е речь шла о рисе в шелухе, будут похожи на те, что были получены в ходе сельскохозяйственных исследований в начале 1900-х годов. Какую разницу могут внести региональные различия? Давайте проиллюстрируем это на примере цифр, взятых из Бенгалии XVIII–XIX веков. Сначала рассмотрим степень разброса вокруг среднего значения в двух наборах данных за 1860–1900 годы, когда в Большой Бенгалии впервые в истории были проведены надежные и всесторонние выборочные обследования.[291] Согласно этим данным, средняя урожайность риса в Бенгалии находилась в диапазоне 410–440 кг/акр (444 в 1866 году и 409 в 1901 году). Самый ранний из них — отчет Уильяма Хантера, подготовленный после голода 1866 года в Ориссе. По его данным, самые низкие урожаи были получены в северном Бихаре (Пурнеа 285), в то время как в дельте Бенгалии урожайность достигала 571 кг/акр (Раджшахи). Согласно официальным данным 1901 года, полученным из двух источников, «стандартная» урожайность в Пурнеа составляла 276 кг/акр, в семи нижних бенгальских округах — 550, а в среднем по всей Бенгалии — 409. В обоих случаях средний показатель по Бенгалии составлял 75% от показателя дельтовой Бенгалии. Не исключено, что урожайность риса на отдельных участках в дельте иногда превышала 600 кг. Но средний показатель все равно был значительно ниже этих высоких показателей.
Учитывая, что в период 1750–1860 годов не произошло никаких заметных механических или биологических изменений в способе выращивания риса, если мы предположим, что для 1750 года характерен такой же уровень разброса урожайности, как и для 1860 года, то есть не допустим ни межрегиональной конвергенции, ни дивергенции, в результате средняя урожайность будет значительно меньше той, что обычно приводится в сравнениях «до и после». Нам удалось найти четыре оценки «большого» урожая риса конца XVIII – начала XIX века.[292] Наблюдатели находились в дельте Нижней Бенгалии. Во всех случаях единица измерения может быть установлена. Эти четыре оценки составляют (в кг/акр) 396, 444, 634 и 543. Два числа в середине принадлежат Х.Т. Коулбруку. Среднее из этих цифр, 540 кг, близко к тому, что официальная статистика определила как стандартную урожайность дельты Бенгалии столетие спустя. Раджат Датта сообщает о четырех других оценках из нижней Бенгалии. Единицы измерения не определены. Если предположить, что эти цифры относятся к рису в шелухе, большому маунду и маленькому бигха, то средняя урожайность составит 633 кгс/акр.[293] Эти наблюдения — самые высокие показатели урожайности, которые мы можем получить для XVIII века, и все они получены в наиболее плодородных районах поймы. Но эти высокие урожаи 1760–1800 годов были близки к высоким урожаям 1860–1900 годов. Если предположить, что за прошедшие годы не было межрайонной конвергенции или дивергенции, то ранние низкие урожаи и поздние средние низкие урожаи также будут одинаковыми. И, следовательно, средняя урожайность не изменилась бы вообще.
В заключение следует отметить, что после корректировки единиц измерения и учета наличия диапазона вывод о том, что урожайность зерновых в среднем была выше, чем в XIX веке, выглядит маловероятным. Возможно, с цифрами все в порядке, но для того, чтобы их использовать, нам необходимо знать разброс этих цифр. Более приемлемой гипотезой является то, что производительность не изменилась ни в сторону повышения, ни в сторону понижения в XVIII веке. Возможно, имело место экологическое напряжение и уменьшение отдачи, но эти последствия не могли быть серьезными.
Было предпринято несколько попыток определить уровень жизни на основе численности населения и доходов.
