5. ОБЩЕСТВЕННЫЕ ВОЛНЕНИЯ И ДЕМОКРАТИЗАЦИЯ Наш подход к демократизации в действительности подчеркивает не только роль кризисов, но также и важность общественных волнений, угрозы революции и в целом власти де-факто тех, кто не имеет власти де-юре, в стимулировании перехода к демократии. В этом разделе мы возвращаемся к историческому анализу возникновения демократии в Европе XIX в. и Америке XX в. (Обзоры этих событий см.: [Therborn, 1977; Rueschemeyer et al, 1992; Collier, 1999].)
5.1. Демократизации в Европе XIX в.
Во Франции хотя демократия на краткое время и расцвела после Великой французской революции, она была быстро прекращена с подъемом якобинцев, а затем Наполеона. После падения Наполеона была реставрирована абсолютная монархия. Абсолютизм начал слабеть после революции 1830 г., которая привела к установлению очень ограниченного демократического режима, где имущественный ценз отводил избирательное право примерно 0,75% населения [Cole, Campbell, 1989]. Падение Орлеанской монархии в ходе революции 1848 г. привело ко Второй республике и введению всеобщего избирательного права для мужчин в 1849 г. [Collier, 1999, р. 41-42]. Однако эффект от этого был минимальным сначала из-за ограничений избирательных прав, введенных в 1850 г. и лишивших права голоса 2,8 млн мужчин, и затем из-за переворота Луи Наполеона в 1851 г. Историки подразделяют последовавший период на две фазы: «авторитарную» (с 1852 по 1860 г.) и «либеральную» (с 1860 г. вплоть до поражения французских армий во Франко-прусской войне 1870 г.). Поражение в войне привело к дальнейшим волнениям (в частности, к Парижской коммуне) и краху режима, проложившему путь Третьей республике [Zeldin, 1958; Plessis, 1985; Price, 1997]. И наконец, в 1877 г. была установлена демократия со всеобщим избирательным правом для мужчин, хотя другие реформы, такие как тайное голосование, были введены позднее, только в 1912 г. [Kreuzer, 1996].
История современной демократии в Германии начинается с революции 1848 г., когда почти все германские государства значительно увеличили участие народа во власти, опять-таки на фоне революционного давления [Blackbourn, 1998, ch. 3]. Результаты этой демократизации, однако, были существенно ослаблены из-за институциональных ограничений. Этот режим характеризовался системой, делившей избирателей на три класса, и первоначально контролировался помещиками-юнке-рами, а затем, начиная с 1870-х годов, коалицией «стали и ржи». Парламент не мог назначать министров и обсуждать внешнюю политику, и голосование было открытым (oral). Хотя после 1870 г. все взрослые мужчины старше 25 лет имели право голоса, в сельской местности голосование контролировалось крупными помещиками [Gosnell, 1930; Goldstein, 1983]. Как отмечал Л. Абрамс [Abrams, 1995, р. 10], в течение этого периода «Германская империя была, в теории, конституционной монархией, но на практике в ней правила прусская олигархия». Окончательное появление демократии в Германии в 1919 г. (Веймарская республика) было ответом на суровую угрозу общественных беспорядков и революции, вызванных поражением германских армий на западном фронте в августе 1918 г. (классические описания этих событий см., например: [Gerschenkron, 1943; Mommsen, 1981]).
В Швецию демократия пришла через ряд постепенных расширений избирательного права, начиная с 1866 г., когда был создан двухпалатный парламент, состоящий из Первой и Второй палат. Всеобщее избирательное право для мужчин было введено в 1909 г. при выборах в Первую палату. Однако подлинно парламентское правительство появилось только в 1918 г., когда политическая власть Консервативной партии и монархии была ограничена, как и в других случаях, в результате необычного брожения, вызванного окончанием Первой мировой войны и тяжелым экономическим кризисом [Verney, 1957]. Т. Тилтон утверждает, что
.. .ни один [из первых двух актов о реформах] не принимался без сильного давления со стороны народа; в 1866 г. толпы окружили парламент, когда шло окончательное голосование, а реформа 1909 г. была стимулирована широким движением за право голоса [и] забастовкой как демонстрацией силы [T ilton, 1974, р. 567].
Реформе 1909 г. предшествовали забастовки и демонстрации. Более того, даже несмотря на то, что Швеция не участвовала в Первой мировой войне, революция в России и положение в Германии вынудили пойти на уступки в виде предоставления демократических прав. В 1917 г. либералы и социал-демократы сформировали коалиционное правительство и предложили ввести всеобщее избирательное право для мужчин, что было отклонено Второй палатой, где господствовали консерваторы. Рут Коллир объясняет, что
.. .только после экономического кризиса 1918 г. и последовавшего протестного движения рабочих, ведомых социал-демократами, в пользу демократии, был принят Акт о реформе. Действительно, в ноябре 1918 г. протестное движение рабочих достигло той точки, когда стало восприниматься как революционная угроза шведской Консервативной партией и высшими классами [Collier, 1999, р. 83].
