где тр(8-9)-8С(тр)<0 и q + s-1 <0, так что ф* убывает по q us. Если q высоко, то недемократический режим, следующий за переворотом, будет недолговечным, поскольку угроза революции вскоре возникнет вновь. Это уменьшает ожидаемые выгоды от переворота. Аналогичным образом если s высоко, то условие угрозы переворота выполняется постоянно, и поскольку в этом состоянии элиты платят относительно низкие налоги, издержки демократии для них меньше. Также ясно, что ф* < ф.
Более важно для основной темы этой главы то, что d(p /dQ > 0: более высокое неравенство уменьшает порог ф* и делает переворот более вероятным, поскольку в неравном обществе элиты при демократии теряют больше.
Если ф>ф\ то демократия полуконсолидирована: граждане могут избежать переворота, сокращая налог так, чтобы он был ниже тр в состоянии (D, фн), и устанавливая х° = т < тр такой, что:
Vr(N, ц1) - ф/ = Vr (D, фн, т° = т). (VII. 18)
Хотя общество всегда остается демократическим, угроза переворота по-прежнему важна и влияет на налоги: ставка налога х меньше, чем Хр, которую граждане установили бы в отсутствие этой угрозы. Теперь V' (D, фн, х° = т) выводится из уравнений:
V (D, фн, х° = х) = / + х(у - уг)-С(х)у + + Р [s V' (D, фн, х° = х) + (1 - s) V' (D, ф1)]
V(D, (pL) = уг + хр(у - уг) - С(хр)у +
+ Р [s (D, фн, т° = т) + (1 - s) V( Д ф")],
что дает:
Г(£>,фн,т°=т) =
У
r + (1 - (3(1 - s))(x(у-/)~ С(х)у)
+
m-s)(xp(y-/)-c(xp)y)
Чтобы рассчитать Vr (N, ц1), мы снова используем (VII. 14). Подход одноразового отклонения предполагает, что мы должны заменить Vr(D, ф1) в (VII. 14) выигрышем от демократии для элит, когда граждане устанавливают ставку налога td = t, когда ф/=фн, и устанавливают х°-хр, когда ф, = ф\ Этот выигрыш равен Vr(D,(pL), вычисленном из (VII. 19):
. / + Р5 (т(у - /) - С(х)у) + (1 - Pi) (хр (у - /) ■- С(хр )у)
Vr(D, ф1) =-*----'•
Используя это уравнение для того, чтобы выразйть Vr(N,\iL) из (VII. 14), получим:
r(N,pL) =
+
(l - P(1 -q))yr + p V(x(y- yr)-C(x)у) (l-P)(l-P(l-<7)) M^-^)(xp(y-/)-C(xp)y) (1-P)(l-P(l -q))
+
и подставляя результаты этих вычислений в (VII. 18), находим, что ставка налога Т неявно задается уравнением: (Р(1 -
1
Ф = -
е
+
1-Р(1 ~q)
$(q + s- 1)(хр(5-0)-5С(хр))
1-Р(1-?)
Дифференцирование неявной функции показывает, что т убывает по Q:dx/dQ<0, так что более высокое неравенство уменьшает ставку налога, требующуюся для предотвращения переворота.
Если ф<ф*, демократия неконсолидирована; даже стратегия установления гражданами х° = О не предотвратит переворот. В этом случае общество возвращается к недемократическому режиму, когда ф( = ф. Граждане хотели бы предотвратить такой исход и если бы могли, то предложили бы более низкие налоги в будущем. Однако такие обещания недостоверны, поскольку будущие ставки налога определяются в будущих политических равновесиях; когда угроза переворота исчезает, ставка налога снова возрастает до тр. Предусмотрительные элиты, осознавая это, предпочитают переворот, даже несмотря на то что это влечет за собой издержки для общества в целом.
Рассмотрение этого вопроса позволяет обобщить обстоятельства, описанные в разделе 3, при которых имеют место перевороты. Понятия полностью и полуконсолидированной демократии также возникают и в динамическом контексте. Тем не менее теперь, когда у нас есть в полной мере динамическая модель, мы можем объединить анализ переворотов и демократизаций, чего мы не могли сделать в статической модели.
Рассмотрим состояние (N,\iH). Если граждане не пытались бы поднять революцию в этом состоянии, элиты оставались бы у власти всегда и устанавливали бы xN ~ 0, так что граждане получали бы полезность равную // (1-Р). Напротив, при революции в состоянии ц( =ЦН, они получили бы Ур(Я,цн) = (1-ц)у / (1 —5)(1 —Р), бесконечный поток доходов от революции приведенный к настоящему. Вспомним, что революция есть поглощающее состояние в том смысле, что, когда революция происходит, общество остается таким навсегда, и что во время революции важно только значение Ц. Следовательно, доходы в каждый период времени равны (из этого также следует, что в состоянии ц( = ц1 (= 1), революция никогда не происходит). Чтобы сократить количество рассматриваемых случаев, сейчас мы предполагаем 9 > ц, что подразумевает: когда = Цн(= ц), условие угрозы революции выполняется.
В случае революции элиты теряют все, т.е Vr(R,[iH)- 0. Поэтому они попытаются предотвратить ее любой ценой. Они могут сделать это тремя различными способами. Во-первых, они могут провести демократизацию, ф = 1, обеспечив гражданам их выигрыш при демократии,
Vp(D,($l). Во-вторых, они могут применить репрессии, давая гражданам выигрыш, Vp(0, \lH |к), который равен выигрышу, выведенному нами в предыдущей главе. В-третьих, они могут выбрать сохранение политической власти, ф = 0, но перераспределять через налогообложение. В этом случае элиты устанавливают ставку налога XN и дают гражданам выигрыш в размере VP(N, |iH, TN), где:
+ Р [qV' (N, , TN) + (1 - q)Vl(АТ, ц1)].
