[29] Еще больше заявлений о поддержке следовало из Бенареса каждый раз, когда Компания участвовала в сражении или выигрывала его. И снова предприниматели организовывали эти коллективные демонстрации поддержки.
Такие демонстрации поддержки потеряли смысл после укрепления империи. Но в 1857 году режим остро нуждался в ней. К 1857 году Ост-Индская компания оставила свое торговое наследие далеко в прошлом. Торговля в основном находилась в руках индийцев. Индийские купцы не просто заявляли о своей поддержке, они ставили материальные и денежные средства на помощь британской военной операции в северной и центральной Индии. Благодаря усилению власти и коммерческой ориентации Компания создала армию заинтересованных лиц в зарождающемся мире торговли; эти люди пришли ей на помощь.
В том, что это было полезно для бизнеса, сомневаться не приходится. Стало ли государство Компании лучше для простых индейцев?
Империалистическая точка зрения, рассмотренная ранее, предполагает, что распад империи Великих Моголов привел к анархии и экономическому упадку. Некоторые современные историки согласны с тем, что распад империи Великих Моголов имел катастрофические последствия, среди которых причины в том, что фирмы, связанные с имперскими финансами и торговлей предметами роскоши, производство в городах сильно пострадали.[30]
Начиная с 1980-х годов сформировалась альтернативная версия, согласно которой после распада империи Великих Моголов возникли богатые региональные государства, а восемнадцатый век, по сути, был временем экономического роста, а не упадка. Этот позитивный посыл пустил глубокие корни в популярной истории, большая часть которой утверждает, что подъем Компании вытеснил жизнь из местного капитализма и заставил индийские предприятия служить интересам Европы. Некоторые историки идут гораздо дальше. «До британцев Индией правили мусульмане, — пишет Джон Уилсон в газеты Guardian, — Индия была процветающим, быстро развивающимся коммерческим обществом… Британское правление сделало Индию нищей».[31] Уилсон не говорит, откуда взялись данные, свидетельствующие об этом.[32]
Была ли Индия богатой до того, как возникло правление Компании? Сделало ли ее появление индийцев беднее? Статистические исследования, доступные сегодня, опровергают оба утверждения. Исследования Стивена Бродберри, Бишнуприи Гупты, Питера Линдерта и Роберта Аллена, среди прочих, показывают, что Индия была бедным регионом задолго до начала британского правления, более бедным, чем Великобритания в конце XVII века.[33] Эти сравнения можно поставить под сомнение из-за сомнительных методов, которые они используют.[34] А как насчет тенденций? Оценивая средний реальный доход Индии, Бродберри, Кустодис и Гупта показывают, что доход упал между 1600 и 1750 годами, когда Индией правили Моголы, и не изменился в последующие 50 лет, когда компания росла.[35] Лучший набор данных об уровне жизни более бедных индийцев (сельскохозяйственных рабочих), которым мы располагаем в настоящее время, позволяет предположить, что в период с 1801 по 1851 год произошло небольшое улучшение условий их жизни.[36] Можно с уверенностью сказать, что подъем государства-компании почти ничего не изменил для среднего индийца.
Но не было такого понятия, как средний индиец. Банкир Джагатсет не имел ничего общего с фермерским слугой на юге Индии. Бессмысленно пытаться усреднить эти сущности. На этих непохожих людей не могли одинаково повлиять политические преобразования, происходившие в XVIII веке. Теоретически появление нового государства или политической власти может изменить экономику тремя способами. Оно может обеспечить глубокую интеграцию рынков товаров, капитала и труда на подконтрольной ему территории. Оно может изменить институты, особенно институты капитализма. И оно может тратить средства на здравоохранение, оборону, образование и инфраструктуру. Государство-компания выполняло все эти функции с разной степенью эффективности. Однако его влияние на укрепление рынков было гораздо сильнее, чем влияние на общественное благосостояние. Наследием Компании стало усиление неравенства между капиталистами и квалифицированными рабочими, с одной стороны, и неквалифицированными или ручными рабочими — с другой. Купцы, пришедшие на смену джагатсетам, выиграли; южноиндийский сельскохозяйственный слуга выиграл не так много.
Как никакое другое добританское государство в Индии, это государство способствовало рыночной интеграции. На этом его возможности по изменению Индии более или менее исчерпались. Несмотря на дополнительные полномочия, которые позволяли ему выигрывать сражения, государство Компании все еще оставалось бедным в плане сбора налогов на голову. На протяжении большей части своей карьеры оно с трудом собирало информацию о средствах к существованию, не говоря уже о том.
