[399] В Дехра-Дуне «продовольствие закупалось через местных торговцев».[400] В августе правительство поручило Джйоти Прасаду организовать регулярные конные фургоны из Агры на юг для перевозки грузов.[401]
В отчете полковника Р. Бэрда Смита из Рурки о Гангском канале говорится, что первые сведения о перспективе мятежа поступили от купцов, занимавшихся торговлей зерном для военного базара в Фатехгархе.[402] Они также были мельниками, и их косвенно обвинили в подмешивании костной пыли в муку. Масштабы распространения слухов встревожили их. Однако купцы продолжали делать инвестиции, что позволило Бэрду Смиту заподозрить, что «хотя они и осознавали всеобщее чувство… отчуждения, фактическая вспышка мятежа застала их класс почти такой же врасплох, как и нас самих».[403]
Несмотря на эти случаи, конкретные фирмы, отдельные лица или группы торговцев по-прежнему редко фигурировали в военной разведке. Гораздо больше места уделено возрождению торговли на западной и восточной сторонах зоны боевых действий. Британцы могли надеяться удержать два стратегических маршрута снабжения: пенджабский участок Большой магистрали, между Джумна и Сатледж, соединявшие через реку Сатледж-Индус Бомбей и Аден, а также Ганг, связывавший Северную Индию с Калькуттой. После возвращения Пенджаба под британский контроль сотрудничество между купцами и небольшой армией, осаждавшей Дели без непосредственной надежды на повторный захват, оказалось крайне полезным. После того как 14 сентября Дели пал, в отчете командующего в боях за Дели были отмечены две инициативы по обеспечению армии Компании продовольствием. Одной из них был Генеральный комиссариат. Другой — вклад штатов Пенджаб, Патиала, Капуртхала, Набха, Малер Котла и Джинд, в защиту торговых путей и поставку повозок и грузов (см. рис. 8.1).[404] Государства не закупали товары, это делали купцы, но они защищали собственность. «Большая магистраль [Пенджаб — Дели] вскоре ожила повозками, каретами и ношами, доставлявшими вниз все самое необходимое для армии».[405] С западной стороны к Ферозепуру по Сутледжу подходили грузовые суда из Карачи, которые перевозили грузы из Адена и Бомбея. Это были важнейшие услуги, и именно поэтому руководителям делийской кампании, таким как военный секретарь генерал Арчибальд Элисон, не приходилось всерьез беспокоиться о продовольствии и других жизненно важных вещах.
РИСУНОК 8.1 Три сикхских офицера, сражавшихся во время мятежа. Феличе Беато (ок. 1832–1909 гг.) был британско-итальянским фотографом, работавшим в Средиземноморье в 1857 году. Услышав новости о мятеже, он отправился в Калькутту. Но он приехал слишком поздно, чтобы стать свидетелем событий, как он надеялся. В его альбоме «Мятеж» есть фотографии нескольких значимых мест и зданий, а также несколько групповых фотографий солдат, как, например, эта. © Album / Alamy Stock Photo.
Имея в своих руках торговые пути и коммерческую разведку, британцы в Пенджабе могли ограничить продажу серы, селитры и свинца и лишить Дели этих материалов.[406] Сотни ремесленников были собраны в Ферозепуре, вдали от мятежников. Город превратился в крупный центр производства палаточной ткани.[407] То, как сильно изменилось положение дел с серой и селитрой, было продемонстрировано 7 августа. Несколько сотен ремесленников в Дели были вынуждены изготавливать порох в доме Бегум Самру.[408] 7 августа снаряд уничтожил эту фабрику и склад, а также жизни пятисот или более ремесленников.[409] Неудивительно, что эта атака была воспринята британским лагерем как значительная стратегическая победа.
Если правители Сис-Сутледжа защищали торговые пути в Пенджабе, то на Ганге между Калькуттой и Аллахабадом Компания ставила пикеты. Несмотря на восстание в Данапуре (25 июля), командиры повстанцев так и не предприняли решительной попытки остановить поставки по реке. Речные пароходы использовались для перевозки командиров и разведывательных миссий британцев, доставки раненых солдат и их семей в Калькутту, а также для перевозки грузов. В августе 1857 года по Джумне курсировали багажные лодки, организованные купцами, чтобы доставить припасы в части, действующие в стратегически важных районах Доаба.[410] Эти суда подвергались нападениям с суши и часто задерживались, опасаясь нападений.[411] Однако реки продолжали использоваться войсками и торговцами. Вновь созданные управления координировали закупки. В августе было создано управление под названием «Суперинтендант по перевозкам и снабжению». Комиссариат в Бенгалии выдавал многочисленные инденты и контракты на закупку продовольствия, угля, серы и селитры, а также сукна.[412] Переписка этих ведомств свидетельствует о том, что после августовской реорганизации закупки на рынке и транспортировка грузов стали работать лучше. Во всяком случае, закупка материальных средств на рынке стала большой темой для обсуждения[413].
