9.1. Активизация закона конкуренции в условиях глобальных изменений
Действие закона конкуренции как катализатора законов разделения и перемены труда усиливается в период экономической и социальной глобализации мировых экономик. Процессы глобализации набирают все большую силу, открывая, с одной стороны, перед странами возможность ускорения социально-экономического прогресса, но с другой, выступая угрозой их национальным интересам и самобытности.
Экономическая глобализация представляет новое состояние интернационализации производства и обмена, качественно отличное от прошлого: во-первых, по динамике и масштабам международных обменов результатами экономической деятельности; во-вторых, по глобальному характеру не только хозяйственных связей, но и многих экономических проблем, требующих для своего решения согласованных усилий многих стран; в-третьих, по транснационализации производства, торговой и банковской деятельности и образованию транснациональных корпораций (ТНК). В мировом объеме прямых зарубежных инвестиций на долю промышленно развитых стран приходится более 70 %, на развивающие – менее 30 %. Это свидетельствует о том, что интенсивность экономической глобализации в различных регионах неодинакова, причем мировой рынок расширяется прежде всего в результате экономических обменов внутри группы индустриальных стран[112].
Экономическая глобализация тесно связана с либерализацией торговых и других обменов. Большинство стран мира, прежде всего члены Всемирной торговой организации (ВТО), в значительной степени ослабили таможенные и другие барьеры на пути трансграничного движения товаров и капиталов. Судя по всему, складываются условия для превращения свободы торговли в господствующий принцип политики не только ведущих индустриальных держав, но и большинства остальных государств. В свою очередь, социалистические страны, перешедшие на путь рыночных отношений, интегрируют свои экономики в Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС), а также Таможенный союз и Единое экономическое пространство (ЕЭП), состоящее из территорий сторон, на котором функционируют однотипные механизмы регулирования экономики, основанные на рыночных принципах и применении единых правовых норм, существует единая инфраструктура и проводится согласованная налоговая, денежно-кредитная, валютно-финансовая, торговая и таможенная политика, обеспечивающие свободное движение товаров, услуг, капитала и рабочей силы.
Плюсы и минусы глобализации. Глобализация, открывает дополнительные возможности и сулит немалые выгоды отдельным странам. Благодаря этому объективному процессу достигается экономия на издержках производства, оптимизируется размещение ресурсов в мировом масштабе, расширяются ассортимент и повышается качество товаров на национальных рынках, становятся широко доступными достижения науки, техники и культуры. Транснациональные корпорации играют положительную роль в создании современных производств в развивающихся странах. Однако этот процесс в его нынешних формах сопряжен с издержками и угрозами для национальных экономик, причем не только бедных, но и богатых стран. Проблема заключается в том, что отдельным странам, особенно небольшим и бедным, нелегко контролировать события, происходящие вне их границ, а стихийные или направляемые сильными державами глобальные процессы могут иметь для них и негативные последствия.
Преимущества экономической глобализации реализуются отнюдь не автоматически, и не все страны в равной мере их ощущают. Более того, в глазах многих из них, богатые и сильные государства оказываются в несправедливо более выгодном положении. Как бы ни были велики достижения экономического глобализма последних двух десятилетий XX в., они не сняли с повестки дня необходимость преодоления опасных разрывов в уровнях экономического развития стран, задачу, которая в 1970-е гг. находилась в эпицентре движения за новый международный экономический порядок. На 20 % населения планеты, проживающего в богатых странах, приходится 86 % валового внутреннего продукта всего мира, а на 20 %, живущих в бедных странах, всего 1 %[113].
Преимуществам глобализации сопутствуют нежелательные последствия. Высокая степень экономической взаимозависимости стран, гигантские нерегулируемые перетоки горячих спекулятивных капиталов сделали глобальную экономику уязвимой, подверженной перебоям. Возрастающая неспособность многих стран догнать высокоразвитый мир и усиливающееся социальное неравенство внутри этих стран продолжают оставаться источником внутренней и международной неустойчивости. Перед мировым сообществом встал вопрос: как ослабить уязвимость национальных экономик, проистекающую из их возрастающей взаимозависимости.
Активизация закона конкуренции. Рассмотрение экономической стороны глобализации выявляет, что она отличается от предшествующего периода интернационализации хозяйственной жизни резким обострением конкурентной борьбы, теперь уже во всемирном масштабе. Ее накал имеет, разумеется, и положительную сторону, заставляя всемерно удешевлять производство, одновременно не допуская снижения качества продукции. Но с другой стороны, в условиях ожесточенных схваток между промышленными гигантами, при их неудержимой экспансии трудно окрепнуть молодой национальной промышленности развивающихся стран и завоевать достойное место даже на собственных внутренних рынках, не говоря уже мировых.
