– Переключить радио на внутренний режим.
– Есть, – отозвался Витька.
– Запускай ВСУ!
– Ага, – засуетился Вакуленко. – В смысле, есть.
– Включить все системы!
– Да включаю я, включаю, – пробормотал хохол.
– Включить все двигатели!
– Включаю! – Вакуленко бросился исполнять приказ, запустил один за другим все четыре мотора.
Самолет ожил, загудел и вдруг замолк. Лампочки стали гаснуть одна за другой.
– Да мать честная! – застонал Витька.
Вакуленко кинулся теребить клеммы, дергал предохранители, вырыл из-под ног тестер, начал тыкать в проводку, бормоча какие-то страстные заклинания.
– Давай же, заводись, керосинка! – взвизгнул он.
Самолет не заводился. По трапу уже топали ноги. В кабину ввалился взволнованный Карпатов, за ним несколько охранников. Салон наполнился сочным запахом немытых тел.
– Что случилось? – пробормотал первый пилот.
– Аккумуляторы сели, Владимир Иванович, – тихим голосом отозвался Вакуленко. – Все, не взлетим.
– Да тихо ты! – Серега ткнул его локтем.
– Не понял! – прорычал Карпатов.
– ВСУ, – объяснил Серега. – Батареи сдохли. Генератор надо. А где его взять?
Практически не дыша, Карпатов обозрел своих ребят. У Витьки на глазах блестели слезы. Глотов словно лом проглотил. Серега нервно улыбался. Вакуленко облизывал губы, которые синели вместе с жилкой, очертившейся на лице.
Что-то спросил Фарид, растолкав своих подчиненных. Из-за его плеча высовывалась обеспокоенная физиономия переводчика.
– Начальник спрашивать, это… вы долго? – подобрал нужные слова Миша. – Колесо менять и ехать надо. Колесо вы уже поменять.
– Здравствуй, Миша, новый год! – вскричал Карпатов. – А я перед кем сейчас распинался? Генератор надо подогнать. Мотор остыть должен. Потом заведем, поработает минут пять, и все. Порядок такой. Не мы же его придумали!
Миша залопотал, пытаясь что-то объяснить командиру. Фарид поморщился, посмотрел на часы.
– Сколько надо остыть? – брякнул Миша.
– Двадцать минут. – Карпатов показал растопыренными пальцами дважды по десять.
Фарид немного подумал, снова посмотрел на часы и сел в кресло. Талибы расположились в проходе, сунув автоматы между ног.
Глотов побежал к припаркованному «Уралу», возле которого прохлаждался афганец в оборванной жилетке. Летчик начал что-то объяснять, тыкать в самолет, хлопал пальцами по собственному плечу, изображая погоны, иначе говоря, начальство. Талиб не понял, но покинул насиженное место. Глотов забрался в кабину, завел мотор – ключи болтались на рулевой колонке.
Карпатов, затаив дыхание, наблюдал из самолета за происходящим.
– Серега, сразу все движки не врубай. Тут тысяча двести над уровнем моря и температура пятьдесят. Турбины не выдерживают. Заведем хотя бы один. От него – все остальные.
– Черт, Иваныч, они не уходят, – сипло вымолвил Серега. – Ты же говорил, что через полчаса уйдут молиться. Вспомни, ты же сам говорил об этом. А они не уходят!
Карпатов молча наблюдал за приближающимся «Уралом».
– О чем молчишь, Иваныч? – прогундел Серега. – Куда мы денем всю эту братию? Они же почти все сюда набились.
– Не уйдут, значит, с нами полетят, – пошутил Карпатов. – Хоть на мир посмотрят, узнают, что есть на свете другие страны.
– Они же не дадут нам улететь, Иваныч. Их тут рыл пятнадцать.
– Не каркай, Серега, прорвемся.
«Урал» остановился. Глотов выпрыгнул из кабины, вытянул из кузова катушку с мотком кабелей, поволок к самолету. Сидеть на месте Карпатов уже не мог. Он вышел на трап, взялся за поручень, чтобы не видно было дрожащих рук. Глотов протащился мимо. Их взгляды встретились. Нервы звенели как натянутые струны. Да когда же они, в конце концов, уберутся?
Свершилось! Из кабины один за другим потянулись охранники. Они спускались по трапу, неприветливо косясь на летчиков. Последними из самолета выбрались Миша с Фаридом. Начальник важно пожевал губами, но ничего не сказал.
– Полчаса, – объявил Миша, внимательно посмотрев Карпатову в глаза. – Мы вернемся, когда пройти полчаса, и вас везти тюрьму. Вы должны все сделать.
– Конечно, Миша. – Хоть бы этот хорек не увидел, как он вспотел!
Карпатов стоял на трапе, вцепившись в перила, пристально смотрел на людей, уходящих к диспетчерской вышке, машинально пересчитывал их по головам. Вышли не все талибы. Сколько же их осталось внутри – трое, четверо?
В самолете торчали трое: коренастый чернобородый пуштун с выкаченными из орбит глазами, жилистый субъект с засохшим шрамом на веке и большеглазый паренек, которому Витька презентовал часы. Они, нахохлившись, сидели в грузовом отсеке, сжимали автоматы. Карпатов прошел в кабину, сел на место.
Лампочки снова оживали. Серега окрепшим голосом отдавал команды.
Карпатов повернулся к Вакуленко и приказал:
– Иди горючку сливай. Не выдюжим.
– Куда? – встрепенулся Вакуленко.
– В карман!.. – зашипел Карпатов. – На полосу сливай, неужели не ясно? Только не суетись, Ромка.
