у - гу гражданину /, тогда как неучастие принесет (1 - ц)у / (1 - 5). Если революция потерпит поражение, участие дает ур + Ъ'у — ъу, в то время как неучастие — ур. Следовательно, будет иметь место участие в революционной деятельности всех граждан, для которых д’ - е > 0, и если критическая масса индивидов получает существенные идеологические блага, последует революция. Этот тип индоктринации явно является общей стратегией всех революционных группировок, поскольку без нее революции обычно не достигают успеха. Тогда можно считать, что руководство потенциально революционной группы использует такой тип индоктринации, когда революция выгодна для группы в целом, т.е. когда остается в силе (V.3).
Во-вторых, группы могут попытаться создавать частные денежные выгоды для тех, кто участвует в коллективном действии. Рассмотрим сначала стратегию обеспечения частными выгодами, обозначаемыми by, индивидов, принимающих участие в коллективной деятельности. Как мы вскоре будем это рассматривать, большинство революционеров в реальном мире пытаются создавать частные, денежные или иные выгоды, за участие в революционной деятельности, которые участники могут сохранить, даже если революция потерпит поражение. В этом случае возмещение за участие в коллективном действии, когда революция успешна, будет {l-\x)yj(\-b) + by-£y, тогда как за неучастие — (1-р)у/(1-8). Когда революция терпит поражение, соответствующими выигрышами будут ур +Ьу-ёу и ур. Из этого следует, что пока b >£, коллективное действие рационально для агентов, получающих частные блага. И снова можно считать, что когда коллективное действие — например, революция — более выгодна для группы в целом, руководство группы более склонно обеспечивать частные выгоды для критической массы; таким образом, можно ожидать, что революционная деятельность будет также больше поощряться частными благами, когда имеет место уравнение (V.3).
На практике наиболее распространенной стратегией для решения проблем коллективного действия является исключение. Исключение ограничивает выгоды, получаемые от коллективного действия, только для тех, кто участвует в этом действии. Эмпирическая литература иллюстрирует важность исключения на практике. Например, пусть число участвующих граждан будет Ясно, что ^ <1-8, поскольку общее число граждан есть 1-8. Более того, предположим, что революция победит, если t, > i/ Допустим, что все граждане сохраняют свои доходы, что бы ни произошло (включая успешную революцию). Вдобавок к этому, если имеет место революция, доходы элит распределяются между всеми принимающими участие. Другими словами, каждый революционный агент получит совокупный доход в / + (1-р)уг /£, пока £ >£р. Тогда, учитывая что революционная деятельность имеет цену £у, революция произойдет, если
уР +
¥
V
(V.5)
Это условие предполагает, что максимальный чистый доход от революции должен быть больше, чем издержки вовлечения в революционную деятельность. Левая сторона формулы — максимальная чистая выгода потому, что она есть выгода для гражданина от участия в революции, когда в ней участвует минимально необходимое число агентов. Поэтому она максимизирует выгоду, приходящуюся на индивида. Когда остается в^силе условие (V.5), то устанавливается революционное равновесие с ‘t)>‘t)p агентов, участвующих в революции и в успешной революции20, где ^ дано в:
(l-ji)9y
= еу,
(V6)
используя то, что yr =&у / 8. То, что Ъ)>Ъ)Р прямо следует из того, что остается в силе (V.5), и того, что левая сторона (V.6) уменьшается вместе с уменьшением %.
В этом случае, когда имеются проблемы коллективного действия, но они решаются исключением, можно считать, что ограничение революцией соответствует уравнению (V.5), или
| 1-р‘ |
Интересные результаты, вытекающие из (V.7), аналогичны случаю, когда соответствующее ограничение задано (V.4). Например, в обоих случаях увеличение межгруппового неравенства, выраженного параметрами как 0, сделает ограничение революцией более вероятным. В оставшейся части книги мы работаем с более простым условием — (V.4).
Отметим также другое следствие использования исключения для решения проблемы коллективного действия. Можно думать, что большее q'1 соответствует более серьезной проблеме коллективного действия, поскольку необходимо участие большего числа граждан в революции, чтобы она была успешной, и следовательно, необходимо убедить больше индивидов действовать ради группы. В категориях выраженного в более редуцированной форме условия (V.4), это аналогично более высокому (I. Поэтому мы несколько неопределенно говорим об уровне (I, отражающем и технологические факторы, связанные с тем, как много производственных мощностей экономики граждане могут использовать в послереволюционном обществе, и серьезность проблем коллективного действия.