Его налоговые поступления были значительно больше, чем у конкурентов, но недостаточно велики, чтобы тратить значительные суммы на инфраструктуру и общественное благосостояние. Учитывая небольшой размер государства, военные расходы, которые оно должно было взять на себя, вытеснили расходы на общественные блага, что привело к его самому большому поражению — неспособности преобразовать сельское хозяйство. На протяжении всего рассматриваемого здесь периода, да и в последующие годы, сельское хозяйство оставалось бедным, низкоурожайным и в основном богарным. Изменения произошли лишь в некоторых районах, где правительство вкладывало деньги в орошение каналов, а география позволяла строить такие сооружения. Лучшая защита этого удручающего положения заключается в том, что Моголы и Маратхи были не лучше в решении этой задачи.
Даже если во внутренних районах страны мало что изменилось, перед частным капиталом, базировавшимся в портовых городах, открылись захватывающие перспективы. Он оглянулся на внутренние районы, вернулся в глубь страны и начал прочно контролировать торговлю сельскохозяйственными товарами в невиданных для региона масштабах. В этой интеграции двух деловых миров — сухопутного и приморского, финансируемой в основном капиталистами приморского побережья, — и заключается значение этого времени. Ни одна из этих двух особенностей — интеграция и ведущая роль капиталистов с берегов моря в этом процессе — не была частью истории индийского бизнеса до конца 1700-х годов.
Отстранившись от формального управления Индией, Ост-Индская компания уже давно перестала быть торговцем. Но она понимала коммерческую важность Индии, не в последнюю очередь потому, что частные европейские торговцы часто были бывшими сотрудниками компании или их друзьями. После 1857 года британская корона продолжила защищать заморскую торговлю, руководствуясь убеждением, что регион Индийского океана имеет решающее значение для обеспечения будущего Великобритании. Многие добританские режимы в Индии, возможно, питали амбиции по развитию рыночной интеграции в широких масштабах. Но у них не было для этого средств. Порты Великих Моголов, такие как Сурат или Хугли, почти наверняка были гораздо меньше по масштабам, чем Бомбей, Калькутта или Мадрас в XIX веке, и были более слабо связаны с имперской столицей и межконтинентальной морской торговлей, чем портовые города, основанные Компанией.
Все это не было запланировано. Тем не менее к концу периода, о котором идет речь в книге, ключевые процессы — фискальная консолидация, политическая унификация и интеграция рынков — были налицо. Государство нового типа породило новую политическую экономику. Эти тенденции стали основой, на которой колониальное правление смогло расширить свои границы; глобализация XIX века смогла проникнуть в Индию; выжившие государства-преемники оказались экономическими сателлитами Британской Индии; индустриализация Бомбея и Калькутты стала возможной.
В XIX веке превращение этих городов из небольших портов в ведущие деловые центры Азии стало выдающимся фактом экономической истории. Это произошло не только из-за масштабов преобразований, но и потому, что в Индии отсутствовали все хрестоматийные предпосылки для возникновения современного капиталоемкого бизнеса. Капитал в этом регионе был дорог, а рынок капитала был недоступен для большинства предпринимателей. И все же современная фабричная промышленность появилась и стала ведущим производителем текстиля и машиностроительной продукции в тропическом мире. Промышленность сосредоточилась в трех портовых городах — Бомбее, Калькутте и Мадрасе, где население быстро росло с конца XVIII века, когда они еще были центрами коммерческой деятельности Компании.. Рост продолжился и в XIX веке.
В остальной части книги материал разбит на семь подробных тем: образование государства, консолидация государства, обработка земли, предпринимательство, городская экономика, уровень жизни и Великое восстание. Главы 2 и 3 посвящены государствам; в них описывается история распада и консолидации региональных государств и рост могущества Компании в регионе. При этом в главах также рассматривается государственный потенциал, военно-фискальные стратегии и институциональные аспекты формирования государства.
Глава 4 описывает условия крестьянского хозяйства. Главы 5 и 6 посвящены несельскохозяйственной экономике. В главе 5 рассматривается обширная научная литература, посвященная морской торговле и экспортной индустрии, переосмысливается то, что мы знаем о внутренней и сухопутной торговле, а также интерпретируются институциональные изменения в коммерческих операциях и промышленном производстве. В главе 6 рассматриваются модели урбанизации, которые были коренным образом изменены в резул