Вторым важным событием этого времени стал распад империи Великих Моголов. Со второго десятилетия XVIII века во внутренних районах страны начались военные действия. К середине века сотни богатых индийских купцов и банкиров из западной части Гангских равнин мигрировали в города Компании. Экзо-дус был значительного масштаба в Бенгалии, где повторяющиеся набеги маратхов повышали опасения за торговые западные границы. Некоторые из этих купцов, прибывших в Калькутту, играли посредническую роль в отношениях компании с региональными государствами. Более поздние поколения купцов и мигрантов будут сотрудничать с британскими частными торговцами.
Третье значительное изменение произошло с приходом Французской Ост-Индской компании. Позднее появившись в Индийском океане и значительно уступая Британской компании в масштабах бизнеса, французы стали грозной военной силой и превратились в главных соперников британцев в региональной политике. Соперничество вылилось в территориальные войны во время Войны за австрийское наследство (1740–48) и Семилетней войны (1756–63, см. также главу 2). В обоих случаях местные лидеры занимали противоположные стороны в спорах о престолонаследии и дворцовых интригах в Бенгалии и Карнатике. Британцы одержали победу в этих сражениях, что привело к заключению Парижского договора в 1763 году, который практически уничтожил французские амбиции в Индии. Французская компания была ликвидирована, возобновлена и снова ликвидирована во время наполеоновских войн. Во время англо-французского конфликта в Индии в середине XVIII века местные руководители обеих компаний не подчинялись указаниям директоров. Тихое стремление к автономии достигло решающего момента. Офицеры, размещенные для защиты портов, и их друзья, частные торговцы, определяли политику Ост-Индской компании в Индии.
Кульминацией этих трех тенденций стало военно-политическое господство в Карнатике и Бенгалии. В течение более десяти лет после 1765 года, когда была приобретена Бенгалия (см. главу 2), управление было разделено между местным правителем и компанией. Компания практически не влияла на управление. Однако она оказала непосредственное влияние на платежный баланс. Длительная зависимость от серебра для оплаты индийского экспорта прекратилась. Теперь компания стала использовать доходы от продажи земли для оплаты экспорта и больше занимать на месте. В период с 1757 по 1787 год официальная статистика фиксировала незначительный импорт серебра в Индию (см. также главу 3). Вероятно, эти данные недооценивали истинные масштабы импорта серебра. Частные купцы вели большие дела и ввозили серебро на частные счета, что плохо поддается учету. Кроме того, снижение объемов отражает тот факт, что компания начала добиваться определенных успехов в продаже британских товаров в обмен на индийские. Британские товары, которые хорошо продавались в это время, включали в себя железо, инструменты, пушки и ружья.[167] Кроме того, увеличение расходов на оборону привело к тому, что компания стала тратить больше местных доходов на другие цели, кроме заморской торговли.
Военные авантюры компании в Северной Индии в 1770-х годах вызвали резкую критику со стороны лоббистов в парламенте, особенно критиков монопольной хартии. К этой критике присоединились британские провинциальные меркантильные и промышленные круги, из рядов которых вышли многие ведущие частные торговцы. Адам Смит придал этим сомнениям философское обоснование в своем труде «Богатство народов» (1776), предположив не только, что монополия — плохой рыночный принцип, но и, применительно к компании, что фирма, управляющая государством, потерпит крах и как фирма, и как государство. Компания накопила огромный долг и взяла взаймы у парламента, выступая против более строгого парламентского регулирования управления в Индии. На смену неудачному регулирующему акту 1773 года пришел более всеобъемлющий Акт об Индии Уильяма Питта (1784), который создал административную структуру для установления власти парламента над индийскими территориями, приобретенными компанией.
Акт об Индии подтвердил роль Компании как правителя в Индии и обесценил ее роль как торговца. При пересмотре устава в 1793 году частная торговля получила значительные формальные привилегии. Компания подняла голос протеста, но эффективной оппозиции не было. Не было более чем символической оппозиции и в 1813 году, когда монополия была отменена в индийской торговле Компании. В течение десятилетий до этого монополия действовала только под именем.
К 1750 году компания практически отказалась от длительной борьбы с частными купцами. Действительно, тесные отношения покровительства и защиты между местными офицерами и растущим числом частных торговцев делали дисциплинирование последних невозможным. Среди этих людей некоторые были служащими фирмы, а некоторые хорошо знали офицеров или были у них на хорошем счету. Значительная часть этих предприятий носила характер тайных совместных предприятий с офицерами.
