так что астронома снабдили хоть какой-то информацией. Пользуясь только памятью и калькулятором Лумиса, он обязался к завтрашнему дню выдать положение каждой их трех звезд на интересующее утро.
Интуитивно не особо надеясь на удачу, и потому, не сильно разочаровавшись, когда ответ оказался отрицательным, командир отряда поинтересовался, не слышал ли ученый о каких бы-то ни было громоздких научных сооружениях в этих местах.
А на счет, все-таки заданного любопытным Фейном вопроса о том, могут ли Эйрарбию посетить гости с луны Мятой, космолог ответил так:
– Вопрос крайне интересен в плане широкого толкования и абсолютно скучен, если отвечать односложно. К тому же, последнее вам ничего не докажет. Потому, попытаюсь, в пределах моей компетенции и популяризаторских задатков, разложить тему на спектральные составляющие. Что есть полеты в Самой Большой Пустоте вообще? Возможны ли они? Тому, кто скажет вам, что на них наложены некие природные табу, можете с успехом рассмеяться в лицо. Антитезис до ужаса прост: наша собственная планета несется в пространстве с умопомрачительными скоростями, иногда несколько ускоряясь, а иногда замедляясь в своем орбитальном движении вокруг общего центра масс системы. Теперь на счет того, вероятны ли полеты, как техническое достижение реально нашей цивилизации.
– Извините, профессор, – снова перебил неугомонный Фейн. – А как на счет брашей?
– Вас это, должно быть, до крайности удивит, тем не менее, в контексте – нашей цивилизации, мы рассматриваем все государства Геи как единое целое.
– Не понял? – действительно удивился Фейн вслух, а Лумис Диностарио про себя.
– В технонаучном потенциале никакая из, так называемых, местных цивилизаций принципиально не обходит другую, и значит, разницы нет. Кроме того, мы, конечно, рассматриваем проблему не на сегодняшний день, когда общество впало в окончательный коллапс, и даже не на недавнее время топчущейся на месте научной стагнации. Не будем тут о причинах, скорее всего окончательный сброс «за борт» фундаментальных исследований привел, в конце концов, и к технологическому застою. Но мы берем проблему в комплексе, как неиспользованную потенциальную возможность. Дело в том, что по сути мы, вся цивилизация в целом, и даже каждая из сверхдержав в отдельности, могли бы начать освоение ближнего края Самой Большой Пустоты в любой момент. Дело вот в чем. Поскольку мы умеем запускать в стратосферу гигантские массы, измеряемые десятками тонн, такого потенциала вполне хватит, чтобы заслать на орбиту вокруг Геи, что-нибудь несколько меньшее. На счет полетов людей, имеются несколько ограничений. Допустим, они не выдержат разгона внутри больших снарядов, даже если залить газолитом искомую внутренность до края. Но давно имеет место принципиально другой путь – использование ракет, то есть поэтапной прибавки ускорения. А пушки получилось бы применять для выброса в космос грузов, – свою лекцию астрофизик «экранизировал» выразительной жестикуляцией. Таким манером он продемонстрировал, что такое орбита, что такое, теоретически предсказанное великим Баруком, но так и не проверенное практикой, планетарно-стационарное зависание, а так же многое-многое другое. Оба наблюдателя слушали его лекцию открывши рот, хотя и не в буквальном смысле. А дорвавшийся до чужих ушей вещатель взялся за просветительскую деятельность по-настоящему:
– Кроме того, имеется ограничение связанное с высоким уровнем радиации в космосе. Как ни как, вблизи нас три звезды и они, помимо того, взаимодействуют. Иногда мы засекали, так называемые, Рентгеновские бури. Конечно, под слоем атмосферы мы ловили только их отголоски. Однако умея выбрасывать в верхние слои воздуха многотонные болванки с помощью пушек, мы, наверное, могли бы выводить в космос хорошо защищенные бронированные капсулы, а поднятый ракетами экипаж, производил бы там, – имперский академик указал вверх и соединил два костлявых кулачка, – стыковку. После чего, хорошо защищенные от излучения экипаж мог бы спокойно вращаться по орбите буквально циклы. Целые циклы! Представляете?! Далее, допустимо, что в будущем, эти корабли, дозаправившись с помощью новых стыковок, могли бы менять орбиты, а в последствие, по мере отработки методов и умения покидать близкое к Гее пространство – путешествовать по Трехсолнцевой Вселенной. Между прочим, умело используя притяжение звезд и даже планетарных компонентов, они сумели бы мигрировать по всей нашей системе почти без затрат топлива, ведь хоть какое-то из светил могло бы находиться в нужном для гравитационного маневра месте. С помощью близкого пролета около звезд – что, безусловно, потребовало бы еще более сильного бронирования – получилось бы разгонять эти… я бы выразился – «корабли-пустотолеты» – до умопомрачительных скоростей – сотен, а то и тысяч километров в секунду.