Ужесточение конкуренции в глобальных масштабах создает проблемы и в промышленно развитых государствах. Их предприятия, чтобы устоять перед наплывом дешевого импорта, урезают социальные гарантии работникам, снижают или удерживают на прежнем уровне зарплату, а иногда и закрывают производство, перенося его в развивающиеся страны с низкой ценой труда. Словом, под влиянием глобальной конкуренции ухудшается социальный климат внутри даже развитых стран, возрастает угроза роста безработицы.
Конкуренция как и прежде выступает как объективный закон, влияющий через существенные, внутренне необходимые, устойчивые рыночные отношения субъектов собственности на взаимодействие законов разделения и перемены труда. Однако в условиях глобализации этот закон приобретает самодовлеющий характер и захватывает не только сферу производства, но и сферу обращения, диктуя свои требования общественному производству.
Ареной закона конкуренции становится как сфера общественного производства, так и сфера обращения, источником саморазвития – постоянное возникновение и разрешение противоречия между необходимостью максимальной самореализации человека во имя выживания и сопротивлением информационной среды этому естественному проявлению. В ходе развертывания научно-технического прогресса противоречие разрешается, чтобы возникнуть вновь и разрешиться на новой ступени общественного развития.
Виды конкурентной борьбы все более усложняются, становятся более многообразными и вариативными, принимают все более опосредованный характер. Наряду с конкуренцией мелких и средних производителей конкурентная борьба ведется между монополиями в одной отрасли хозяйства, между монополиями смежных отраслей, внутри монополий, между монополизированными и немонополизированными предприятиями и т. д. Конкуренция на современном этапе входит во все сферы экономических отношений. Несмотря на разнообразие и сложность видов конкурентной борьбы, ее результаты строго детерминированы соотношением возможностей и способностей тех или иных субъектов конкуренции.
9.2. Роль сетевых структур во взаимодействии основных социально-экономических законов
Исследование социальной стороны глобализации, осуществленное одним из самых известных европейских социологов Мануэлем Кастельсом (р. 1942), позволило ему сделать следующее заключение: в условиях информационной эры историческая тенденция приводит к тому, что доминирующие функции и процессы все больше оказываются организованными по принципу сетей. Сетевые структуры составляют новую социальную морфологию нынешних обществ, а распространение «сетевой» логики в значительной мере сказывается на ходе и результатах процессов, связанных с производством, повседневной жизнью, культурой и властью. Сетевые структуры становятся «институтами», способствующими развитию капиталистической экономики, основанной на инновациях, глобализации и индивидуализации сферы труда, постоянным расчленением и воссоединением различных элементов сферы культуры, ориентации сферы государственной политики на мгновенное усвоение новых ценностей и общественных умонастроений, нацеленности социальной организации на завоевание пространства и уничтожение времени[114].
Можно говорить о том, что новые экономические формы строятся вокруг глобальных сетевых структур капитала, управления и информации, а осуществляемый через такие сети доступ к технологическим умениям и знаниям составляет в настоящее время основу производительности и конкурентоспособности. Компании, фирмы и, во все большей степени, другие организации и институты объединяются в сети разной конфигурации, структура которых знаменует собой отход от традиционных различий между крупными корпорациями и малым бизнесом, охватывая секторы и экономические группы, организованные по географическому принципу Трудовые процессы обретают все более индивидуализированный характер, происходит фрагментизация деятельности в зависимости от производственных задач с ее последующей реинтеграцией для получения конечного результата. Это находит свое проявление в осуществлении взаимосвязанных задач в различных точках земного шара, что означает новое разделение труда, основанное на возможностях и способностях каждого работника[115].
Ориентация на сетевые формы управления и производства отнюдь не означает заката капитализма. Общество сетевых структур, в любых его институциональных воплощениях, в настоящее время является буржуазным обществом. Более того, капиталистический способ производства сегодня впервые определяет социальные взаимоотношения повсюду в мире. Однако эта разновидность капитализма коренным образом выделяется на фоне своих исторических предшественников. Ее отличают два главных признака: она носит всемирный характер и в значительной степени строится вокруг сети финансовых потоков. Капитал работает в глобальном масштабе и в реальном времени, причем он реализуется, инвестируется и накапливается прежде всего в сфере обращения, т. е. как финансовый капитал. Финансовый капитал всегда составлял основную часть капитала, однако сегодня мы являемся свидетелями несколько иного феномена: дальнейшее накопление капитала и финансовая деятельность все чаще осуществляются на глобальных финансовых рынках; из этих сетевых структур притекают инвестиции во все области хозяйственной деятельности: информационный сектор, сферу услуг, сельскохозяйственное производство, здравоохранение, образование, обрабатывающую промышленность, транспорт, торговлю, туризм, культуру, рациональное использование окружающей среды и т. д.[116].
