КАРТА 8.1 Территория, наиболее пострадавшая от восстания, 1857 год.
Например, Карл Маркс был увлечен этим эпизодом не меньше, чем британским правлением в Индии, и предположил, что мятеж отражал классовую борьбу, вызванную попытками британцев провести институциональные реформы.[309] Маркса мало интересовали индийские капиталисты. Фридрих Энгельс, поддерживавший точку зрения о классовой борьбе, интересовался в основном сельской местностью. Как и более поздние марксистские чтения М.Н. Роя и Р. Палме Датта. Оба они отметили, что восстание повлекло за собой конфликт между меркантильными и земельными интересами, но вслед за Марксом поместили капиталиста в повествование о деревне. Полемизируя с господствовавшим в то время мнением о том, что мятеж был феодальным и религиозно-реакционным, марксистско-националистическая работа 1960-х годов утверждала, что было восстанием против «торгово-промышленных классов, банкиров и махаджанов».[310] В работе не было достаточно подробно описано, кто были эти люди и по каким причинам они перешли на ту или иную сторону. Позднее Эрик Стоукс показал, что некоторые солдаты разделяли убеждения и взгляды крестьянства, поскольку были выходцами из одного и того же мира.[311] В одном из недавних материалов вновь говорится о том, что солдатско-крестьянские порядки, к которым в некоторых случаях присоединялись городские ремесленники, страдали от «растущих экономических трудностей и нищеты»[312].
Правда, на ранних этапах нападкам подвергались ростовщики и плантаторы индиго.[313] После захвата британцами Авадха (1856 г.) некоторые из аукционных покупателей крупных помещичьих владений (талукдаров) были меркантильны по происхождению. И крестьяне не любили их, хотя не обязательно из-за новых экономических отношений, которые возникли.[314] Исследования Авадха и Бунделкханда также показывают, что сельские купцы и ростовщики часто становились объектами нападок со стороны крестьян.[315] Некоторые из этих более поздних работ были написаны под влиянием новой интерпретации индийского национализма в рамках Subaltern Studies. Есть две проблемы с этим в целом марксистским подходом к пониманию классовых союзов и классовых конфликтов. Во-первых, он слишком сосредоточен на деревне, где действия были спорадическими и часто не имели значения для исхода восстания. Неявный тезис о том, что крестьяне присоединились к повстанцам, а капиталисты — к британцам, потому что крестьяне возмущались экономической эксплуатацией, является не более чем марксистским мотивом и заставляет задуматься о расчетах купцов. Недолговечные повстанческие правительства не считали, что капиталистическая эксплуатация является предметом беспокойства. Ни в одной из их прокламаций, насколько нам известно, не упоминалась эксплуатация бедных богатыми, и, по крайней мере, одно из них поддерживало купцов.[316] Тезис о классовом конфликте не уживается с тезисом о разнообразии в ответах крестьян.
Во-вторых, в этом повествовании о том, как общество отреагировало на мятеж, городские купцы и банкиры, сокращенно «капиталисты», остаются тенью, если не пропадают вовсе (я скоро придам этому слову конкретное значение). Например, слова «купец», «банкир», «торговля» или «рынок» не встречаются ни в указателях, ни в качестве важных тем в ряде крупных работ, старых и новых, посвященных этой теме.[317] В последних работах, посвященных Дели времен мятежной администрации, банкиру уделяется некоторое внимание, но лишь по касательной при обсуждении политики двора и управления городом.[318] Ростовщику тоже уделяется внимание, но почти всегда как части крестьянского мира. Это любопытное упущение, поскольку наиболее важные военные действия происходили не на открытых полях сражений, а в городах и вокруг них. Наиболее значимыми экономическими акторами были городские фирмы, которые имели мало прямых контактов с земледелием, но потенциально могли сыграть важную роль в укреплении фискальных предприятий с обеих сторон.
Это упущение любопытно еще и потому, что военная разведка выявила множество случаев оппортунистических нападений на купеческую собственность со стороны солдат и городских банд, как это случается в любой ситуации временного распада государства. В пределах территорий, контролируемых повстанцами, существовала скрытая рента капиталистического сопротивления военным предприятиям повстанцев и выражение поддержки британской индийской армии за пределами этой зоны. Как и в любой войне, снабжение армий материальными средствами и финансами имело огромное значение. Деловые интересы могли либо помочь кампании, поддерживая поставки, либо навредить ей, блокируя их. Мятеж нарушил торговлю зерном и финансирование торговли на значительной территории в период с мая по сентябрь 1857 года. Поэтому снабжение «полевых армий» стало проблемой для обеих сторон. Повстанцы, удерживавшие ключевые города, должны были наладить партнерские отношения с городскими купцами и банкирами. Британцы нуждались в индийских купцах еще больше, потому что эмигранты купцы на Гангских равнинах были либо мертвы, либо находились в осаде. Историческая наука дает некоторые представления о том, как развивалось предприятие по созданию партнерского корабля, но не предлагает полезных обобщений об этом процессе.