Вакуленко понятливо кивнул, выскочил из кабины, через пару минут вернулся, плюхнулся в кресло и сказал:
– Мать их в качель, там эти трое так смотрят, на нервы капают! Шо делать с ними, командир?
– Отвлечь бы надо, – пробормотал Карпатов. – Черт!..
– Владимир Иванович, у меня карты есть. – Витька встрепенулся и хлопнул себя по карману. – Могу отвлечь.
– Ну, надо же! – Карпатов невольно засмеялся. – Витька, ты уникум. На хрена ты карты с собой таскаешь? На казнь возьмешь? Ладно, иди, займи пацанов.
Минуты не прошло, а Витька уже сидел на корточках перед талибами, тасовал колоду.
– Испробуйте удачу, господа! – разносился по салону его звенящий голос. – Смотрим внимательно, выигрываем обязательно! Видишь, красная, дядечка? Вот она, видишь? Угадаешь красную, получишь мои лапти!
– Ай да Витька, ай да сукин сын! – пробормотал Глотов. – Хоть бы не раскусили нас.
– Саня, Ромка! – встрепенулся Карпатов. – Идите, подстрахуйте Витьку. Да только с умом, не привлекайте внимания.
Вакуленко и Глотов повскакали со своих кресел, выскочили в салон.
Малолетний талиб, которому не чуждо было все человеческое, включая непроходимую глупость, ткнул пальцем в карту. Витька перевернул ее и театрально чертыхнулся – красная! Он сморщил жалобную мордашку, да так естественно, что паренек засмеялся и что-то быстро затараторил, тыча пальцем в Витькины кроссовки.
– Да бери ты, бери, засранец, – бурчал Витька, стягивая обувку. – Совсем обездолил меня, гаденыш. Часы ему отдал, теперь разувает. Совести у тебя нет!
Подались вперед остальные талибы. Витька начал тасовать колоду. Глазастый бородач снял палец со спускового крючка, положил автомат на колени, а руку – на затворную раму.
– А ну-ка еще раз! – возвестил Витька, передав кроссовки пареньку. – Везет в карты – не везет в любви! Тайм второй, внимание на экран! Попробуйте удачу, получите автомобиль и дачу! Красная, смотрите! – Он ткнул пальцем в даму бубен, сунул ее между двумя другими картами и разложил перед талибами вверх рубашкой все три.
Охранники вытянули шеи, их глаза жадно засверкали. За спинами этой троицы охранников объявились Глотов с Вакуленко. Глотов ступал на цыпочках, приложил палец к губам, выразительно глянул на Вакуленко, тихо подошел к люку и поднял трап. Приглушенно загудел привод.
Охранники не смотрели на него, таращились в карты. Чернобородый тип ткнул пальцем в среднюю, но его руку перехватил жилистый напарник. У него имелись обоснованные возражения. Он принялся что-то энергично внушать собрату по вере. По его мнению, внимания заслуживала лишь левая карта. Так ему подсказывала интуиция.
К запуску моторов все было готово.
– ВСУ работает нормально, – звенящим шепотом доложил Серега.
– Включить первый мотор, – приказал Карпатов.
– Есть, командир.
Лопасти одной из турбин начали медленно вращаться.
– Кажется, работает, командир.
– Черт!
– Ты что? – Серега вздрогнул. – Работает же.
– Посмотри в окно.
Серега прилип к лобовому стеклу и тихо выругался. Только этого не хватало!
В поле зрения появился Адель. Он совершенно один шел мимо взлетной полосы, направляясь из ангара к вышке диспетчера, где в этот час должна была состояться праздничная молитва, покосился на «Ил-76» и вдруг встал как вкопанный. Гул мотора привлек его внимание. Адель поколебался, посмотрел на часы, потом на вышку диспетчера и зашагал к самолету.
– Дьявол! – ругнулся Карпатов. – Он нам все испортит.
– Да что он сделает нам, Иваныч? – заволновался Серега. – Пусть только поднимется, мы его живо!..
– Тут еще трое, забыл? Он их быстро вернет в состояние бодрствования. Пойду на перехват. – Карпатов выбрался из кресла. – Он может и не знать, что в самолете трое талибов. Откуда ему это известно?
Когда он опускал трап, чернобородый афганец машинально поднял глаза, но Витька среагировал, подыграл и, чертыхаясь, открыл угаданную красную карту. Юный талиб радостно засмеялся. За ним заржали и остальные.
– Володя, ты что здесь делаешь? – Адель уже переходил на бег, когда Карпатов спрыгнул ему навстречу.
– Ничего. – Первый пилот натужно изобразил приветливую улыбку. – Моторы прогреваем, Адель.
– Почему вы вообще здесь? – Главнокомандующий ВВС испытывал нешуточное беспокойство, холеная физиономия побелела.
Оружия при Аделе не было. Он был одет сравнительно демократично – глаженые брюки, начищенные ботинки, полувоенная куртка с щеголеватыми карманами и погонами. Рука афганца непроизвольно поползла к поясу, где всегда висела кобура. Но сегодня ее там не оказалось.
– Адель, в чем проблема? Приказ заместителя губернатора господина Насри. Мы меняли шасси. Теперь прогреваем моторы. Ты же не хочешь, чтобы эта хреновина когда-нибудь взорвалась?
Адель побледнел еще больше, отступил на полшага, покосился через плечо на ангар.
– Наши есть в самолете?
– Нет. – Карпатов пожал плечами. – Все ваши ушли на намаз. Обещались быть через полчаса. Мы как раз успеем все сделать.