В других местах образование государств шло по другой траектории. На западе правили раджпутские государства, в западном Декане — слабое государство Биджапур, а на юге государства, оставшиеся после незавершенных завоеваний Аурангзеба, так и не были ни административно, ни политически интегрированы в империю. Амбициозные соседи проверяли их власть на прочность. В результате этих потрясений в полуостровной Индии возникли четыре крупные территориальные и военные державы: маратхи, базировавшиеся в Пуне, Майсур под командованием Хайдара Али, Британская Ост-Индская компания в Мадрасе и Французская Ост-Индская компания в Пондишери (карта 2.1). Если исключить компании, то путь к образованию государства в этих примерах включал в себя утверждение независимости двумя промежуточными орденами — военачальниками и помещиками — за счет знати. В Декане, Майсуре, Пенджабе и землях, населенных раджпутами, джатами и афганцами рохилла, эти агенты претендовали либо на царствование, либо на вассальный статус в империи.
КАРТА 2.1 Географические зоны и политические образования, 1800 г.
Политическую историю региональных государств можно рассказать несколькими способами — сгруппировать их по восточному, западному или южному признаку, по типу государства (бывшие провинции Великих Моголов или независимые государства) или по хронологии. Есть свои преимущества и проблемы, связанные с принятием любого из этих способов. Я следую примерно региональной схеме изложения, но основные британские аннексии XIX века — Пенджаб, Синд и Ассам — рассмотрю в конце.
Авадх был самой богатой и географически самой однородной провинцией империи Великих Моголов. В конце XVIII века сбор налогов на квадратную милю был одним из самых высоких в этой области. В политическом и культурном отношении она была близка к Дели. Авадхские навабы были влиятельны при дворе Великих Моголов. Двор относился к ним с уважением, что позволяло губернаторам свободно распоряжаться финансами и заключать политические союзы. После 1707 года эта косвенная власть усилилась настолько, что правители Авадха лишь номинально являлись вассалами государства Великих Моголов.
Несмотря на свое торговое и культурное богатство, Авадх был слабым в военном отношении государством и выживал, избегая сражений. Пострадав от противостояния персидскому захватчику Дели Надир-шаху (1739 г.), а затем заключив с ним мир, правители Авадха часто объединялись с мучителями империи, от афганского короля Ахмад-шаха Абдали до маратхов, чтобы обеспечить свое выживание.[40] Но такие союзы не спасали их от восстаний внутри страны. В начале XVIII века их уже беспокоили восстания в Заминдари, что послужило поводом для удержания большего количества доходов внутри провинции, а не для передачи их в Дели.
Музаффар Алам показал, что успех Авадха как относительно мирного государства-преемника Моголов был обусловлен экономическим процветанием региона и длительным периодом спокойствия, которым он наслаждался при Моголах. В этой зоне заминдары стали более напористыми из-за своей растущей экономической мощи, то есть они получали прибыль от растущей ренты. Купцы и дальние торговые сети действовали по всей Гангской равнине от восточных прибрежных районов до западных трансгималайских торговых зон.[41] Сильные крестьянские роды, которые также контролировали торговые пути и небольшие города, такие как раджпуты Байсвара или бхумихары из Бенареса, восставали против провинциальной власти. Авадхские навабы успешно сдерживали восстания на западе, но были менее успешны на востоке, где группировки обладали большими ресурсами и военной силой.
Одной из значительных потерь стал Бенарес. Бернард Кон рассказывает о происхождении Бенаресского раджа в начале XVIII века, называя его «типичной историей XVIII века». Около 1710 года Манса Рам был крупным крестьянином-раджпутом, отвечавшим за сбор налогов от имени амила, могольского чиновника. Войдя в доверие к провинциальному двору, Манса Рам вычеркнул амила со сцены и присвоил себе эту должность. Когда правитель Авадха умер, он обеспечил своему сыну Балванту (рис. 2.1) титул короля и заминдари трех больших и густонаселенных округов, сделав щедрые подарки и пообещав, что тот останется верным плательщиком налогов.[42] Так началось бенаресское правление.
РИСУНОК 2.1 Балвант Сингх (1711–1770) из Бенареса. Втянутая в конфликты между северными державами и Компанией, экономика Бенареса при Сингхе расширялась, стимулируя торговлю и банковское дело. © Granger Historical Picture Archive / Alamy Stock Photo.
