Далекие эйрарбакские спасательные отряды, направленные командованием к останкам «восемьдесят седьмого», могли бы умерить пыл и не слишком торопиться. Но они понятия не имели о каком-то Аускуп-Пупе, кавалере обоих гусениц, борющимся с собственными кошмарами с помощью вверенных Брашской Республикой арсеналов.
76. Шансы
Дили держал брашей на прицеле. Хотелось верить, что в этом имеется какой-то смысл, однако, если бесстрастно тасовать опыт прошлой жизни, особенно ее последнюю, короткую, но весьма примечательную часть, то смысла не имелось. Ручной ракетный метатель, спокойно дремлющий под его ладонями, раскинув трехпальцевую лапу, не стрелял очередями, а перезаряжался вручную; один снаряд, ясное дело, ждал своего апофеоза в трубчатой направляющей, а два других надо пихать в тубус после, когда первый унесется, разжав, по жизни задавленной пружиной, гордые крылья. Весьма вероятно, что автоматически – не вручную – заряжающиеся пушки «Циклопов» успеют обнаружить Дили и перемешать с умерщвленным досрочной зимой кустарником, еще до того, как помощники подадут ему очередную, жаждущую полета ракету. Конечно, «одноглазые» могут и не заметить Дили – не захотят возиться и терять лишнюю секунду, и просто начнут обработку подозрительного сектора. Тогда, если координаты начала сектора, плюс радиус убойной силы осколков, не совпадут с местожительством Дили, он может успеть зарядить и даже снова выстрелить. Беда в том, что вряд ли он второй раз попадет: одновременно с началом секторной обработки, «Циклопы» выстроят перед собой чернильно-дымную стену, а сами начнут маневрировать, выделывая на гусеницах кренделя, которым позавидует мотоцикл. Все же эта беда – вторична. Первая, в том же опыте жизни. Как показали проведенные в последнее время бои, заряд РРМ далеко не всегда, и если откровенно, то редко, способен поразить «Циклоп» нового поколения – что-то и как-то, браши сумели сделать с упругостью брони и потому ручной ракетный метатель внезапно стал оружием древности – вынули из музея и поставили на треногу. Естественно, винить руководство отряда нельзя – никто ведь не ожидал оказаться в гуще танковых боев.
Еще плохо то, что нет у Дили альтернативы. Раз уж браши появились, то сейчас, по праву сильного, и инициатива у них. Отступать Дили некуда, разве что метров на сто, к ребятам, обнявшим атомного «крепыша» будто маму родную и затаившимся, поскольку у них кроме мины, способной, но не готовой сейчас, разнести окрестности, да нескольких иглометов, ничегошеньки более и нет. Так что Дили превосходит их не качеством, а ценой жизни. У него в бюджете – слабая возможность продать эту жизнь, вместе со всеми непрожитыми циклами обвязанную одной подарочной лентой, за небольшую разлапистую дырку в броне. Ему есть, чем гордиться, и есть за что умирать, у неизвестной, застывшей речки.
У Дили нет минутки, потасовать колоду памяти, но аналогий в его голове гораздо больше чем у других. Давненько это было, но пользовался он такими или подобными метателями еще в славные, канувшие в бездну вместе с последним летом, дореволюционные времена. Значился он тогда в «желтых смертниках» и главной задачей их мужественной деятельности считался антиполицейский террор. То ли память его путала, то ли полудетская, молодцеватая удаль придавала делу бравады, но казалось ему из сегодняшнего застоявшегося холода, что ночи тогда были короче, иногда, бывало, хочется, в момент ухода от погони после рейда, чтоб продлилась та ночка славная подольше, прикрыла крылом – ан, нет. И еще думалось ему, что как-то попроще получалось сваливать залпом в кювет шестиколесные полицейские мобили, и потом резать горло уцелевшим «белым каскам». И как-то получалось, что, вынимаясь из пыльных ящичков памяти и ставясь рядышком с четырехгусеничными «поросятами» брашей, те, жиденько бронированные мобили Имперской полиции, сразу стирали позолоту с былых юношеских подвигов. А иногда, даже вредная мыслишка мельтешила, стоило ли тогда кюветы засорять горелыми кузовами, если вместо них явились двухсоттонные монстры, которым что кювет, что дорога, никакой разницы в скорости хода, разве что клиренс сменить, либо вообще средние гусеницы под брюхо спрятать. Но, действительно, вредные то были мысли, и задавливал их Дили без суда и следствия. Да и прущий на него, шарящий в окрестностях прожектором враг, толкал, загонял в лузу тутошнего, срочного героизма. И потому Дили не шевелился, а внимательно пялился в прицел. Может быть, по праву начальника маленькой группы это считалось не его делом, но он знал, что умеет пользоваться ракетным метателем лучше всех.
Давали ли такие рассуждения дополнительные шансы?