Однако чтобы финансовый капитал мог работать и конкурировать, он должен опираться на знания и информацию, получающие обеспечение и распространение благодаря информационной технологии. Таково конкретное содержание взаимосвязи между капиталистической формой производства и информационной формой развития. Капитал, которым распоряжаются чисто по наитию, всегда подвержен опасностям и в конечном счете размывается под воздействием элементарной статистической вероятности в условиях произвольных колебаний финансовых рынков. Процесс его накопления заключается ни в чем ином, как во взаимодействии между выгодным размещением средств в соответствующих фирмах и использованием накопленных прибылей для их обогащения в условиях глобальных финансовых сетей. Таким образом, накопление капитала связано с производительностью, конкурентоспособностью и наличием необходимой информации относительно инвестиций в каждом секторе экономики[117].
Итак, капитал либо изначально носит глобальный характер, либо обретает его с целью приобщения к процессу накопления в условиях экономики, строящейся вокруг электронных сетей. По принципу сетей фирмы организуют как свою внутреннюю структуру, так и внешние связи. Благодаря этому потоки капитала и вызываемая ими к жизни деятельность, связанная с производством, управлением и распределением, растекаются по взаимосвязанным сетям самой различной конфигурации.
Что же происходит с такой категорией, как труд, как социальные производственные отношения, в этом новом мире информационного капитализма? В пространстве финансовых потоков работники не исчезают, а работы остается в избытке. Вопреки апокалипсическим пророчествам, сегодняшний мир характеризуется большим числом рабочих мест и более высокой долей занятости самодеятельного населения, чем когда-либо в истории. В основном это объясняется широким привлечением женщин к оплачиваемому труду во всех индустриально развитых обществах, причем этот контингент рынку труда удалось в целом абсорбировать без особых проблем. Таким образом, распространение информационных технологий, несмотря на все изменения структуры труда и уничтожение определенных рабочих мест, не привело и вряд ли в будущем приведет к массовой безработице, несмотря на ее рост в Европе, который, скорее, больше связан с социальными институтами, чем с новой производственной системой[118].
Однако несмотря на то что работа, работники и трудящиеся классы существуют и даже получают все большее распространение в мире, социальные взаимоотношения между трудом и капиталом претерпевают коренные преобразования. Капитал по самой своей сути носит глобальный характер, а труд, как правило, – локальный. Историческая реальность развития информационных технологий такова, что ведет к концентрации и глобализации капитала, причем именно благодаря непреодолимому децентрализующему воздействию сетевых структур. Труд оказывается расчлененным в зависимости от осуществляемых операций, раздробленным по организационному признаку, диверсифицированным в аспекте наличия или отсутствия работы, раздельным в условиях коллективной деятельности. Сети сливаются друг с другом, образуя метасеть капитала, объединяющую капиталистические интересы на глобальном уровне, вне зависимости от сфер и участков деятельности; это не может не сопровождаться конфликтами, однако подчиняется одной и той же общей логике. Труд же теряет свою коллективную самобытность, становится все более индивидуализированным, с точки зрения возможностей работников, условий труда, заинтересованности в нем и перспектив на будущее[119].
Таким образом, если капиталистические производственные отношения по-прежнему сохраняются, то капитал и труд оказываются разнесенными в разное пространство и время: пространство потоков и пространство территорий, время компьютерных сетей, сжатое до мгновения, и почасовое время повседневной жизни. Они живут за счет друг друга, но друг с другом не связаны, ибо жизнь глобального капитала все меньше и меньше зависит от конкретного труда и все больше и больше от накопленного объема труда как такового, которым управляет небольшой мозговой центр, обитающий в виртуальных дворцах глобальных сетей. За этой двойственностью кардинального характера по-прежнему кроется значительный объем социального многообразия, слагаемыми которого служат ставки инвесторов, усилия рабочих, мастерство человека, людские страдания, найденная и потерянная работа, повышение и понижение по службе, конфликты и переговоры, конкуренция и заключение временных союзов; обычная жизнь продолжается. Но на более глубоком уровне новой социальной реальности; производственных отношений в их прежнем виде больше не существует.
