В отсутствие хороших счетов или бюджетов прекращение импорта серебра можно спутать с использованием налогов для финансирования торговли. «Целью и задачей» британского завоевания Бенгалии, утверждает Ирфан Хабиб, было «позволить Британии получить индийские товары без какого-либо экспорта сокровищ в обмен».[88] На самом деле все европейские страны, включая французов и голландцев, перестали импортировать серебро в 1750-х годах. Они имели более широкий доступ к кредитам в Индии и больше полагались на тратты и денежные переводы.[89] Европейские компании и частные торговцы становились крупнейшими клиентами банкиров Касимбазара (см. карту 2.2). Кроме того, импорт Компании (особенно металлов и оружия) начал приносить успех по мере распространения конфликтов в Индии. И наконец, политическая победа Компании способствовала развитию частной торговли, которая не финансировалась из денег налогоплательщиков. Все эти факторы неуклонно снижали коммерческую значимость компании.
С конца 1760-х годов деловая репутация Компании сильно пострадала из-за коррупционных скандалов. Несколько человек, включая Роберта Клайва, извлекли огромную прибыль из завоевания Бенгалии. Выгода компании была временной и вскоре была утрачена из-за череды военных действий. Цены на ее акции постоянно падали. Критики компании лоббировали в парламенте усиление государственного контроля над управлением индийскими территориями. В 1772 году была предпринята ограниченная попытка, за которой последовал более значительный шаг в виде Акта об Индии 1784 года. В соответствии с этим законом для управления Британской Индией был создан орган — Совет по контролю. В Совет входили представители компании и парламента. Компания управляла как агент британского государства. Благодаря неявной государственной гарантии акции компании снова выросли, хотя ее бизнес продолжал падать.
В последней четверти XVIII века произошел коренной перелом в государственном устройстве. Этот перелом был в двух смыслах: Компания воевала, используя свою армию и новое государство в меньшей степени, чем другие режимы, полагалось на помещиков, и благодаря уменьшению зависимости от помещиков повысило эффективность и налогооблагаемую способность земли. Что позволило осуществить этот перелом?
Даже после поправки на изменения в территориальной протяженности, доходы британских территорий значительно выросли. В Бенгалии доход на квадратную милю увеличился с 236 рупий в 1763 году до 520 в 1817 году и 724 в 1853 году. Это был значительный рост в реальном выражении. В последней четверти XVIII века, когда приток доходов в главные индийские штаты имел тенденцию к сокращению даже без территориальных потерь, доходы Бенгалии выросли с 26 миллионов рупий в 1763 году до чуть более 30 миллионов в среднем в 1770-х годах, а затем стали быстро увеличиваться.
На что были потрачены все эти деньги? Прежде всего, на военное строительство. Доля военных расходов в общих расходах всех крупных штатов Индии во второй половине XVIII века была исключительно высока — от половины до трех четвертей. В ряде крупных индийских штатов по мере увеличения числа сражений сокращались доходы и численность армии (сравнительные данные по потенциалу штатов приведены в таблицах 3.1 и 3.2). Компании удалось увеличить свои доходы и численность армии, продолжая военные действия на протяжении многих десятилетий (карта 3.1).
Это расхождение проявляется в формирующейся модели контроля над региональными ресурсами. Имея стратегическую базу на морях, Компания закрепилась в прибрежной и дельтовой зонах. Земля стала главным источником налогов, поскольку Компания решила не полагаться на внутренние таможни и полностью их отменила. Плодородность земли сильно различалась в Индо-Гангском бассейне и в сухих внутренних районах. Регионы с более высокой доходностью земли приносили больший доход на квадратную милю. Компании посчастливилось получить контроль над Бенгалией, богатым районом Индии. Авадх, ставший поздним приобретением, также был богат на налоги. С другой стороны, Майсур, Берар, Бунделкханд, Пенджаб или Хайдарабад давали налог на голову в два или четыре раза меньше, чем в Авадхе и Бенгалии.
ТАБЛИЦА 3.1 Доходы государства, 1667–1853 (млн. фунтов стерлингов)
Источники и методы: Более подробно построение таблицы и набор данных, на которые она опирается, описаны в статье Tirthankar Roy, «Переосмысление истоков Британской Индии: Формирование государства и военно-фискальные обязательства в мировом регионе XVIII века», Modern Asian Studies, 47(4), 2013, 1125–56.
ТАБЛИЦА 3.2 Доходы четырех территорий Британской Индии и двух княжеских штатов, 1850 г.