Хотя ни Бомбей, ни Калькутта не были местом боевых действий, оба они играли важнейшую роль в снабжении. В июне 1857 года новый командующий Бенгальской армией Патрик Грант передал командование полевыми войсками Генри Хавелоку, сославшись на необходимость оставаться в тылу и управлять снабжением из Калькутты.[414] В последующие месяцы «Калькутта заслуживает внимания как… склад магазинов и припасов».[415] Бомбей также находился далеко от места действия, но обслуживал Пенджаб. Джабалпур и Саугор, два крупных рыночных города, также обслуживали центральный индийский фронт в 1858 году. Сухопутный маршрут между Бомбеем и Джабалпуром играл роль, схожую по важности с магистралью Гранта на север.[416]
В Бомбее и Калькутте купцы и банкиры не нуждались в давлении, чтобы поддержать режим Компании. В Калькутте, когда в марте–июне 1857 года среди 19-й и 34-й «туземной пехоты» возникли первые признаки мятежа, и особенно после падения Дели, часть бенгальской прессы выражала симпатии к мятежникам. Власти спокойно отнеслись к этому. Расхождения в тоне бенгальской и английской прессы вскоре исчезли. В конце концов, «как у торговцев, интересы европейских и местных купцов были одинаковы».[417]
В сентябре 1857 года во главе с махараджей Бурдвана и ведущими членами сословия Совабаджар, Радхакантой Дебом и Каликришной Дебом, более 2500 видных индийских граждан Калькутты подписали обращение, поздравляющее вице-короля с захватом Дели.[418] Среди подписавшихся, по их свидетельству, были «купцы и торговцы». За этим посланием последовало другое, представленное несколько месяцев спустя и подписанное более чем 5000 человек; среди подписантов снова было много купцов. Эти обращения были не просто выражением лояльности; они также выражали беспокойство за частную собственность и жизнь бенгальцев-эмигрантов. Бенгальская пресса того времени сетовала на «дезорганизацию, вызванную мятежом».[419]
В Бомбее и Сурате мятеж привел к панике среди кантильщиков. Порядок был восстановлен, когда единственный потенциально серьезный эпизод в пехотном полку был жестоко подавлен начальником полиции Чарльзом Форджетом. Когда Форджетт вышел в отставку, «туземные хлопковые купцы» наградили его кошельком в пятнадцать сотен фунтов и акциями хлопковой фабрики стоимостью еще тринадцать тысяч.[420] Кристофер Бердвуд также был отмечен бомбейскими купцами; его вклад заключался в организации, в качестве главного офицера комиссариата, поездов на быках между Бомбеем, Васиндом и Мхоу.[421] В Сурате, торговом городе, в середине 1858 года началась паника, когда Татия Топе запланировал нападение на город. Купец-землевладелец Сяд Хоссан-аль-Эдрус предложил присоединиться к кампании против Топе.[422] Подобные заявления поступили из нескольких городов Малабара.[423]
С созданием торговой инфраструктуры зимой рынки оживились. В относительно спокойном Чампаране европейские плантаторы индиго продолжали вести свой бизнес как обычно, хотя и испытывали неудобства из-за отказа местных банкиров в выдаче наличных. В период с мая по август деньги были в дефиците из-за краха бизнеса денежных переводов и векселей. В Монгыре банкиры отказывались выдавать тратты.[424] Но к сентябрю в Бихаре, «торговля оживилась… и денежные знаки стали доступны».[425] По мере того как британцы укрепляли контроль над двумя речными транспортными и торговыми каналами, только удерживаемый повстанцами Авадх в центре оставался отрезанным от торговли и нормального потока денежных средств.
Повторное завоевание вызвало ответную реакцию купцов, оставшихся в удерживаемых повстанцами городах, или же они просто стали объектами очередного грабежа. В октябрьской депеше 1857 года из Музаффарпура сообщалось, что индийские солдаты Компании запугивают лавочников, заставляя их продавать продукты по ценам ниже рыночных.