Капитал стремится уйти в свое гиперпространство, где он имеет возможность беспрепятственного обращения, тогда как труд теряет свое коллективное лицо, растворяясь в бесчисленном множестве индивидуальных форм существования. В условиях сетевого общества капитал скоординирован в глобальном масштабе, тогда как труд индивидуализирован. Борьба между многообразными капиталистами и самыми различными рабочими классами перетекает в категорию более глубинного противоречия между голой логикой потоков капитала и культурными ценностями человеческого бытия[120].
Итак, М. Кастельс развернул впечатляющую картину современных тенденций, приводящих к формированию основ общества, которое он называет сетевым. Постулируя, что информация есть по самой своей природе такой ресурс, который легче других проникает через все преграды и границы, М. Кастельс рассматривает информационную эру как эпоху глобализации, а средством и одновременно воплощением таковой выступают сетевые структуры, которые он считает наиболее характерным явлением современного мира. Его анализ начинается с исследования революции, которую приносит с собой развертывание информационных технологий как предпосылок становления новой социальной структуры.
Закон конкуренции приобретает всемирный масштаб и диктует свои требования не только в сфере производства, но и в сфере обращения, а именно – сфере действия финансового капитала. Разумеется, он по-прежнему – катализатор взаимодействия законов разделения и перемены труда, но последние остаются вне публичной сферы, а именно – в сфере производства. Кроме того, действие этих законов модифицируется применительно к организационным задачам сферы обращения, в которой функционирует закон конкуренции.
Формы проявления объективного закона конкуренции и результаты конкурентной борьбы во все большей мере зависят от конкурентоспособности тех или иных субъектов экономической деятельности. Те из них, кто обладает большей конкурентоспособностью, оказываются победителями в конкурентной борьбе. Конкурентоспособность проявляется, таким образом, во взаимодействии конкурирующих сторон, результатом которого является победа одного и поражение другого конкурента на рынке труда, товаров и услуг, капиталов.
Мировое разделение труда углубляется, происходит, как уже упоминалось, общественное распределение результатов труда, но уже не в зависимости от социальной политики государства, а в зависимости от интересов сетевых структур в мировом масштабе. И именно сетевые структуры диктуют новую стратификацию (расслоение) обществ, входящих в сетевые структуры.
Подходя к анализу ситуации с позиции взаимодействия основных социально-экономических законов, мы определяем, что мир развивается в направлении глобализации, когда закон конкуренции, катализирующий взаимодействие законов разделения и перемены труда, приобретает мировое значение и начинает «втягивать» в орбиту своего функционирования национальные экономики, вынуждая общества двигаться вперед соответственно принятой шкале улучшений, чтобы «догнать» ведущие страны, которые существуют с ними в одном историческом времени, в рамках единого глобального пространства.
Сейчас развитие мирового хозяйства находится в начале шестого большого цикла экономической конъюнктуры (с первой половины 2010 г.) и связано с внедрением изобретений в области информационной техники, нано- и биотехнологий, а также – дальнейшим разделением мирового сообщества на страны, производящие техническую продукцию по чужим технологиям, техническую продукцию и частично технологии, собственные технологии, новые научные знания. Принадлежность страны к той или иной категории определяет возможные издержки, присущие обществам сетевых структур, которые ей предстоит испытать при вхождении в единое информационное пространство.
9.3. Модернизация как «ответ» общества на «вызов» глобальных изменений в мире и как условие активизации закона конкуренции
Глобализация – объективный процесс интеграции национальных экономик в мировую экономику. Различные по своему экономическому и социальному развитию общества включаются в этот процесс посредством модернизации экономических и социальных ресурсов и развития инновационной деятельности. Успешность включения зависит от места нахождения общества в едином глобальном пространстве, соотношения в нем экономических и социальных активов и пассивов, коридора экономических и социальных возможностей[121].
В целом модернизация рассматривается как процесс позитивных изменений государства и общества, основанный на экономических, социальных и культурных инновациях и ведущий в конечном счете к смене типа его экономической и социальной структуры, повышению благосостояния всех слоев населения:, развитию культуры, науки и техники и сбережению природы. Модернизация имманентно присуща процессам мирового экономического развития, поэтому актуализируются вопросы: в какой точке процесса глобальных изменений в мире находятся постсоветские государства, в частности, Россия и Беларусь? Каковы активы и пассивы этих стран? И наконец, каков «коридор экономических и социальных возможностей» модернизации в этих странах?
Уверенно функционируют в информационном пространстве страны «большой семерки», обладающие 46 из 50 имеющихся в мире макротехнологий. Из этих технологий, 22 контролируются США, 8-10 – Германией, 7 – Японией, по 3–5 – Великобританией и Францией, по одной – Канадой и Италией. Россия сохраняет контроль лишь над одной (по некоторым оценкам – двумя) макротехнологиями – производством ядерной энергии и освоением космоса. При этом на долю семи высокоразвитых стран приходится около 80–90 % наукоемкой продукции и почти весь ее экспорт. Доля России составляет, по разным оценкам, от 0,3 до 1,0 %[122].