Таким образом, агент i получает доход у’ от своих заработков и также чистый трансфер равный т * (у - y)-C(xN)y. Если в следующий период мы по-прежнему в состоянии ц(+1 - цн, то перераспределение продолжается. Но если в следующий период экономика меняется на ц(+1 = |iL — перераспределение прекращается. Это отражает идею, что элиты не могут быть достоверно обязаны относительно будущего перераспределения, если только будущее не представляет эффективной угрозы революции. Также xN< тр, т.е. элиты не будут облагать себя налогом при ставке выше, чем хр, поскольку именно эта ставка максимизирует перераспределение в пользу граждан. Если эта ставка налога недостаточна для того, чтобы остановить революцию, то и никакая другая ставка налога xN е [0,1] этого не сделает.
При демократизации или перераспределении, осуществляемых элитами, граждане все равно могут предпочесть революцию. Таким образом, учитывая действия ф и xN элит, выигрыш граждан в состоянии (N, Цн) есть:
Vp(lV,|iH) = ®Vp(0,uH I к) + (1 — со) шах х
Ре{0, 1}
х {р Vi” (R, Цн) + (1 - р) (ф Vр (D, Ф£) + (1 - ф) Vp (N, |1н, т"))}.
Объединив (VII.13) и (VII.20), мы рассчитаем максимальную полезность, которая может быть дана гражданам без демократизации. Это включает установление элитами ставки налога Xм - хр, когда имеется угроза революции, так что выигрыш от продолжения для граждан равен — Vp(N, |1н, TN = Хр). Этот выигрыш удовлетворяет:
(VII.21)
что, конечно, то же самое, что и (VI.15), выведенное в предыдущей главе. Граждане сравнивают (VII.21) с VP(R, цн). Этим определяется критическое значение цн:
ц = 0 - (1 - (3(1 - q))( тр(0 - 8) - (1 - 8)С(тр)), (VII.22)
такоечто VP(N, pH,xN = хр) = VP(R, Цн) при цн =ц*. ПриО<ц<ц* революция настолько привлекательна для граждан в состоянии ц, = цн, что даже максимальный объем перераспределения со стороны элит не может ее остановить. Поэтому демократизация есть единственная возможность, остающаяся у элит. Также
ф*
dQ
d(xp(0 - 8) - (1 - 8)С(тр)) _
>0,
так что высокое неравенство увеличивает порог для революции, поскольку гражданам становится хуже в недемократическом режиме. Теперь граждане готовы предпринять революцию, даже когда ее издержки выше.
Для ц > ц* демократизации можно избежать с помощью перераспределения в пользу граждан в состоянии (цн,М). В этом случае ставка налога, которую элиты должны установить во избежание революции, есть TN=T, такая что VP(N, цн, xN = X) = VP(R, Цн), которая убывает по ц и возрастает по 0 (т.е. увеличивается вместе с увеличением уровня неравенства).
Определив условия, при которых недемократический режим может оставаться у власти, делая уступки, и когда демократия является или не является консолидированной, остается рассмотреть последствия репрессий. Наши допущения относительно репрессий идентичны тем, что были сделаны ранее, так что выигрыши от репрессий заданы (VI. 18). Опять-таки, следует рассмотреть две ситуации. Если ц > ц\ то недемократический режим никогда не нуждается в демократизации, в каковом случае репрессии используются в равновесии, если они дешевле уступок в сфере государственной политики. Условия, при которых это так, и пороговый уровень к*, при котором для элит нет разницы между обещанием перераспределения при ставке налога т и репрессиями, идентичными выведенным ранее. В частности, к* снова задается (VI.20). Если Ц < ц\ то элиты не могут использовать уступки для того, чтобы оставаться у власти, и сравнивают издержки репрессий с издержками демократии. В ходе предыдущего рассмотрения, издержки демократии определялись единственным образом, поскольку мы исходили из допущения о том, что демократия полностью консолидирована. Однако сейчас это не так и издержки демократии для элит и, следовательно, привлекательность репрессий, зависят от характера демократии.
Если ф > ф, так что демократия полностью консолидирована, то порог, при котором элитам просто нет разницы между репрессиями и демократизацией, есть к, заданный (VI.21). Если фе[ф*,ф), то демократия частично консолидирована, и когда существует угроза переворота, ставка налога сокращается. В этом случае можно определить пороговый уровень к(ф) такой, что элиты просто безразличны относительно проведения репрессий и создания полукрнсолидированной демократии. Чтобы увидеть формулу для этого положения, вспомним сначала, что выигрыш от репрессий — Vr(0, рн|к) задан (VI.19) в главе VI. Выигрыш от пребывания в неконсолидированной демократии есть Vr(D, ф1), что удовлетворяет (VII.14) и (VII.15). Таким образом, к(ф) таково, что Vr [0,\1н |к(ф)) = Vr(D, q>L). Чем выше ф, тем выше издержки переворота, выше налог в этом состоянии и для элит выше издержки создания демократии. Следовательно, к(ф) есть строго возрастающая функция ф, поскольку по мере увеличения ф бремя демократии для элит увеличивается, и они более склонны применять репрессии. И наконец, если ф<ф*, демократия неконсолидирована, и можно определить такой порог к, при котором элиты будут безразличны по отношению к проведению репрессий и созданию неконсолидированной демократии.