Я покажу, что капиталистические симпатии действительно приняли определенную форму и что этот факт имел решающее значение. Однако было ли это просто симпатиями? Некоторые купцы и банкиры могли предвидеть, что британское правление будет лучше отвечать их экономическим интересам. Но это неполная история. В зоне боевых действий принятие любой стороны сопряжено с рисками и угрозами, купцам и банкирам было что терять, и экономическая история мятежа должна учитывать эти краткосрочные риски, а также ожидаемую долгосрочную прибыль. Непосредственная угроза собственности играла большую роль в расчетах капиталистов, чем империалистическая лояльность. Их решения следует понимать как реакцию на незащищенность частной собственности. Их реакция действительно повлияла на исход войны. В рассматриваемом здесь материале мы не можем напрямую соотнести конкретные сражения и действия капиталистов в них. Тем не менее можно утверждать, что недовольство и пассивное сопротивление купцов повредили делу повстанцев и что купцы и банкиры были участниками британских военных действий, которые были направлены на поддержание открытых, безопасных и хорошо снабжаемых торговых путей дальнего следования.
Кем были капиталисты? Я имею в виду людей, которые вели и финансировали торговлю на дальние расстояния и обычно базировались в городах. В исследованиях о мятеже наиболее заметной группой торговцев являются люди, финансирующие земледелие и имеющие дело с крестьянами. Между этими группами есть некоторые совпадения, но они также отличаются в институциональном и социальном плане. Первая группа действовала в более широких масштабах и выпускала векселя (хунди), тогда как вторая этого не делала. Ее клиентами были другие крупные торговцы и служащие судов, они принадлежали к известным торговым кастам и общинам. Городские банкиры работали на менее сезонном денежном рынке, чем сельские группы, действовали в более крупных масштабах и принимали вклады, в то время как сельские ростовщики делали это редко.[319]
Первый сегмент представляет особый интерес, поскольку городской актор действовал в достаточно крупных масштабах, долгое время участвовал в фискальном управлении и имел достаточную репутацию, чтобы рассматриваться в качестве союзника во время войны. Поскольку эта группа финансировала торговлю, союзничество имело значение для обеспечения поставок и получения займов. В документах, которые я использую, содержатся соглашения о долговых контрактах между некоторыми банкирами, о которых идет речь в этой главе, и членами двора Великих Моголов, датируемые десятилетиями, предшествовавшими мятежу. И повстанцы, и англичане понимали стратегическую важность городской столицы. В это время видные городские группы состояли из нескольких каст и общин. В основном это были индуистские кхатрисы в Дели, а также джайны и индуистские торговые касты из Раджастхана или других мест. Так, Матхура стала базой для Гокулдаса Париха, бывшего казначея штата Гвалиор, сыгравшего важную роль в противодействии мятежникам. Наследниками фирмы стали джайнские освалы. Насколько важную роль играла эта часть населения в обществе? Насколько крупной и активной была городская торговля в десятилетия, предшествовавшие 1857 году? Западная и центральная части Гангских равнин были относительно урбанизированы. Несмотря на некоторый спад в городское население в западных регионах, население крупных городов в восточных областях увеличилось.[320] Городские торговцы и банкиры не были депрессивной группой. Как показано в главе 5, даже если некоторые из их традиционных видов бизнеса, связанных со сбором налогов, пришли в упадок, торговля сахаром, хлопком, индиго и зерном росла. Прямо или косвенно эти виды торговли создавали возможности для сотрудничества между заморской и сухопутной торговлей, и, в свою очередь, между европейцами и индейцами. Несмотря на прекращение экспортной торговли текстилем, грузооборот портов Калькутты и Бомбея в период с 1840 по 1857 год вырос в три раза, а экспорт превысил импорт. Значительная часть торговли происходила на Гангских равнинах и осуществлялась по реке Ганг в направлении портовых городов.