Каждый технико-технологический этап модернизации имеет свой потенциал и предел эксплуатации как в экономическом, так и в социальном плане. Затягивание перехода к новому укладу, откладывание процессов модернизации имеет не только технико-технологические последствия, как может показаться на первый взгляд, но и социальные. В Беларуси (как и в России) затягивались процессы модернизации, имеющиеся у экономики ресурсы шли на поднятие заработной платы работников, хотя это не было обусловлено ростом производительности труда и эффективности производства. Основные промышленно-производственные фонды предприятий устаревали (износ оборудования доходил до 80 %), технологии и продукция теряли конкурентоспособность на мировых рынках, что обусловило ряд кризисных явлений и в экономике (девальвацию рубля, инфляцию, закрытие ряда предприятий в сфере малого бизнеса, неполную занятость и т. д.), и в социальной сфере (снижение уровня жизни населения, падение индекса социального оптимизма и т. д.).
В основе каждого нового этапа модернизации лежат технологические, организационные, управленческие и социальные инновации. Введение этих инноваций связано с разрешением ряда технологических и социальных проблем. Суть технологической проблемы для постсоветских стран состоит в том, что преобладающий четвертый технологический уклад представляет собой принципиально иной тип производства, нежели пятый и шестой, и связан практически полностью с механизированным трудом. Так, в промышленности Республики Беларусь (как и в Российской Федерации) до 1/3 всего труда составляет ручной труд, 1/5 – ручной труд с механическими инструментами, 1/3 – машинный труд и лишь 1/10 – полуавтоматизированный и автоматизированный труд. Встраивание новых технологических цепочек в устаревшие технико-технологические структуры наталкивается на проблему совместимости традиционных и инновационных технологий. Устаревшие технологические системы зачастую непригодны для новых высокотехнологичных производств и требуют не просто модернизации-обновления, а своего свертывания и значительных финансово-инвестиционных затрат.
Несоразмерность активов и пассивов (в пользу последних) России и Беларуси как постсоветских государств определяется тем, что модернизация, по типу «догоняющей», связана в них с неизбежными социальными издержками. Активы России и Беларуси состоят в следующем: во-первых, это наличие финансового резерва, что позволяет наращивать государственный спрос без возникновения значимого дефицита бюджета; во-вторых, общая недоинвестированность экономики, и особенно инфраструктуры, открывающая основные направления применения этого спроса – модернизацию инфраструктуры и социальную поддержку; в-третьих, сохранение основного производственного капитала (ресурсной базы) – наиболее важных видов производства. В Беларуси – это машиностроение, тракторостроение, производство ряда видов сложной бытовой техники. В России – электронная, атомная и электротехническая промышленность, станко-, судо- и приборостроение, ракетно-космическая промышленность, химико-металлургический комплекс). Это то, что российский экономист Сергей Юрьевич Глазьев (р. 1961) назвал несущими отраслями, сопровождающими развитие основного ядра пятого и шестого технологических укладов (нано- и биотехнологии, клеточные технологии и методы генной инженерии)[123]. Согласно мнению белорусского экономиста Владимира Николаевича Шимова (р. 1948), все эти отрасли нужно поддерживать, путем привлечения внешних ресурсов, но не кредитных, а акционерных, т. е. формируя межгосударственные и транснациональные корпорации. К активам можно отнести наличие квалифицированной рабочей силы, занятой в несущих производствах. Одним из важнейших активов в постсоветских странах выступает роль государства как субъекта модернизации в определении и регулировании модели социально-экономического развития[124].
Суть социальной проблемы состоит в том, что в ходе технико-технологической модернизации происходит свертывание ряда производств и отраслей, а это влечет высвобождение тех групп занятого населения, чей уровень профессионально-квалификационной подготовки устарел, обусловливает рост общей и структурной безработицы, снижение жизненного уровня затронутых модернизацией слоев и необходимость разработки адекватных мер их социальной защиты, включающих не только выплату пособий, но и помощь в переобучении, поиске работы и трудовой адаптации. Новые этапы модернизации требуют появления новых социально-профессиональных групп, активно участвующих в модернизации и имеющих интерес к этому процессу как источнику повышения интеллектуального уровня и уровня материального благосостояния (предпринимателей, менеджеров, специалистов и рабочих высокой квалификации). По данным переписей населения в России и Беларуси, социальную базу модернизации можно оценивать в 1/4-1/5 часть населения.