Мы ограничиваем внимание той областью пространства параметров, вде демократизация предотвращает революцию, т.е. Vp (D, (pL) > Vp (R, pw). Поскольку демократия не обязательно является устойчивым состоянием, функция выигрыша, VP(D, ф1'), принимает во внимание будущую возможность переворотов. Выигрыш граждан при полуконсолидированной демократии выше, чем при демократии, подверженной переворотам, так что достаточно обеспечить, чтобы выигрыш при неконсолидированной демократии для граждан был выше, чем Vr(R,[lH). Чтобы вывести формулу выигрыша при неконсолидированной демократии для граждан, мы применяем (VII.7) и (VII. 13) с уравнениями VP(N, |iH) = VP(D, ф1") и Vp((ph) = Vp(N,\il), отсюда:
VP(N, |IL) = / + P [qVp(D, ф") + (1 - q)Vp{N, |IL)]
VP(D, ф1) = yp + тр(у - yp) - C(xp)y +
+ p [s(vp (N, |iL) - ФУР) + (1 - s) Vp (D, фi)],
что идентично и (VII.14), и (VII.15), с точки зрения граждан. Выражая то же для Vp(D,(pL), находим:
Vp(D^l)
yp((l^Ps)(l-P(l-q)) + ps) (l - (3(1 - s))(l - (3(1 - q)) - $2sq (l-^l-q))(xp(y-yp)-C(xp)y)
(l - (3(1 - s))(l - (3(1 - g)) - P2sg
Следовательно, условие Vp (D, ф1) > Vp (R, pH) эквивалентно
(l - Р + Р(д + s))(l ~ 9)(1 - tpfts)
1 - P + $(q + s)
что является условием для параметров, которое, как мы просто допускаем, выполняется. Как и с соответствующим условием в главе VI, оно имеет силу, когда демократия достаточно перераспределительна. Это приводит к интересному соотношению: сильно перераспределительная демократия ведет к политической нестабильности, но если возможности перераспределения слишком ограничены, демократизация не предотвращает революции.
Теперь можно сформулировать следующий вывод:
Теорема VII.2. Существует единственное равновесие Маркова, совершенное на подыграх, {0Г,0Р}, в игре G“((3). Пустьу, ф\ к\ к, к(ф), и к будут такими, какими они были определены ранее. Тогда, в этом равновесии:
• Если |1>|1*, общество остается недемократическим. Когда ц( = ц1, xN = хг и перераспределения нет. Если к<к\ то, когда ц( =цн, богатые применяют репрессии. Если к > к\ то при Ц( — цн, xN = х, таких что Vp(N,pH,xN =x)-Vp(R,pH).
• Если ц < |Д*, то:
1. Если ф > ф и к > к, мы в полностью консолидированной демократии. Общество переходит к демократии в первый раз, когда ц( = цн и остается демократическим после этого, а налоги всегда равны х° = ХР.
2. Если ф’<ф<ф и к >к(ф), мы в полуконсолидированной демократии. Общество переходит к демократии в первый раз, когда |1( = цн и остается демократическим после этого. Когда ф(=ф1, то Х°-Хр. Когда ф(=фн, демократия устанавливает ставку налога х° = х<хр, такую что Vr (N, ц1) - фу = Vr (фн, D, х° = х).
3. Если ф < ф’ и к > к, мы в неконсолидированной демократии. Общество постоянно меняет режимы. В недемократическом режиме, когда ц(=ц1, элиты устанавливают xN = хг; когда V-t = VH’ они проводят демократизацию. В демократии, когда ф( = ф1, тс = тр; когда ф, = фн, имеет место переворот.
4. Если ф>ф и к<к, или ф*<ф<фи к<к(ф), или если ф<ф* и к<к, когда ц =|iL, то xN =хг, и нет перераспределения, а когда Ц( = Ц , элиты применяют репрессии, чтобы оставаться у власти.
Главная идея теоремы VII.2 состоит в том, что демократия возникает снова, потому что элиты не могут дать достоверное обязательство относительно мер государственной политики в будущем, пока они сохраняют монополию на политическую власть. Однако, будучи созданной, демократия не обязательно консолидируется. Несмотря на то что рациональные индивиды предвидят, что антидемократические перевороты могут случаться в будущем, создание демократии может тем не менее остановить революцию таким же образом, как это было описано в главе VI. Это так, поскольку, чтобы организовать переворот, элиты должны иметь власть де-факто, и неясно, будут ли они иметь ее в будущем. Раз это так, граждане ценят создание демократии, которая сдвигает власть де-юре в их направлении, даже когда они осознают, что демократия может быть не вечной.
Теперь рассмотрим условия теоремы более детально. В первом типе равновесия, когда ц > |Т, издержки революции достаточно высоки, так что, учитывая масштабы неравенства и значение q, элиты могут избежать ее с помощью перераспределения. Поэтому в состоянии = |iL элиты устанавливают предпочтительную для них ставку налога, равную нулю (т.е. xN = тг =0), тогда как в состоянии рн, если репрессии достаточно дорогостоящи, они перераспределяют, устанавливая ставку налога = т, которая как раз достаточна для того, чтобы остановить революцию. Однако если издержки репрессий незначительны, элиты отвечают на угрозу революции репрессиями в отношении граждан. В этом равновесии никогда нет демократизации и объем перераспределения относительно ограничен (или равен нулю), если элиты выбирают репрессии. Если имеет место перераспределение, неравенство тем не менее повышает уровень перераспределения при этом режиме, поскольку элиты вынуждены избирать более высокие налоги для предотвращения революции в состоянии (N, |1н).
Рассмотрим, что происходит, когда р < р*. Когда общество переходит в состояние рн, элиты больше не могут сохранять свою политическую власть при помощи перераспределения и должны либо применять репрессии, либо осуществлять демократизацию. Есть четыре типа равновесия, в зависимости от значений ф и к. Первая возможность — когда ф > ф и к > к. Демократия, будучи созданной, полностью консолидирована и издержки репрессий достаточно высоки, так что демократия будет создана, даже несмотря на то что элиты знают, что граждане всегда будут устанавливать ставку налога, предпочтительную для них, т° = тр, с момента ее создания и далее. В этом типе общества объем перераспределения на высочайшем уровне, фискальная волатильность невелика или отсутствует, и угроза переворота перестает иметь значение, как только общество стало демократическим. Мы интерпретируем этот слу-
чай как сходный с ситуацией в большинстве стран ОЭСР. Вероятность его возникновения больше, когда 0 низко, т.е. когда общество вполне эгалитарно при сохранении 0 > ц, так что условие угрозы революции выполняется.