В конце XVIII века государство Авадх слабело из-за восстаний и территориальных потерь. Военным потенциалом пренебрегали. Когда в 1764 году государство Авадх присоединилось к свергнутому навабу Бенгалии, Ост-Индская компания разгромила его армию. В последующие несколько лет, поскольку Компания не была уверена в своих силах против возможной комбинации сил маратхов и северян, Авадх выжил, уступив большую часть своих восточных территорий. Однако, когда с начала XIX века военный баланс изменился в пользу Компании, Авадх все чаще представлялся стратегам из Форта Уильям в Калькутте удобным объектом для вымогательства.
После битвы при Буксаре, и особенно после смерти Шуджи уд-Даулы (1732–75, наваб 1754–1775), королевство Авадх превратилось в сателлита Компании. Последняя взимала огромную дань, частично в качестве репараций, навязала соглашение о свободной торговле, заставила правителя сократить связи с французами, демилитаризировала регион и принудила его передать часть территории в 1801 г. Все это было сделано для удовлетворения «потребности в большой армии, которую должен был содержать Его Величество король Георг III, чтобы противостоять чрезмерно большим силам Бонапарта».[43] Захват всего государства, в то время почти обанкротившегося, в 1856 году был формальностью (см. ниже). Хоя размер платежей был велик, экономика Авадха получала значительные выгоды от связи с Ост-Индской компанией и европейскими торговцами. Авадх был легко связан с Бенгалией и заморской торговлей через реки и дороги. После восстановления мира в восточных районах штата оживилась торговля текстилем и производство.[44]
На западе и в центре Индо-Гангского бассейна Авадх граничил с Рохилкхандом, или Катером, — процветающим в сельскохозяйственном отношении регионом, которым правили раджпутские князья. Их мятежные наклонности побудили Аурангзеба предоставить рохилльским афганцам военные владения в этом регионе. В конце семнадцатого — начале восемнадцатого века все больше их собратьев мигрировали, чтобы стать наемниками, помещиками и крестьянами. Воспользовавшись раздорами среди раджпутов, вожди рохилла установили независимое правление в регионе между 1710 и 1750 годами и обеспечили его эффективным управлением доходами. Успех означал конец прав собственности старых раджпутских помещиков и деревенских чиновников и передачу системы сбора доходов подрядчикам. В третьей четверти XVIII века в регионе произошел ряд конфликтов: сначала с маратхами, с которыми рохилы сражались в третьей битве при Панипате, затем с государством Авадх, которое формально было их владыкой, и, наконец, с другом государства Авадх, Ост-Индской компанией, которая аннексировала Рохилкханд в 1774 году.
Бенгалия была присоединена к империи Великих Моголов в последнем десятилетии XVI века. Управлять этой провинцией было нелегко. На больших территориях у южного и восточного побережья или в предгорных северных районах власть Моголов была условной. Имперские губернаторы не имели возможности навязать свое господство вождям в лесистых возвышенностях Чотанагпура. Токенские дани были всем, что они могли собрать. Как отмечает Филипп Калкинс, в Бенгалии XVII века наблюдалось лишь незначительное увеличение доходов региона, что говорит о том, что местная администрация и ее представители обладали достаточной властью, чтобы противостоять имперским требованиям, предъявляемым к ним.[45]
Когда Аурангзеб испытывал нехватку средств, он отправил знатного деканца Муршида Кули-хана на должность дивана, или фискального администратора Бенгалии (находился у власти около 1700–27 гг.). Удовлетворенные работой Муршида Кули, его преемники позволили объединить две ключевые имперские должности — губернатора (субахдар) и министра финансов (деван) — в должности, которую занимал Муршид Кули. Обычная практика заключалась в том, что должность субахдара оставалась за родственниками императора. Муршид Кули собирал деньги путем передачи старых джагиров, конфискации владений неплательщиков и их объединения в более крупные и эффективные единицы, преобразования некоторых более плодородных земель в государственные владения и применения избирательного принуждения к непокорным заминдарам. В результате этой перестановки образовалось небольшое количество крупных и лояльных заминдаров, включая главный заминдар Британской Бенгалии — Бурдуанский радж. Перестановка также косвенно стимулировала бизнес банкиров, готовых кредитовать неплательщиков-заминдаров.
К моменту смерти Муршида Кули в 1727 году Бенгалия превратилась в независимое государство. Например, престолонаследие оставалось за семьей Муршида Кули при не более чем символическом участии императора. Дань, которую все еще платили Дели, продолжалась до поры до времени, но во многих других отношениях Бенгалия была фактически независимой. Однако политика принуждения землевладельцев достигла своего предела. Новому навабу пришлось ослабить власть короля над заминдарами. География и труднодоступность отдаленных районов ограничивали возможности государства по наложению поборов на землевладельцев.