Эти партнерства ставят вопрос о характере фирмы. Некоторые ученые полагают, что чартерные компании можно сравнить с современными многонациональными компаниями, поскольку и те, и другие имели общие стратегии, позволявшие менеджерам экономить на транзакционных издержках и снижать оппортунизм агентов.[168] Другие полагают, что в отличие от современных многонациональных компаний, компания не имела унитарной командно-контрольной структуры. Ее заграничное предприятие сочетало в себе современный акционерный принцип привлечения денег и досовременное партнерство в управлении. Партнерами были лондонские купцы из Сити с одной стороны и странствующие матросы, солдаты и офицеры с другой. Эти два класса не были дружны между собой на родине. Но моряки и солдаты присоединились к предприятию, пообещав, что смогут торговать на стороне. Последним пришлось заводить друзей в Индии, иметь дело с враждебными королями и ненадежными агентами, и они были более агрессивны, осведомлены о местных условиях и склонны к тунеядству, чем акционеры. По мере того как местные офицеры вовлекались в индийскую политику, они часто действовали вопреки указаниям лондонских боссов.[169] Экономические интересы частных торговцев и местных агентов совпадали, и военные успехи одних делали других смелее, чем прежде. Конфликты с бенгальским государством в 1756–1763 годах касались налогообложения частной европейской торговли. Спор перерос в битву, потому что офицеры встали на сторону частных торговцев. Аналогичные проблемы возникли в Авадхе в 1760-х годах.
После того как компания взяла власть в свои руки, частные торговцы стали передвигаться более свободно, а некоторые открывали предприятия, связанные с новыми видами риска. После 1813 года ремесленники пополнили ряды купцов и охотников за удачей, прибывших в Индию. Поскольку железо уже было основным импортом из Британии в Индию, а в предгорьях Чотанагпура в изобилии имелись и железная руда, и древесный уголь, в 1770-х годах в этих районах возникло несколько предприятий по выплавке железа. На верфях близ Калькутты работал европейский капитал. В 1790-х годах большой интерес вызвала также переработка индиго и хлопка на плантациях карибского типа. Самая большая группа частных предприятий занималась торговлей товарами — опиумом, индиго, хлопком, солью и некоторыми другими товарами — и создавала банки и страховые компании для финансирования таких сделок. Почти все они состояли в индоевропейском партнерстве. В таких фирмах, как знаменитое предприятие Карра-Тагора в Калькутте, индийский партнер обеспечивал капитал, а европейцы — управление. История этих гибридных партнерств сегодня хорошо изучена. Так же как и потрясения, которые погубили многие из них в 1830-х и 1840-х годов.[170] Эти потрясения были вызваны спекуляциями на сырьевых рынках и колебаниями цен, которые вылились в банковские крахи, погубившие многие здоровые предприятия.
Не все компании исчезли во время этих эпизодов, а многие, пережившие потрясения, заложили основу для индустриализации в конце XIX века. Однако легкая дорога к банкротству в торговле и кустарных предприятиях показала, что такие предприятия сталкивались с плохим доступом к информации, недостаточным хеджированием, высокими торговыми издержками, риском инсайдерского кредитования, небольшими резервами и, прежде всего, узким, несовершенным и дорогим рынком капитала. Когда крах стал неизбежным, деньги иссякли. В то же время земля стала привлекательной альтернативной инвестицией в Бенгалии, поскольку налоги заминдари стали более доступными.
Государство Компании в начале XIX века не было особенно дружелюбно к этим европейским предприятиям. К 1800 году сама компания превратилась из органа купцов в правительство. Многие отдельные офицеры по-прежнему были знакомы с предпринимателями, но открытая поддержка не приветствовалась. Как правитель, компания жила за счет земельного налога, как и любой другой индийский режим, и была глубоко против вмешательства европейцев в имущественные отношения в сельской местности. Только после 1830-х годов земельное законодательство было смягчено настолько, что позволило европейцам иметь крупные земельные владения. Фирма также пыталась заблокировать предоставление банковской хартии, которая была важным каналом для перевода денежных средств.
Если европейские частные торговцы имели разнообразный опыт, то судьба индийских купцов, работавших в Индийском океане после прихода европейцев, также была неоднозначной.
Ашин Дас Гупта предложил три полезных наблюдения о купцах Индийского океана в XVIII веке. Во-первых, крупные купцы, владевшие кораблями и действовавшие как самостоятельные коммерческие фирмы, стояли на своем до начала XVIII века. Европейские торговцы еще не были доминирующими игроками в морской торговле. Однако относительное падение экономического положения Османской империи, Моголов и Персидского государства могло повлиять на аравийскую морскую торговлю и, в свою очередь, отразиться на этих купцах. Во-вторых, изменение направления торговли с внутриазиатского на азиатско-европейское благоприятствовало купцам, работавшим в качестве партнеров и агентов компании. В-третьих, после европейского доминирования произошел пересмотр индоевропейских отношений, старые формы партнерства уступили место новым формам.