Вторая возможность — когда ф* < ф < ф и к > к(ф). Тогда демократия полуконсолидирована и выживает, только делая уступки в некоторых состояниях. В частности, если в демократии граждане установили бы ставку налога тр в состоянии (D, фн), произошел бы переворот. Граждане избегают этого, устанавливая более низкий налог xD = X в состоянии (D, фн), что как раз достаточно для того, чтобы разубедить элиты предпринимать переворот. Хотя общество всегда остается демократическим, оно в некотором смысле находится в тени переворота, поскольку угроза переворота удерживает общее перераспределение ниже уровня, свойственного полностью консолидированной демократии.
Третий тип равновесия включает ф < ф* и к > к, так что демократия неконсолидирована: когда состояние сдвигается к фн, переворот относительно привлекателен для элит и не может быть остановлен при помощи сокращения налогов. В результате экономика колеблется случайным образом между демократией и недемократией. Точнее, когда репрессии непривлекательны, экономика стартует с элитами у власти, и они устанавливают xN = тг. В каждом случае, когда состояние переходит к цн, они осуществляют демократизацию, после чего граждане устанавливают х° =тр. Но как только состояние переходит от (D, ф1) к (D, фн), элиты организуют переворот, возвращают себе политическую власть и устанавливают нулевую ставку налога— xN =0. Поэтому колебания государственной политики выше всего в этом равновесии, и объем перераспределения меньше, чем во втором и третьем случаях, но больше, чем в первом. Более высокое неравенство увеличивает перераспределение при этом режиме, поскольку оно увеличивает ставку налога, когда имеет место демократия, тогда как в недемократии никогда нет никакого перераспределения. В этом случае, когда у власти граждане, они устанавливают максимальную ставку налога, полностью предвидя то, что перераспределение в конце концов прекратится в результате переворота. Этот результат может помочь объяснить существование сильно перераспределительных, но относительно недолговечных популистских режимов в Латинской Америке (см., например: [Kaufman, Stallings, 1991]).
Последний тип равновесия включает репрессии со стороны элит для сохранения недемократического режима. Оно возникает в различных обстоятельствах, если издержки репрессий достаточно малы. Поскольку к > к(ф) > к, репрессии наиболее привлекательны для элит, когда они ожидают, что им придется создать полностью консолидированную демократию. Поэтому интересно, что проведенный нами анализ позволяет говорить о том, что более вероятно создание неконсолидированной, чем полностью или полуконсолидированной демократии.
Как и демократизации, перевороты происходят только в высоком состоянии, которое можно расценивать как относительно маловероятное или необычное состояние. В этом контексте привлекательной интерпретацией является то, что высокое состояние соответствует периодам рецессии или экономических кризисов. Во время таких кризисов издержки проведения переворотов могут быть меньше, так как общество дезорганизовано и пропорциональные потери дохода или продукта производства могут быть менее тяжелы, поскольку производство уже низко. Эта интерпретация — позволяющая говорить о том, что смены режима, и особенно перевороты, более вероятны в периоды рецессий — согласуется с результатами анализа эмпирических данных. Многие перевороты происходили во время рецессий или периодов экономических трудностей, таких как в Бразилии в 1964 г., в Чили в 1973 г., и Аргентине в 1976 г. (см. главу III наст. изд.). Связь между нестабильностью и переворотами позволяет говорить о том, что возможная причина большего успеха богатых обществ на пути консолидации демократии — их экономическая стабильность [Acemoglu, Zilibotti, 1997].
Проделанный анализ позволяет вывести четыре других заключения. Первое связывает неравенство со сменами режимов. Возрастание 0 увеличивает |1*, (р*, ф, к*, к, к(ф) и к. Таким образом, более высокое неравенство делает более привлекательными и революции, и перевороты, и репрессии. Как и в модели главы VI, построенной на допущении о том, что демократия всегда консолидирована, имеет место обратная [/-зависимость между неравенством и демократизацией. Общества с высокой степенью равенства так же, как и с высокой степенью неравенства вряд ли демократизируются. Демократизация наблюдается скорее в обществах со средними уровнями неравенства. Модель этой главы предсказывает, что после демократизации демократия с большей вероятностью консолидируется в более равных обществах. Таким образом, можно ожидать, что высокоэгалитарные общества, такие как Сингапур, останутся недемократическими. Общества с более высокими уровнями неравенства будут демократизироваться и станут полностью или полу-консолидированными демократиями, тогда как общества с еще большим неравенством могут демократизироваться, но оставаться неконсолидированными. Эти два случая могут соответствовать исторической эволюции Великобритании и Аргентины. И наконец, очень неэгалитарное общество может вообще никогда не демократизироваться, что соответствует южноафриканскому опыту. Конечно, все эти утверждения сделаны при прочих равных условиях.
Второй вывод касается связи между неравенством и перераспределением. Чтобы увидеть ее, зафиксируем издержки переворота ф и определим такое 0H>0i, что ф = ф(01) и ф = ф*(0н). Более того, предположим, что |!<ц'(0н). Когда 0<0г,ф>ф(0), так что неравенство достаточно низко для того, чтобы демократия полностью консолидировалась. Теперь рассмотрим возрастание неравенства (т.е. увеличение 0). Это сначала повышает перераспределение, как в стандартных моделях голосования по поводу перераспределения (см., например: [Meltzer, Richard, 1981]), потому что dxp I dQ> 0. Однако когда 0 возрастает выше 0Р, демократия уже не полностью консолидирована, но скорее полукон-солидирована, т.е. фе[ф*(у), ф(0)). В этом случае граждане вынуждены сократить налоги с тр до т в состоянии (D, фн), так что общее перераспределение уменьшается. Фактически в полуконсолидированной демократии связь между неравенством и налогообложением неоднозначна. Средняя ставка налога — Xя = (1 - s)xp + sx. Ставка налога Тр растет с неравенством, тогда как х уменьшается. Если издержки налогообложения, с(т), сильно выпуклы, то доминирует второй эффект, и средняя ставка налога падает по мере возрастания неравенства. Интуитивно понятно, что более высокое неравенство делает переворот более привлекательным для элит, так что для предотвращения переворота гражданам приходится существенно сокращать ставку налога в состоянии ф, что ведет к более низкому в среднем перераспределительному налогообложению. Когда неравенство возрастает далее, мы имеем 0>0Н, так что ф<ф*, и демократия теперь неконсолидирована с более низким общим перераспределением, чем в полностью и полуконсолидированных демократиях. Поэтому имеется немонотонная зависимость между неравенством и перераспределением, когда общества со средними уровнями неравенства перераспределяют больше, чем и очень равные, и очень неравные общества.