В то же время основной массив занятого населения (свыше 70 %) в России (как и в Беларуси) составляют представители массовых профессий, связанные с традиционными отраслями экономики и образующие иерархию социально-профессиональных групп, сходных по роду занятий (наемный труд физического и умственного характера), имущественному положению (от среднего до малообеспеченного), объему прав, ограниченному рамками трудовых контрактов, и разделяющих традиционные ценности в экономике и социальной сфере. Для того чтобы наемные работники были способны воспроизводить новые социальные слои, превратились в эффективных собственников своей рабочей силы, необходима реорганизация как внешних условий, изменяющих положение работников в обществе, так и внутренних условий – преодоления патерналистских стереотипов, нацеленность на постоянное повышение профессионального образования, формирование социальной ответственности за свою жизнедеятельность.
Коридор экономических и социальных возможностей предоставляется обществу каждым новым этапом модернизации, однако то, насколько они будут использованы, определяется готовностью и способностью общества не только внедрять новые научно-технические достижения, но и модернизировать свою социальную структуру: воспроизводить необходимые социально-профессиональные слои, адаптировать систему социальных ценностей и институциональную среду, нивелировать социальные риски и потрясения. В модернизации социальной структуры белорусского и российского общества есть общее – советское прошлое, связанное с поддержанием полной занятости, развитой системой социальной защиты, обеспечивающей стабильные и низкие цены на базовые товары, равномерное распределение доходов, доступность образования (в том числе высшего) и жилья, защиту от малообеспеченности. И есть различия, а именно – различия в стратегиях перехода к рыночной экономике: выбор эволюционной модели развития в Беларуси и проведение «шоковой терапии» в России. И та, и другая модель имеет свои преимущества и недостатки, приведшие к различной экономической стратификации общества – одному из основных индикаторов «расширения (сужения)» коридора экономических и социальных возможностей.
В Беларуси эволюционная модель способствовала обеспечению максимальной социальной защищенности всех слоев населения, однако сдерживала технико-технологическую модернизацию, затрудняла формирование новых социально-профессиональных групп, востребованных новыми технологическими укладами. Шоковая терапия в России усилила возможности восходящей мобильности в экономической стратификации, в ходе прохождения стадии «дикого капитализма» позволила определенным социальным слоям накопить первоначальный капитал и способствовала активному появлению принципиально новых слоев (собственники капитала, топ-менеджеры, предприниматели), однако сильно поляризовала общество по критериям имущественного неравенства. Чтобы не допустить серьезного технологического отставания, процессы модернизации в этих странах ориентируются, начиная с 2000-х гг., на «стратегии инновационно-технологического прорыва», когда инновации выступают как «точки роста» в циклическом процессе общей модернизации, как «качественные скачки», обеспечивающие принципиально новое развитие техники и технологии, переход от одного технологического уклада к другому, более высокому.
Общность типологических черт и тенденций развития модернизационных процессов в Беларуси и России в значительной мере определяется степенью государственного вмешательства в сферу экономики и государственной политикой в социальной сфере. Социальная ориентированность государственной политики в экономических преобразованиях, контроль государства над балансом экономического и социального компонентов определяют специфику развития процессов модернизации в Республике Беларусь и Российской Федерации. Различие в механизмах регуляции модернизационных процессов в этих государствах определяется выбором темпа осуществления реформ: эволюционный путь развития или «шоковая терапия».
В белорусском обществе социально-ориентированная рыночная экономика как результат государственной социальной политики реально обеспечивает позитивный экономический процесс улучшения материального положения беднейших слоев населения и уменьшает долю этой страты в обществе. Но, по результатам анализа, происходит это как за счет повышения заработной платы, так и за счет перераспределения доходов различных страт, с целью выравнивания их материального положения (при коэффициенте дифференциации – 5,9), что приводит к аккумуляции около половины населения в диапазоне денежных доходов от 1 до 2 БПМ. Это означает, что около половины населения находится в режиме простого воспроизводства своей рабочей силы, обладает консервативным типом мышления и адаптивным типом экономического поведения.
В российском обществе наблюдается увеличение социальной дистанции между полюсами дифференциации социальных слоев (при коэффициенте дифференциации – 16,5), что означает усиление социальных различий между стратами с разным денежным доходом по всем названным признакам, возникновение и обострение разногласий между ними. Вместе с тем общий процесс повышения материального благосостояния российского общества выступает фактором компенсации социальной напряженности и гарантом стабильности в российском обществе.