77. Пассивный метод
А браши занимались совсем другими обязанностями. Не было им дела ни до Дили, ни до состоящей при нем компании. Безусловно, если б на «Сонном ящере» ведали об их существовании, а тем более о том, чем они занимались, то тут, разговора нет, может, и гига-снаряд бы не пожалели, хотя скорее, тех же «Циклопов» хватило бы с лихвой. Раскатали б мстителей вместе с вымерзшим кустарником, или так бы пальнули из огнемета, что застывшая река пробудилась бы от летаргии. Однако они знать не знали, что Дили с ракетным метателем где-то поблизости, а потому спокойно вершили порученную командованием, и прочувствованно важную для всех работу. Какая работа могла в настоящее время заинтересовать личный состав «горы» так, что они добросовестно ее исполняли, подвергая себя риску попасть под периодически являющиеся с неба фугасы – ведь под активно-пассивной броней гига-танка много уютней? Какой ратный труд привлек их так, что сопровождать и присматривать за процессом хватило совсем небольшого количества друзей Честного Меча? Труд тот касался самого важного момента, а именно, желания жить!
Пока летящие в ущелье снаряды удавалось перехватывать, или они уверенно творили недолеты с перелетами. Но ведь понятно, что вечно так происходить не могло. Когда-нибудь явится из стратосферы особо точный, и одновременно везучий, «подарок», или совсем неточный, но с досыта нашпигованным каким-то из видов уранидов нутром. Лучшим для выживания вариантом, разумеется, являлась бы активность, то есть обстрел далекого «Крикливого аиста». Но поскольку на «Ящере» все еще процветал «махровый саботаж» и его последствия, то с активностью покуда повременили. И приходилось, по наушению, практически отстраненного от генеральства, но все еще значимого в качестве эксперта, Тутора-Рора, использовать методы пассивные.
В настоящий момент из трюмов «Ящера» выехал в свет очередной «колокольчик». Помнится вначале, по прибытии в Скупую долину, о них как-то забыли, казалось, что война с технически продвинутым противником оставлена навсегда. Сейчас выяснилось, что это совсем не так. Поэтому теперь оставшимся экипажам «колокольчиков» опять вернули, потихонечку задвинутые привилегии, даже «Саблезубую» выдали, хотя все ее запасы находились под неусыпной охраной вооруженных тяжелыми пехотными иглометами учеников Честного Меча.
Однако кое-что в жизни изменилось. Теперь экипажи «колокольчиков», возвращенные на боевые тренажеры со всяких народнохозяйственный работ, не желали умирать с улыбкой. Раньше, пока было принято, как-то само собой подразумевалось, что за большую и далекую отчизну вполне таки можно. Тем более, прилагались привилегии семьям, вписывание золотом в почетные выпускники броне-акадений и все такое прочее, а вот теперь, когда надо всего лишь за остатки родного экипажа и отдельный, отбившийся от братьев по оружию гига-танк – как-то не выходило. Не то, что с улыбкой не выходило, а вообще как-то не клеилось. Может, сказалась тщательно отслеженная судьба тех экипажей, которые уже не вернулись? Ведь до этого, в период учебы искусству вождения и на уроках расового воспитания, все выглядело несколько теоретически. А тут раз, и действительно – ушли на задание, хряпнув «Саблезубой», и более обратно не воротились. И даже не то, что просто не воротились, а ищи свищи укативший «колокольчик». Хоть болт от него найди?! Ни болта, ни винтики, ни запеченной крошечки брони, ни косточки, ни частицы затылочной крышки, не говоря о том, что под тою крышечкой трепыхалось, плюхалось водянистостью. Воронка – двести на двести, в глубину – сто; ближайшие двадцать циклов лучше не ходить, а еще пятьдесят грибочки, там растущие, не кушать.
Это и есть одна из причин, по которой двинулся «колокольчик» в путь-дорогу, из нутра «Ящера» начатую, не один, а с целой кавалькадой машин. Ибо было торжественно генералом-канониром обещано, а верным другом Честного Меча подтверждено, что как только включит подвижный имитатор свою аппаратуру, экипаж его в машины сопровождения погрузится и назад под многослойность брони воротится.
А еще одна причина, почему множество техники с «колокольчиком» по тропам нехоженым пустилось, имела тактическое свойство. Как известно, «Сонный ящер» забрел в места для «боевых гор» не предназначенные – забрел причем, лишь благодаря искусству команды – то лежала вокруг местность непривычная для гига-танка. Конструкторы-разработчики этого казуса никак предусмотреть не могли. А поскольку «колокольчик» обязан имитировать «гору» нормальную, то он тоже предназначался для передвижения по равнинам, а уж никак не по неровностям ущелий, хоть и был он на гусеницах и состоял из последовательно сцепленных кабин. Поэтому целых четыре «Циклопа-10» сопровождали «колокольчик» в качестве тягачей. Они обязались втаскивать его на склоны и, сцепившись тросами, страховать на спусках. Так что этих танков Дили и его компания боялись зря. Им было не до наблюдения за местностью, главным предметом интереса являлся имитатор и его скольжение по неровностям рельефа.
Конечно, браши не были полными идиотами, тут наличествовали и другие танки, назначением коих являлась именно охрана «колокольчика». Но это тоже оказались не совсем привычные «Циклопы». Дело состояло вот в чем. Мурашу-Дид по-прежнему не доверял «пассажирам», то есть пехоте и танкистам «Ящера». (И, между прочим, пр