Третье следствие нашего анализа относится к фискальной волатильности. Связь между фискальной волатильностью и неравенством скорее всего будет в виде параллельного возрастания. Для каждого режима большее неравенство ведет к большей вариативности. Кроме того, более высокое неравенство делает неконсолидированную'демократию, характеризующуюся наибольшей фискальной вариативностью, более вероятной. Это может объяснить, почему фискальная политика более вола-тильна в Латинской Америке, чем в странах ОЭСР [Gavin, Perotti, 1997].
Четвертое следствие нашего анализа — то, что издержки перераспределения также влияют на равновесную политическую систему. Предположим, что издержки налогообложения становятся менее выпуклыми, так что С(тр) неизменно, но С'(тр) понижается. Поскольку необратимые потери от налогообложения теперь ниже, медианный избиратель выбирает более высокий уровень налогообложения. Однако при повышении тр то же будет происходить и с -(тр(у-уг)-С(тр)у); поэтому демократия несет большие издержки для элит и с меньшей вероятностью консолидируется. Из этого следует, что в обществах, где налогообложение создает меньше экономических искажений (например, где большая доля ВВП создается на основе природных ресурсов), демократиям может быть труднее консолидироваться. Этот результат имеет очевидные параллели с рассматриваемым позднее, т.е. с тем, что целевые трансферы также делают перевороты более вероятными. Из этих двух результатов вместе следует, что более эффективная или гибкая фискальная система не всегда может быть предпочтительной, когда речь идет о ее последствиях для политического равновесия.
Хотя мы и не рассматриваем их в этой книге, следствия социальной мобильности для межрежимных переходов были рассмотрены на модели этой главы Б. Левентоглу [Leventoglu, 2003а; 2003b], а также в работах Р. Райта [Wright, 1996] и Р. Бенабу и Э. Ок [Banabou, Ok, 2001]. Она показывает, что, когда есть социальная мобильность — в том смысле, что индивид, который беден в момент времени t может быть богат в момент времени ( + 1 и наоборот, — и когда решения о налогообложении «вязки» — в том смысле, что налоговая ставка, установленная сегодня, влияет на ставки налога в будущем, — то уровень социальной мобильности имеет важные следствия для межрежимных переходов. Рассмотрим ставку налога, предпочитаемую бедным медианным избирателем в демократии. Главный результат здесь в том, что бедный человек, ожидающий в будущем стать богатым, предпочитает более низкую ставку налогообложения, чем бедный человек, ожидающий остаться бедным. Следовательно, чем больше масштаб социальной мобильности, тем меньше политической поддержки для высоких налогов и тем менее пе-рераспределительна демократия. В результате, элиты более охотно идут на уступки в виде демократии, и демократия с большей вероятностью консолидируется, потому что перевороты менее привлекательны в обществе с высокими уровнями социальной мобильности. Это может помочь объяснить, почему такая страна, как Соединенные Штаты в XIX в., имевшие высокую социальную мобильность,- смогли консолидировать свою (белую мужскую) демократию.
5. АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИДЕНТИЧНОСТИ Сейчас мы ненадолго возвратимся к модели главы IV, где рассматривали политический конфликт не по разграничительным линиям социально-экономических классов, но в терминах «группа X против группы Z». В предыдущей главе основные результаты, касающиеся механизмов, ведущих к демократии, и обстоятельств, при которых создается демократия, в данной ситуации были неизменны. Главным различием было то, что часть сравнительной статики, особенно в отношении неравенства, была иной.
Данную модель можно прямо распространить на перевороты и изучение демократической консолидации. Когда группа X является большинством, демократическое перераспределение идет от группы Z к группе X, с равновесным объемом перераспределения, определяющимся предпочтениями богатых или бедных членов группы X, в зависимости от того, больше или меньше 8^, чем 1/2. Недемократия есть правление группы Z, и для простоты мы исходим из допущения, что в недемокра-тии ставка налога определяется голосованием большинства в группе Z. Равновесная ставка налога есть та, которую предпочитает медианный избиратель группы Z; в главе VI мы рассматривали тот случай, когда этот медианный избиратель богат. Ясно, что члены группы Z предпочитают недемократию демократии, тогда как для членов группы X верно противоположное.
Теперь представим себе, что мы в демократии (правлении группы X), но при этом члены группы Z могут организовать переворот для восстановления недемократии — правления группы Z. Механизмы моделей этой главы могут быть применены к данной ситуации. Представим, что решение о перевороте принимается голосованием большинства в группе Z, так что медианный избиратель Z, богатый агент, будет принимать решение. Перед лицом угрозы переворота и бедные, и богатые члены группы X хотят сделать уступку, сократив объем перераспределения от Z к X. Однако такие уступки не обязательно достоверны в силу тех же самых причин, что мы анализировали; следовательно, группа Z может желать организовать переворот, для того чтобы вернуть власть и создать убедительные обязательства относительно мер государственной политики в пользу Z. Поэтому основные механизмы, ведущие к переворотам, независимы от природы политических агентов. Тем не менее легко сконструировать примеры, в которых сравнительная статика в отношении измеряемого неравенства будет иной, чем та, на которую мы до сих пор делали упор в этой главе.