Источник: Эдвард Торнтон, «Бюллетень территорий, находящихся под управлением Ост-Индской компании, и туземных государств на континенте Индии», London: W.H. Allen, 1854.
КАРТА 3.1 Политическое деление, 1930 год (заштрихованные области принадлежат княжеским штатам или автономно управляемым территориям).
Доступ к большим доходам не означал, что компания могла финансировать войны из своих доходов, но это означало, что она была более кредитоспособной. Кредит также был критически важен для финансов государства маратхов и любого другого государства того времени. Однако между британскими территориями и их индийскими соперниками существовала разница в управляемости долгового бремени. Отношение долговых обязательств к чистому доходу индийских штатов было высоким и достигало трети на территории пешвы в 1760-х годах. В Британской Индии в 1810-х годах доля долговых обязательств в доходах была гораздо меньше и постоянно снижалась до приемлемого уровня. Доступ к более обширным и стабильным доходам, а также благоприятное соотношение долгов и доходов позволили ей расширить регулярную армию в период между Майсурской и Сикхской войнами. У соперников, напротив, наблюдалась тенденция к росту зависимости от наемников.
Только указав на удобный доступ Компании к налоговым ресурсам Бенгалии и Авадха, возникает вопрос: почему бенгальские и авадхские навабы не основали следующую империю в Индии? Компания не была обязана защищать свое исконное военное наследие. Тот факт, что она пришла из (европейского) мира, который приспосабливался к постоянным войнам посредством централизации финансов и повинностей, сделал ее более готовой, чем любое индийское государство того времени, к попыткам сконцентрировать власть, а не распределять ее между военачальниками. Большинство индийских государств не знало другой модели ведения войны, кроме как передать суверенитет и права на налогообложение региональным вождям. У бедных ресурсами индийцев не было выбора в этом вопросе.
Таким образом, хотя все государства полагались на территориальную экспансию для повышения своих доходов, этот процесс мог иметь различные последствия для внутренней политики государств. В большинстве туземных государств завоевание расширяло возможности военной аристократии, которая делила плоды новых приобретений и тем самым ослабляла центр. В Бенгалии, управляемой компанией, завоевание укрепило центр, поддерживаемый постоянной армией. Индийские штаты имели наследие, с которым им приходилось жить, а именно — делили суверенитет с общинами и отдельными людьми, которые оказывали полезные услуги. Поэтому конфликты заставляли их отдавать больше полномочий. Компания стремилась нейтрализовать посредников, в то время как индийские режимы все больше зависели от них. Компания нуждалась в лояльности помещиков меньше, чем другие, и подчинила их капиталистическим оружием — рынком земли. В то же время сохранение общего суверенитета ослабило индийские государства перед лицом продолжительного конфликта. Это различие проявилось в статистических данных о том, сколько денег государство могло вырвать у местных сборщиков налогов, таких как заминдары.
Сравнение финансов государства Моголов с финансами Ост-Индской компании как государства хорошо иллюстрирует этот разрыв. Практика Моголов была образцом для почти всех государств Индии до прихода к власти Британии, а в течение некоторого времени и для последней. Хорошо известно, что лишь часть доходов, которые государство Великих Моголов считало своими, поступала в центральную казну, а остальное оставалось в виде жалованья. Эти назначения были похожи на договорную аренду государственных должностей, а не на бюрократическую работу; в этом смысле они представляли собой разделение суверенной власти. Степень контроля была различной. По данным Джона Ричардса, 24–33% общего дохода («эффективной джамы», по его словам) в 1595 году поступало с коронных земель, на которые жили имперские учреждения. «Все остальные доходы направлялись непосредственно держателям жалованья».[90] Приведенное выше соотношение между сборами и назначениями также позволяет судить о распределении военной и государственной власти между центральным государством и провинциями и регионами. Оно позволяет определить степень концентрации или децентрализации власти. Около 1600 года это соотношение составляло от 1:3 до 1:4.
По логике вещей, во времена войн и мятежей зависимость центрального государства от назначенцев возрастала, и центр в принципе мог полностью утратить контроль над распределением должностей. Нечто подобное происходило в середине 1700-х годов в большинстве государств, сменивших империю Великих Моголов. Недавний показатель доходов, рассчитанный по времени, показывает, что как в денежном, так и в реальном выражении этот показатель в XVIII веке снизился. По данным Бродберри и др., реальный сбор доходов во всей Индии в 1766 году составлял всего 6% от того, что было в 1600 году, что говорит о чрезвычайном истощении государственного потенциала. После 1766 года произошло резкое восстановление, и в 1871 года реальные сборы превысили уровень 1600 года.