Таким образом, принятая в обеих странах «стратегия инновационно-технологического прорыва», когда инновации выступают как «точки роста» в циклическом процессе общей модернизации, представляется проблематичной в технологическом контексте, в силу несовместимости нынешнего (четвертого) и будущих (пятого и шестого) технологических укладов. Данная стратегия представляется проблематичной в социальном плане в силу того, что осуществляется в виде ограниченного модернизационного эксперимента, не затрагивающего основной массив населения, занятого в традиционных отраслях экономики. Необходимо способствовать расширению коридора экономических и социальных возможностей за счет повышения активности, адекватной трудовой мотивации и социальной ответственности основных социально-профессиональных групп за свою деятельность и жизнедеятельность. Проблемы технологического плана невозможно решать без внедрения инноваций в массовое производство, в условиях ограниченного взаимодействия законов разделения и перемены труда, а проблемы социального плана – без активного включения в экономику всех трудовых ресурсов, что создаст условия для более полного проявления их конкурентоспособности и, как следствие, более полной реализации возможностей закона конкуренции.
Резюме
1. Экономическая глобализация представляет новое состояние интернационализации производства и обмена, качественно отличное от прошлого, во-первых, по динамике и масштабам развития международных обменов результатами экономической деятельности; во-вторых, по возможности глобального решения многих экономических проблем; в-третьих, по масштабам транснационализации производства, торговой и банковской деятельности; в-четвертых, по ужесточению конкуренции, ведущей к слиянию крупных компаний в транснациональные корпорации (ТНК); в-пятых, по созданию региональных интеграционных группировок для защиты от экспансии могущественных ТНК.
2. Преимущества глобализации, связанные с экономией на издержках производства, расширением ассортимента и повышением качества товаров на национальных рынках, облегчением доступа к достижениям науки и новым технологиям, сопровождаются негативными последствиями, вызванными высокой степенью экономической взаимозависимости разных по своему развитию стран, возрастанием их неспособности «догнать» высокоразвитый мир, усилением социального неравенства внутри этих стран. При стихийном ходе глобализации эти проблемы могут выйти из-под контроля и дестабилизировать ситуацию.
3. Отличие глобализации от предшествующего периода интернационализации хозяйственной жизни состоит в обострении конкурентной борьбы во всемирном масштабе. Ареной закона конкуренции становится как сфера общественного производства, так и сфера обращения, источником саморазвития – постоянное возникновение и разрешение противоречия между необходимостью максимальной самореализации человека во имя выживания и сопротивлением информационной среды этому естественному проявлению. В ходе развертывания научно-технического прогресса противоречие разрешается, чтобы возникнуть вновь и разрешиться на новой ступени общественного развития. Конкуренция на современном этапе входит во все сферы экономических отношений. Вместе с тем, несмотря на разнообразие и сложность видов конкурентной борьбы, ее результаты строго детерминированы соотношением возможностей и способностей тех или иных субъектов конкуренции.
4. «Институтами», способствующими развитию капиталистической экономики, основанной на инновациях, глобализации и индивидуализации сферы труда, постоянным расчленением и воссоединением различных элементов сферы культуры, ориентации сферы государственной политики на усвоение новых ценностей и общественных умонастроений, становятся социальные сетевые структуры. Новые экономические и социальные формы строятся вокруг глобальных сетевых структур капитала, управления и информации, а осуществляемый через такие сети доступ к новым технологическим умениям и знаниям составляет основу производительности и конкурентоспособности.
5. Анализ ситуации с позиции взаимодействия основных социально-экономических законов показывает, что мир развивается в направлении глобализации, когда закон конкуренции, катализирующий взаимодействие законов разделения и перемены труда, приобретает всемирный масштаб, диктуя свои требования не только в сфере производства, но и в сфере обращения, а именно – сфере действия финансового капитала. Он начинает «втягивать» в орбиту своего функционирования национальные экономики, вынуждая общества двигаться вперед соответственно принятой шкале улучшений, чтобы «догнать» ведущие страны, которые существуют с ними в одном историческом времени, в рамках единого глобального пространства.
6. Общества включаются в единое глобальное пространство посредством модернизации, определяемой как процесс позитивных изменений государства и общества, основанный на экономических, социальных и культурных инновациях и ведущий в конечном счете к смене типа его экономической и социальной структуры, повышению благосостояния всех слоев населения, развитию культуры, науки и техники и сбережению природы. Успешность включения зависит от места нахождения общества в едином глобальном пространстве, соотношения в нем экономических и социальных активов и пассивов, коридора экономических и социальных возможностей.