6. ЦЕЛЕВЫЕ ТРАНСФЕРЫ
Теперь рассмотрим вкратце следствия целевых трансферов для переворотов и для демократической консолидации. В главе VI мы показали, что допущение целевых трансферов ведет к большей политической нестабильности, поскольку она повышает ставки в политической игре. Демократия лучше для граждан и хуже для элит. В то же время недемократия лучше для элит и хуже для граждан.
В контексте переворотов из этого следует, что наличие целевых трансферов усиливает желание элит организовать переворот и имеет тенденцию делать демократию менее консолидированной. Например, в контексте статической модели этой главы, введение целевых трансферов повышает критические пороги ф и ф‘, что предполагает, что элиты будут готовы предпринимать перевороты, даже когда они более дорогостоящи. Это следует из того, что без переворота граждане облагают элиты большим налогом, и как только элиты берут власть с помощью переворота, они могут облагать налогом граждан — нечто, невозможное для них ранее, — что увеличивает выгоду от организации переворота.
Интересно, что в отличие от рассмотрения демократии в предыдущей главе, теперь целевые трансферы недвусмысленно увеличивают вероятность переворотов против демократии. Это так потому, что межгрупповое неравенство делает демократию менее привлекательной для элит. Напротив, следствия межгруппового неравенства для демократизации были неоднозначны, потому что оно влияло и на условие угрозы революции, и на готовность элит применять репрессии.
И наконец, влияние целевых трансферов на перевороты говорит о том, что более гибкая фискальная система может быть «контрпродуктивной», из-за ее влияния на политическое равновесие.
7. ВЛАСТЬ В ДЕМОКРАТИИ И ПЕРЕВОРОТЫ
Из нашего основного анализа следует, что истоки антидемократических переворотов лежат в перераспределительной политике демократии. Поэтому интересен вопрос о том, как те или иные формы демократического устройства влияют на вероятность переворотов. Чтобы ответить на этот вопрос, мы возвращаемся к статической модели раздела 3 и вводим нашу расширенную модель демократии, которая может наделить некоторой властью элиты. В контексте нашей двухклассовой модели это дает значение ставки налога т(х)> где X есть вес элит. Когда х = 0, мы имеем нашу базовую модель демократии, в которой бедный агент является медианным избирателем и выбирает наиболее предпочтительную для него или нее ставку налога, так что т(х = 0) = хр. В главе IV т(х) неявно задавалось условием первого порядка (IV. 16), и это предполагало, что dx(x)/d% < 0. То есть по мере того как власть граждан в демократии уменьшается, то же происходит и с равновесной ставкой налога, и степенью перераспределения демократией дохода от элит.
Важным следствием этой модели и анализа, выведенного в главе VI, было то, что при повышении X увеличивается власть элит в политике при демократии, и получаемый ими в демократии выигрыш больше. Таким образом, мы имеем dVp(D,%)/dx<0 и dVr(D,x)/dx>0.Cne-довательно, легко увидеть, что добавление меняющейся власти имеет важные последствия для условия угрозы переворота в нашей базовой игре переворотов в расширенной форме. Вспомним, что условие угрозы переворота задается Vr(C, (р)> Vr(D, %), или (VII.4). Чем выше %, тем лучше демократия для элит, и тем менее вероятно, что (VII.4) будет выполняться. Поэтому возрастание х выше 0 может привести к тому, что неконсолидированная демократия станет полуконсолидированной демократией. Более того, дальнейшее возрастание X может привести общество к состоянию полностью консолидированной демократии. Также можно видеть, как (VII.6) зависит от %, и мы можем вывести новый критический порог ф*(х):
Поскольку ф*(х < 1) < ф*(Х = 1)>с ростом власти элит организация переворотов становится менее привлекательной, а консолидация демократии более вероятной.
Теорема VII.3. В модели с варьирующей политической властью, увеличение х делает менее вероятным то, что условие угрозы переворота будет выполняться, и более вероятным то, что общество будет иметь консолидированную демократию.
Из этого результата следует, что граждане в неконсолидированной демократии могут желать ограничить свою собственную власть и подкрепить власть элит. Хотя это сокращает их (граждан) доход, при прочих равных условиях это также может устранить угрозу переворота. Очевидный способ для граждан сделать это — изменить институты таким образом, чтобы дать элитам избыточное представительство в демократической системе, т.е. дать им больше власти, чем они заслуживают в силу одной своей численности. Тем не менее если даже такое осуществимо для граждан, это не означает, что они решат так сделать. В реальности точно не известно, будет ли переворот, и если и будет такая попытка, то окажется ли она успешной. Перед лицом такой неопределенности граждане могут не желать усиления власти элит в демократии, поскольку это сократит выигрыши граждан навсегда, тогда как переворот может провалиться и в будущем может исчезнуть сама угроза переворота. Следовательно, есть некоторый баланс при разработке институтов, которые помогают избежать переворотов. Из этого следует, что, даже когда в демократии могут свободно разрабатываться институты, способствующие увеличению власти элит, для демократических властей не всегда оптимально предпринимать такие действия; в результате, перевороты иногда случаются в равновесии.
Однако, как подчеркивалось в главе VI, многие из соответствующих институтов являются результатом длительных исторических процессов и высокоустойчивы. По своей природе институты трудно поддаются изменениям, и поэтому нереалистично воображать, что демократические власти или даже власти недемократические могут свободно оптимизировать структуру политических институтов в любое время. Действительно интересно, что институциональная инженерия для подкрепления власти элит, такая как конституция Зимбабве 1980 г. или договорное решение, покончившее с апартеидом в Южной Африке, имеет место только в контексте довольно больших нарушений в развитии общества. Иные попытки переустройства институтов, такие как предполагавшийся переход от президентской к парламентской системе в Бразилии после окончания военной диктатуры, обычно терпят крах.