Более старая наука пыталась сделать выводы об уровне жизни и особенно о влиянии на него потрясений, связанных с прожиточным минимумом, на основе изучения демографических данных. Урбанизация — сложная тема, которая заслуживает отдельного и более подробного рассмотрения (см. Глава 6). Чтение демографических данных — тоже непростая задача. По одной из точек зрения, в XVII веке наблюдался небольшой, но положительный (менее 1%) прирост населения.[294] Согласно другому пересмотру данных, полученных до переписи населения (до 1872 года), в начале XIX века в Бенгалии население росло примерно на 1%, в Мадрасе — несколько выше, а в Северной Индии — почти на нуле.[295] Маловероятно, чтобы темпы роста населения в XVIII веке в Индии значительно превышали нулевые; любые перспективы роста были сведены на нет двумя крупными голодами, случившимися в последней четверти века. Использование численности населения для прогнозирования уровня жизни в долгосрочной перспективе зависит от того, как понимать взаимосвязь между этими двумя переменными. Это спорная задача, и от нее лучше отказаться, хотя в последнее время она возрождается.[296] Один из подходов к измерению масштабов региональных доходов использует государственные налоговые поступления. Исходя из предпосылки, что доходы правительства были значительным источником совокупного спроса, упражнение в этом классе предполагает, что экономика Бенгалии, возможно, переживала некоторый рост в первой половине XVIII века.[297] Такие показатели обязательно должны предполагать, что соотношение налогов и доходов не изменилось. Кроме того, можно показать, что масштабы реальных налоговых сборов чувствительны к ряду цен, используемых для дефляции номинальных сборов. В более позднем исследовании было показано, что наиболее широко используемые цены на зерно должны привести к выводу, что налоговые сборы в реальном выражении не изменились в Бенгалии в период с 1720 по 1763 год.[298] Последующий устойчивый рост был обусловлен успешным манипулированием соотношением налогов и доходов в режиме Ост-Индской компании.
Наконец, новаторское исследование по оценке ВВП на голову на основе производственной функции позволило найти достаточно оснований, чтобы предположить, что «индийский ВВП на душу населения неуклонно снижался в период с 1600 по 1871 год».[299] Это снижение справедливо для восемнадцатого десятого века и подтверждается данными о серебряных зарплатах, дефлированных ценами на основные предметы потребления.[300] Преимущество такого упражнения, как это, по сравнению с упражнениями типа «до-после» в том, что оно позволяет нам лучше проследить тенденцию и, следовательно, соответствует более реалистичному ощущению времени. В данном случае в этот период действительно наблюдалось снижение предполагаемого ВВП на голову. Но порядок снижения был невелик, и резкого разворота тренда не произошло. Истории, объясняющие экономические тенденции политическими сдвигами, заставляют нас ожидать иного.
Пессимистическое прочтение данных о заработной плате, урожайности и ВВП не обязательно оспаривает другой ряд выводов, свидетельствующих о коммерциализации и «протоиндустриализации» в дельтово-прибрежных зонах.
Бенгалию часто считают процветающим регионом до колониального правления. На самом деле она была слишком разнообразной, чтобы можно было сделать какое-либо общее заявление. Тем не менее в некоторых частях Бенгалии относительно высокая урожайность сельского хозяйства и доступ к перевозкам по судоходным водам создавали высокий внутренний спрос на мануфактуру и позволяли богатеть государствам. Это относится к частям Бенгальской дельты, восточной части Гангской котловины и дельты Кавери, изученным Партасаратхи.
В этих зонах или рядом с ними во второй половине XVIII века развивалась торговля пшеницей, рисом и хлопком на дальние расстояния. Это не могло быть революцией. Ведь большая часть новой торговли зависела от немногочисленных дорог, существовавших во внутренних районах, трудоемкой караванной торговли и прибрежного судоходства, обслуживавшего лишь ограниченные внутренние районы. Тем не менее, коммерциализация зерна и хлопка, по крайней мере, совместима с моделью региональной специализации в обрабатывающей промышленности. Во второй половине XVIII века гуджаратский хлопок нашел сбыт в Китае. Хлопок из Берара продавался по суше в Бенгалию, и продолжалась процветающая торговля рисом на восточном побережье. В исследованиях, посвященных Средне-Гангским равнинам, также отмечается значительная межрегиональная торговля зерном. К концу XVIII века опиум и индиго присоединились к рису и хлопку в качестве предметов торговли на дальние расстояния. Была ли эта коммерциализация достаточно общей и присутствовала в большинстве регионов субконтинента? Способствовала ли она росту сельского хозяйства?
Гулам Надри видит «расширение сельскохозяйственного производства во второй половине восемнадцатого века» в Гуджарате, основываясь на данных о росте продаж хлопка.[301] Недавние исторические исследования без исключения отмечают рост сельского хозяйства во многих других регионах в XVIII веке. Почти всегда этот рост был связан с переселением крестьян-мигрантов и рабочих на новые земли, а в некоторых случаях — с переселением в регионы, опустевшие из-за голода или войны. В засушливых регионах, таких как Пенджаб или на Деканском плато, нехватка воды ограничивала возможности расширения. С другой стороны, в районах с обильными запасами воды, таких как Бенгалия, переселение лесных массивов шло быстрыми темпами. Заметную роль сыграли как демографическая экспансия, так и предложение экономических стимулов со стороны заминдаров, чтобы побудить к рекультивации лесных земель. Ричард Итон показывает, что в дельте Восточной Бенгалии было много земельных грантов религиозным учреждениям, где также проводилась масштабная вырубка лесов.