Во всех этих случаях движущей силой политической либерализации и введения демократических мер явилась угроза общественных беспорядков и в конечном счете революции. Угроза беспорядков усиливалась войнами и другими социальными потрясениями.
5.2. Почему в XIX в.?
До сих пор мы демонстрирровали как в рамках нашего подхода объясняется возникновение демократии, но вопрос о том, почему в европейском контексте волна демократизации началась в XIX в., не ставился. Идея о том, что демократия как комплекс политических институтов осуществима на практике, возникла еще во времена Древней Греции и Рима и по крайней мере к XVII в. в Англии (особенно во время гражданской войны) выдвигались последовательные требования избирательных прав для всех. Возможное объяснение появляется ближе к концу книги, но даже на этой стадии стоит взглянуть, совпадают ли имеющиеся данные с уже полученной нами сравнительной статикой.
До XIX в. лишенные права голоса общественные слои были рассеяны в сельской местности; поэтому можно думать, что угроза революции была менее серьезной, так как им было очень трудно организоваться. Поэтому сочетание процесса урбанизации и занятости в фабричном производстве могло стать ключевым фактором для начала волны демократизации в Европе XIX в. Перемены в экономике и социальной структуре в начале XIX в. изменили баланс политической власти, в частности, сделав намного легче осуществление власти де-факто политически лишенными голоса [Thompson, 1963; Tilly, 1995; Tarrow, 1998].
Несомненно также и то, что идеологические перемены, произошедшие в эпоху Просвещения, во время Французской революции и войны за независимость США имели следствием изменение представлений о должном характере правления и легитимности старого политического порядка.
Другой потенциальный ответ в контексте нашего подхода состоит в том, что до XIX в. неравенство было более ограниченным. Напомним, когда неравенство невелико, нет угрозы революции, и даже если она есть, то элита может предотвратить революцию с помощью обещаний перераспределения. Только при достаточно высоком уровне неравен-
III. Что МЫ ЗНАЕМ О ДЕМОКРАТИИ?
I
ства демократизация действительно делается необходимой. То ограниченное количество данных, которые имеются о неравенстве в XIX в., подтверждает предположение о том, что неравенство увеличивалось до демократизации (и затем начало уменьшаться из-за перераспределения, последовавшего за демократизацией). Значительная часть литературы по этому вопросу, следуя предположению С. Кузнеца [Kuznets, 1955] о том, что неравенство сначала возрастает, а затем падает в ходе экономического развития, содержит попытки ответить на вопрос, действительно ли имела место в истории «кривая Кузнеца». Данные о неравенстве доходов для XIX в. не очень надежны. На рис. III.21 помещены три различные оценки исторической эволюции коэффициента Джини в Великобритании. Среди историков экономики имеется консенсус относительно того, что неравенство доходов в Великобритании резко упало после 1870-х годов. Также есть консенсус по поводу того, что неравенство росло в течение предшествовавшего этому века, хотя разные ученые, исходя из различных данных, по-разному определяют временные рамки этого роста. П. Линдерт и Дж. Уильямсон [Lindert, Williamson, 1982; 1983] находили, что этот подъем продолжался до 1800 г. (см. также: [Lindert, Williamson, 1985; Lindert, 1986; 2000с?]); Уильямсон [Williamson, 1985] нашел, что это случилось между 1800 и 1870. Другие свидетельства (например: [O’Rourke, Williamson, 2002]) согласуются с его оценками. Как бы то ни было, данные о неравенстве явно согласуются с представлением о том, что неравенство увеличивалось в течение века до 1867 г. и второго Акта о реформе и вполне могло возрастать даже до первого Акта о реформе. Имеющиеся данные также говорят о том, что неравенство значительно упало после политической реформы.
Данные для других стран еще более скудны. К. Моррисон [Morrisson, 2000] изучил имеющиеся данные и утверждал, что Германия, Франция и Швеция прошли через «кривую Кузнеца». В Германии неравенство росло в течение XIX в.; большинство исследователей помещают его пик где-то около 1900 г. Например, Кузнец [Kuznets, 1963] нашел, 4то доля доходов самых богатых 5% поднялась от 28% в 1873-1880 гг. до 32% в 1891-1900 гг., оставалась на уровне 32% в течение 1901-1910 гг. и упала до 31% в 1911— 1913 гг. R Думке [Dumke, 1991] оценил, что та же доля доходов составляла 28,4% в 1880 г., поднялась до 32,6% в 1900 г. и упала до 30,6% в 1913 г. Во время Веймарской республики неравенство быстро снизилось. Ф. Краус [Kraus, 1981] засвидетельствовал, что к 1926 г. доля доходов богатейших 5% упала на 6,2%. В целом, Моррисон [Morrisson, 2000] утверждает, что кривая Кузнеца в Германии достигла пика в 1900 г., затем шла ровно и начала падать в 1920-е годы. Эта дата полностью соответствует всплеску демократизации 1918-1919 гг. Данные Ф. Бургиньона и К. Моррисона [Bourguignon, Morrisson, 2002] демонстрируют именно этот паттерн.