Связь между институциональной структурой и консолидацией демократии также подчеркивается в политологической литературе. Например, Д. Рюшемейер, Э. и Дж. Стефенс отмечают, что:
.. .когда была установлена демократия, партийная система стала иметь решающее значение для защиты интересов господствующих классов и, таким образом, для удержания их от стремления к авторитарным альтернативам. Демократия могла быть консолидирована только там, где было две или более сильных соперничающих политических партий, и по крайней мере одна из них успешно защищала интересы господствующих классов, или где партийная система допускала прямой доступ господствующих классов к государственному аппарату [Rueschemauer etal., 1992, р. 9].
Далее они отмечают, что «демократия... могла быть консолидирована, только если она прямо не угрожала интересам капиталистических классов» [Ibid., р. 9]. Нами уже были рассмотрены два важных исторических примера важности партийной системы и консолидации демократии: в Аргентине до переворота 1930 г. и при объяснении длительной демократической истории Колумбии. Это, очевидно, важная область для дальнейших исследований.
В этом контексте наибольшее внимание привлекла идея, что президентские демократии более подвержены переворотам [Linz, 1978; 1994]. А. Пшеворский и соавторы находят, что эмпирические данные поддерживают это утверждение, и заключают:
...ясно, что президентские демократии менее прочны, чем парламентские. Это различие не есть следствие ни богатства стран, в которых наблюдаются эти институты, ни их экономических успехов. Также это не есть следствие каких-либо политических условий, при которых они функционируют. Президентские демократии просто более хрупки при всех экономических и политических условиях [Przeworski et al., 2000, р. 136].
Таким образом, эти эмпирические данные хорошо согласуются с идеей о том, что президентские демократии нестабильны, потому что президент имеет тенденцию выражать предпочтения медианного избирателя. При парламентской системе часто имеются коалиционные правительства, и предпочтения граждан не обязательно находят полное выражение в равновесной государственной политике. Это означает, что парламентские системы могут быть не столь угрожающи для элит. Напротив, в президентской системе в политической повестке дня могут появляться более радикальные меры, поскольку они привлекательны для кандидата в президенты, пытающегося обрести поддержку большинства населения.
8. КОНСОЛИДАЦИЯ В ГРАФИЧЕСКОМ ИЗОБРАЖЕНИИ
Теперь мы в состоянии строго вывести рис. II.2, использовавшийся во введении. Этот рисунок показывает зависимость между неравенством и издержками переворота. Для простоты в главе II мы не делали различия между полностью и полуконсолидированной демократией, так что, как и при рассмотрении вопроса в главе VI, мы сначала строим полную картину, а затем показываем, как она может быть упрощена, чтобы получить рисунки в главе II. Рассмотрим рис. VII.2: на горизонтальной оси — 0, на вертикальной оси — ф.
Полностью консолидированная демократия
Издержки переворотов, (р
Полуконсол идированная демократия
л.-33*
Перевороты —
неконсолидированная
демократия
(VII.23)
Если 0 = 8, так что есть полное равенство, то из (VII.23) следует, что ф = 0. При отсутствии неравенства, даже если издержки переворота равны нулю, элитам нет разницы между переворотом и демократией. Интуитивно понятно, что когда нет неравенства, нет перераспределения дохода и поэтому нет стимула для переворота, даже если он ничего не стоит. Таким образом, (VII.23) начинается с исходной точки и увеличивается: по мере того как возрастает неравенство, перевороты становятся более привлекательными, и чтобы элитам не было разницы, издержки переворота должны возрастать. Можно видеть, что, когда неравенство возрастает до 0 = 1, мы имеем ф = 8с(тр(0 = 1))-тр(0 = 1)(1 -8) = 8(C(l) + l)-l< 1, поскольку тр(0 = 1) = 1. В правой части этой строки неравенство относительно высоко в сравнении с издержками переворотов и, вследствие этого, перевороты будут привлекательны. Слева — регион полностью консолидированной демократии. Чтобы различить ситуации полуконсолидиро-ванной и неконсолидированной демократии, рассмотрим функцию:
которая показывает пары 0 и ф, при которых элитам просто безразлично, что предпринять — организовать переворот или обещать наилучшие из возможных уступки при демократии. Непосредственно видно, что эта функция опять же проходит через исходную точку, возрастает и, когда 0 = 1, мы имеем ф = (1 - р)^8(с(1) +l)-lj< 1. На рис. VII.2 следствия этого показаны в виде этих двух новых областей. От рис. VII.2 легко перейти к рис. II.2: мы просто опускаем функцию, которая определяет пограничную линию между полуконсолидированными и неконсолидированными демократиями.
9. ОБОРОНИТЕЛЬНЫЕ ПЕРЕВОРОТЫ
До сих пор мы сосредоточивали внимание на случающихся в демократии переворотах, нацеленных на то, чтобы ограничить перераспределение от элит. Другая правдоподобная идея — элиты поддерживают перевороты тогда, когда боятся, что демократия падет жертвой революции. Можно считать такие перевороты «оборонительными» в том смысле, что те, кто поддерживает перевороты, рассматривают их как защиту от намного худшего исхода для себя: от революции. Такой сценарий может возникнуть, когда революция против демократии легче, чем революция против недемократии. Теперь рассмотрим модель, демонстрирующую эти особенности.
Чтобы моделировать оборонительные перевороты, рассмотрим вариант нашей базовой статической модели. Снова граждане, контролирующие политику в демократии, делают первый шаг и принимают решение о ставке налога. После этой ставки элиты решают, предпринимать ли переворот. Однако теперь мы исходим из допущения, что после решения элит граждане могут, в свою очередь, решить предпринять революцию, что отличается от того, что было ранее. Поступления от революции различаются в двух состояниях, но также зависят от того, был ли переворот. Таким образом, мы обозначаем это как |i(Q, где решение о перевороте есть
Критически важное допущение, которое нам видится как адекватное, заключается в том, что:
Ц(С = 0)<Ц(С = 1).