– В секунду? – переспросил Лумис скривившись.
– Разумеется, – отмахнулся космонавигатор. – Даже жаль, что такие показатели для перемещений в системе трех солнц не очень нужны, разве что для экономии продовольствия и кислорода в нутре космических снарядов. Так что наука, та, что смотрит дальше пропагандисткой завесы усопшего ныне императора, вовсе не имеет чего-то принципиально противного освоению Самой Большой Пустоты.
– Теперь, вы спросили о Мятой луне? – внемлющий лекции Фейн кивнул. – Настоящая наука, а не какая-то паро-нормальная, не видит в Мятой ничего особо интересного, разве что ее аномально сильное влияние на мифотворчество на ранней стадии развития государств. У жителей юга она, как всем известно, имеет аналогично тотемное значение и зовется Оторванной Головой Черепахи. И загробная тюрьма для грешников у них, между прочим, помещена там же. Кстати, это сходство религий намекает на общее генетическое и культурное древо нашего происхождения, или, на идентичность психических функций высшего порядка, что, в свою очередь заставляет задуматься над наукообразными подтверждениями расовой теории, – астроном воткнул указательный палец в зенит. – Простите, коллеги, я несколько отвлекся. Так вот, по планетологической гипотезе, признаваемой львиной долей астрофизиков, луна Мятая – просто астероид неправильной формы, захваченный когда-то Геей, вот и всё. Зато на счет второй луны – Странницы – мнения науки до сих пор не сошлись. У тех же, упомянутых выше брашей, она зовется Бледной Матерью. Возможно, она тоже захвачена в процессе полета, но допустимо, что она образовалась одновременно с Геей. Орбита ее несколько ближе: именно поэтому она несется по небу как угорелая, и конкретно по сей причине и именуется Странницей. Пожалуй, уже на сегодняшнем этапе, какое-то из особо мощных орудий могло бы послать навстречу ей небольшой снаряд-зонд. Прежде, чем он разбился бы о поверхность, размещенные в его носу камеры передали бы отличные снимки поверхности вблизи. Представляете себе, чужой мир явился бы как на ладони! – Космофизик показал аудитории свои собственные ладони – они были старые и не слишком чистые.
– На счет жизни на Мятой, – он скептически скривил губы. – Отсутствие атмосферы и воды, излучение, малая сила тяжести. Хватит? Хотя если смотреть с предложенной вами точки зрения, то… Пожалуй, её гипотетические жители могли бы, имея пушки сравнимые с нашими, посылать в полеты по Трехсолнцевой гигантские массы. Конечно, их первичной целью стала бы Гея. Она совсем под боком. Но привыкшие к очень малой гравитации, они, похоже, не смогли бы тут прижиться. Зато они могли бы освоить Странницу. Хотя, разумеется, она не на много лучше самой Мятой. Снова отсутствие атмосферы и т. д. и т. п. Вы спросите, как на счет других планет? Отвечу. Из четырех открытых на сегодня больших планетарных компонентов, три, исключая нашу милую Гею, имеют чрезмерно хаотичные орбиты. То же самое, выводит и все малые планеты из рассмотрения в качестве кандидатов на обладателей собс