7. В основе каждого нового этапа модернизации лежат технологические, организационные, управленческие и социальные инновации. Введение этих инноваций связано с разрешением ряда технологических и социальных проблем. Суть технологической проблемы включения постсоветских стран в единое информационное пространство состоит в отсутствии конкурентной атмосферы в большинстве отраслей экономики и значительном отставании в инновационной деятельности. Суть социальной проблемы включения постсоветских стран в процесс глобализации заключается в том, что новые этапы модернизации требуют появления новых социально-профессиональных групп, активно участвующих в модернизации и имеющих интерес к этому процессу как источнику повышения интеллектуального уровня и уровня материального благосостояния. В то же время основной массив занятого населения (свыше 70 %) в Беларуси (как и в России) составляют представители массовых профессий, связанные с традиционными отраслями экономики и разделяющие традиционные ценности в экономике и социальной сфере.
8. Принятая в обеих странах «стратегия инновационно-технологического прорыва», когда инновации выступают как «точки роста» в циклическом процессе общей модернизации, представляется проблематичной в технологическом контексте, в силу несовместимости нынешнего (четвертого) и будущих (пятого и шестого) технологических укладов. Данная стратегия представляется проблематичной в социальном плане в силу того, что осуществляется в виде ограниченного модернизационного эксперимента, не затрагивающего основной массив населения, занятого в традиционных отраслях экономики. Проблемы технологического плана невозможно решать без внедрения инноваций в массовое производство, в условиях ограниченного взаимодействия законов разделения и перемены труда, а проблемы социального плана – без активного включения в экономику всех трудовых ресурсов, что создаст условия для более полного проявления их конкурентоспособности и, как следствие, более полной реализации возможностей закона конкуренции.
Контрольные вопросы
1. Каковы основные признаки глобализации как процесса интеграции национальных экономик?
2. В чем заключаются преимущества и нежелательные последствия процесса глобализации?
3. В чем состоит отличие нынешнего этапа глобализации от предшествующего периода интернационализации хозяйственной жизни?
4. Какова роль социальных сетей во взаимодействии основных социально-экономических законов?
5. В чем заключается возросшая в мировом масштабе роль социально-экономического закона конкуренции как катализатора взаимодействия законов разделения и перемены труда?
6. Каким образом общества разного уровня социально-экономического развития включаются в единое глобальное пространство?
7. В чем суть технологической проблемы включения постсоветских стран в процесс глобализации?
8. В чем суть социальной проблемы интеграции постсоветских стран в мировое хозяйство?
9. Почему принятая в постсоветских странах стратегия «инновационно-технологического прорыва» представляется проблематичной и что необходимо для преодоления этой проблематичности?
МАНУЭЛЬ КАСТЕЛЬС (MANUEL CASTELLS)
(р. 1942)
Мануэль Кастельс – один из самых известных современных европейских социологов. Окончил Мадридский университет, где получил докторскую степень в 1966 г. С 1967 по 1979 г. преподавал социологию в университете г. Нантер (Франция), где получил звание профессора в 1972 г. М. Кастельс многократно бывал в СССР и России, участвовал в работе исследовательских групп в Московском и Новосибирском университетах. В 1979–1995 гг. был профессором социологии и социального планирования в Калифорнийском университете в г. Беркли (США), а с 1995 г. М. Кастельс – директор Центра западноевропейских исследований того же университета. Профессор М. Кастельс является также членом Высшего экспертного совета по проблемам информационного общества при Комиссии европейских сообществ и действительным членом Европейской академии с 1994 г.
М. Кастельс широко известен многочисленными работами по кругу социологических проблем – от теории информационного общества до вопросов экологической безопасности и исследования мировой криминальной экономики. Трилогия М. Кастельса «Информационная эра: экономика, общество и культура» (1996–1998) стала самой масштабной попыткой осмысления нынешнего состояния и путей развития человеческой цивилизации. Она состоит из книг: «Становление сетевого общества», «Могущество самобытности» и «Конец тысячелетия». Исходя из того, что информация – ресурс, который легче других проникает через преграды и границы, М. Кастельс рассматривает информационную эру как эпоху глобализации, средством и одновременно воплощением которой выступают сетевые структуры капитала, управления и информации – наиболее характерное явление современного мира. Важнейшей чертой этого мира выступает не доминирование информации или знания, как у Д. Белла, а изменение направления их использования, в результате чего главную роль в жизни людей обретают глобальные, «сетевые» структуры, вытесняющие прежние формы личной и вещной зависимости.
Основные работы. «Экономический кризис и американское общество» (1980); «Город и городские массы» (1983); «Город в информационный век» (1989); Трилогия: «Информационная эра: экономика, общество и культура» (1996–1998). Многие работы Кастельса отмечены международными премиями.