Это означает, что легче и эффективнее предпринять революционное действие против демократии, чем против недемократии (вспомним, что цена революции есть (l). Хотя могут быть исключения: например, когда недемократический режим несправедлив и жесток, тем самым он помогает гражданам решить их проблемы коллективных действий как реакцию на несправедливость. Обычно должно быть так: свергнуть демократию легче, чем хорошо организованный военный режим.
Как это влияет на наши результаты? Сначала мы упрощаем анализ, допуская, что = 1) —И, так что вслед за переворотом не будет дей
ственной угрозы революции. Теперь можно записать соответствующие функции выигрышей. Когда демократии действуют без ограничений, мы имеем выигрыши Vr(D) и VP(D), заданные (VI.4). После переворота мы имеем (VII.2), как в разделе VII.3, что для наших текущих целей включает тот факт, что угроза революции исчезает после переворота. Выигрыши от меньшего перераспределения при демократии идентичны тем, какими они были в (VII.3). Вдобавок, у нас есть выигрыши от революции, аналогичные таковым в главе VI:
которые обусловливают выгоды от революции тем, есть ли переворот.
Здесь мы неформально обрисовываем результаты данной модели. Если ц(£ = 0) —»1, то применима основная теорема — теорема VII. 1. Нет действенной угрозы революции против демократии, и решение о перевороте принимается просто путем сравнения издержек перераспределения и издержек переворота.
Однако если р.(^ = 0) < 1, то модель дает новые результаты. Естественно, переворот всегда будет там, где уже был, но также он может быть и в некоторых дополнительных случаях. Чтобы увидеть это, сначала сравним
(R, ц£ = 0)) = ~
1-0
и
VP(D, xD = т) = / + р(х(у - /) -С(х)у) + (1 - р)(хр(у-ур)- С(хр)у),
где т есть ставка налога, предотвращающая переворот. Это понижение ставки налога необходимо, поскольку иначе элиты с необходимостью предпримут переворот. Однако, учитывая это понижение ставки налога, демократия менее привлекательна для граждан, и может быть так, что:
Vp(R,p(^ = 0))>Vp(D, Xd =Х).
Если это так, то элиты предвидят, что граждане скорее предпримут революцию, чем будут жить в этой демократии, которая не очень пере-распределительна в их пользу; поскольку революция есть наихудший результат для элит, они предпочитают предпринять переворот, чтобы предотвратить революцию.
Можно считать это «оборонительным переворотом», потому что элиты предпринимают переворот не для сокращения перераспределения, но для предотвращения революции. Многие военные перевороты против демократии в Латинской Америке претендовали на то, что они защищают капиталистическую систему или даже демократию от революции. Ярким примером является Чили в 1973 г. Данная модель демонстрирует, что в этих утверждениях есть некоторая доля правды.
Тем не менее интересно, что по-прежнему существует важное взаимодействие этого фактора с перераспределением. Мы получаем, что:
Vp(fl,p(C = 0))>Vp(D, TD = T), но по-прежнему может быть так, что:
Кр(Д,р(^ = 0))<Кр(/)).
То есть революция не была бы привлекательна для граждан, если бы демократия не пыталась защитить себя от переворота! Значит, причина того, почему революция может стать угрозой кроется в первую очередь в том факте, что условие угрозы переворота мешает политике при демократии удовлетворять желания граждан.
10. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В этой главе нами была введена модель переворотов. Мы показали, как можно объединить эту теорию переворотов с нашей теорией демократизации, описанной в главе VI. Данная расширенная модель позволяет изучать условия, при которых демократия не только создается, но также консолидируется — что, конечно, является вопросом не меньшей важности. Многие демократии, будучи созданными, быстро терпят крах, так что здесь мы строим подход, позволяющий понять, почему это происходит. Мы продемонстрировали, что многие из вопросов, встающих при моделировании демократизации, возникают и при изучении демократической консолидации. В частности, перевороты возникают потому, что демократы не могут достоверно обязаться не использовать свою власть для принятия законодательства и мер государственной политики, направленных в пользу граждан и против элит. Чтобы избежать этого, единственное решение для элит — взять власть, организовать переворот.
Мы показали, что консолидация демократии зависит от межгруппового неравенства, хотя то, вписывается ли эта сравнительная статика в утверждение о наблюдаемых размерах неравенства, зависит от природы политических агентов. Когда политический конфликт имеет место между бедными и богатыми, мы ожидаем, к примеру, что более глубокое неравенство будет вести к большему числу переворотов. Мы также продемонстрировали, что власть элит значима для демократической консолидации. Если у элит есть достаточная власть, им нет необходимости предпринимать перевороты. Это говорит о том, что могут быть институциональные решения для того, чтобы избежать переворотов, так же как мы утверждали, что демократия есть институциональное решение для того, чтобы избежать революций. Возможно, демократические власти могли бы изменить институты и тем самым дать больше власти в демократии элитам. Это ограничило бы власть демократии, но могло бы помочь консолидировать ее: демократия была бы консолидированной, но ограниченной. Однако есть опасности, присущие такой стратегии, даже если она осуществима. Если демократические власти в своем стремлении консолидировать демократию, дают элитам слишком много власти, то консолидируемая ими демократия может быть настолько ограниченной в своей способности преобразовать общество, что не будет стабильной, поскольку масса граждан может подталкивать ситуацию в сторону революции и более радикальных социальных и политических перемен.
Это только первые эмпирические уроки модели. В следующих трех главах мы рассматриваем многие иные факторы, которые могут оказаться важными для консолидации демократии.
КАК РАБОТАЮТ МОДЕЛИ
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