Наконец проблема коллективного действия в революции подразумевает, что ограничение революцией будет действенным не всегда. Может оказаться так, что граждане в состоянии решить проблему коллективного действия в какие-то периоды времени, но не в иные. Позже, когда мы будем рассматривать динамические модели, это будет одним из источников преходящей политической власти для граждан в недемократии.
2.4. Свидетельства о проблеме коллективного действия
Эмпирические исследования того, как на практике решаются проблемы коллективного действия, имеются в изобилии (см., например: [Lichbach, 1995; Moore, 1995]). Хотя есть различные способы классифицировать предполагаемые решения проблемы коллективного действия [Lichbach, 1995, р. 20-21], большинство исследователей подчеркивают, как это делали и мы, важность идеологии. Тем не менее большая часть эмпирических данных более касается того, как частные выгоды и исключение используются теми, кто пытается организовать коллективное действие.
С. Попкин дает классическое описание решения проблемы коллективного действия во время вьетнамской революции. Он утверждает, что «проблема организации поддержки и победы над безбилетниками была главной в стратегии Вьетминя» [Popkin, 1979, р. 223]. Их главным средством было разбиение больших проблем, таких как организация революции, на множество мелких, где индивиды могли видеть, как важен их вклад, и где каждый непосредственно получал выгоду. Попкин утверждает, что «одно соображение особенно могло оказаться критически важным для эффективной мобилизации крестьянства... первоначальная организация крестьян фокусировалась на местных целях и благах с немедленным вознаграждением» [Ibid., р. 262]. Это аналогично нашей модели, где индивиды получают частную выгоду by независимо от результата действия. Когда коммунисты овладевали деревнями, они стремились избирательно давать то, к чему стремились крестьяне, например, землю, в обмен на их участие. «Даже когда организация производит делимые блага для индивидуального потребления, есть аспекты коллективных благ для самой организации... возможно производить выгоды для крестьян, так же как и “революционный прибавочный продукт”, который затем можно использовать для поддержки наддеревенской организации и применять для более широких организаторских целей». Иллюстрацию того, как это действовало, читаем у этого же автора далее:
После того как в Кохинхине земля была перераспределена и ренты уменьшены, крестьяне обычно приходили, для того чтобы предупредить кадровых работников Вьетминя о том, что в округе есть французские солдаты или агенты; они не рисковали оказаться безбилетниками в вопросе о предупреждениях, ожидая, что кто-либо другой оповестит кадрового работника [Ibid., р. 257].
Таким образом, когда Коммунистическая партия поставила вопросы правильным образом и применила избирательные стимулы, люди находили рациональным участвовать в коллективном действии. К примеру, Попкин отмечает, что хотя передача земли крестьянам в частную собственность была против философских убеждений коммунистов, поскольку они отдавали предпочтение общественной собственности и коллективным хозяйствам, они тем не менее давали землю крестьянам, сотрудничавшим с революционерами. Он цитирует высокопоставленного коммунистического деятеля, который заявил:
...эта система [частная собственность] далека от совершенства... Однако мы должны были ее придерживаться, поскольку все наше политическое действие среди крестьян основано на праве каждого на индивидуальную собственность. Мы рисковали бы потерять их поддержку, если бы прекратили делить земельные владения [Ibid., р. 241].
То, что одной из целей революции была радикальная земельная реформа и земля могла перераспределяться тем, кто принимал участие, и не даваться непринимавшим, позволило Вьетминю применять стратегию исключения для поощрения участия в коллективном действии.
Частью стратегии Вьетминя для решения проблемы коллективного действия было также использование существующих социальных сетей и общинных институтов: «Коммунисты создавали небольшие организации братской взаимопомощи, четверть членов которых составляли политзаключенные. Эти организации строились вокруг дружеских союзов, групп по постройке соломенных хижин, местных культовых сообществ и систем страхования» [Popkin, 1979, р. 230; Woodside, 1976, р. 179].
Некоторые иные информативные кейс-стади демонстрируют силу избирательных стимулов в поддержании коллективного действия. Норма Кригер [Kriger, 1992] показала, как участие в революционной войне в Зимбабве было движимо ожиданием личной выгоды. Она проинтервьюировала бывших участников партизанских формирований Зимбабвийского африканского национального союза (ЗАНС) и обнаружила, что они присоединялись к движению, потому что ожидали личной выгоды и, в частности, повышения своего статуса в местных сообществах. Людей, обладавших высоким статусом, приходилось принуждать к вступлению в ЗАНС.