1. ВВЕДЕНИЕ
В четвертой части мы рассматриваем работу базовых моделей демократизации и переворотов в различной обстановке. Для простоты мы делаем это только в контексте нашей базовой статической игры в расширенной форме, в которой проблема достоверных обязательств моделируется в редуцированной форме. Наша цель — показать полезность разработанной нами концептуальной структуры для осмысления того, почему некоторые страны являются демократическими, а другие — нет, и проиллюстрировать некоторые способы обогащения и расширения этой концептуальной структуры. Анализ и формулировки результатов будут менее формальными, чем ранее в этой книге. К примеру, мы не представляем формальных спецификаций стратегий, хотя их просто наполнить деталями предыдущего анализа.
В этой главе мы расширяем нашу концептуальную структуру, допуская возможность третьей группы, чьи интересы промежуточны по отношению к интересам элит и массы граждан. Для простоты мы называем эту группу средним классом. Наша модель фокусировалась на конфликте между элитами и гражданами. Ясно, что в реальном мире общества не соответствуют нашей простой модели лишь с двумя группами его членов. Так же как и различения между элитами и гражданами, богатыми и бедными полезны в качестве средства для развития идей, полезна и трехклассовая модель (еще одно применение «бритвы Оккама») Поскольку многие индивиды рассматривают себя как часть «среднего класса», отличную от богатых и бедных, и поскольку политологи считают, что играющие решающую роль в демократии избиратели часто принадлежат среднему классу, мы полагаем, что такой подход полезен.
Давняя традиция в социальных науках, включая «Социальные истоки диктатуры и демократии» Б. Мура [Moore, 1966], рассматривает третьи классы, такие как средний класс — или то, что Мур называл, следуя марксистской терминологии, буржуазией, — в качестве ключевого актора в процессах, ведущих в конечном счете к демократии. Мур полагал, что только общества с достаточно сильной буржуазией станут демократическими, тогда как общества, где достаточно сильны землевладельцы, так что зарождающаяся буржуазия вынуждена вступать с ними в союз, станут диктатурами. Исследователи, работающие в традиции теории модернизации, также подчеркивали важность среднего класса (см., например: [Huntington, 1991; Lipset 1959; Dahl, 1971]). С. Хантингтон полагает, что средний класс играет ключевую роль в уменьшении конфликтов по поводу распределения, которые дестабилизируют демократию. Он утверждает, что
...экономическое развитие способствует экспансии среднего класса... Демократия основывается на правлении большинства, и демократия трудноосуществима в условиях концентрации неравенства, когда большое, обнищалое большинство противостоит малочисленной богатой олигархии [Huntington, 1991, р. 66].
Сходным образом в литературе по латиноамериканским диктатурам и демократической консолидации подчеркивается роль, которую играет средний класс. Мы видели это при рассмотрении роли Радикальной партии в истории демократии в Аргентине, и также обсуждали идею о том, что относительно большой средний класс в таких странах, как Колумбия и Коста Рика, может быть объяснением того, почему у этих стран необычно демократическая политическая история по сранению с большинством их соседей.
Исходя из данных соображений, в этой главе мы расширяем анализ политического конфликта, основанного на противостоянии граждан и элит, включая теперь и средний класс. Мы демонстрируем, как это изменяет главные результаты, полученные на основе нашего базового подхода, и в каком смысле средний класс играет важную роль в процессе создания и консолидации демократии. В этой главе вместо «элит» и «граждан» будем оперировать с тремя группами — «богатые», «средний класс» и «бедные». Мы используем этот язык, потому что изучаем разнообразные ситуации, когда в одних можно считать, что средний класс образует коалицию с бедными против богатых, а в других — средний класс формирует коалицию с богатыми против бедных, тем самым становясь частью «элиты». В этом случае в состав элит может входить и средний класс; так что, во избежание путаницы, в этой главе мы отказываемся от вышеуказанных наименований.
Начнем с анализа возникновения частичной демократии, т.е. ситуации, когда только ограниченный сегмент общества участвует в голосовании34. Этот сегмент обычно включает элиты и средний класс, тогда как бедные исключены из процесса в связи с действием избирательных цензов, основанных на уровне дохода или грамотности. Хотя демократия возникла в некоторых латиноамериканских или африканских странах как прямой переход от недемократии к всеобщему массовому избирательному праву (см. главы I и III наст, изд.), европейская демократия возникала более постепенно. Наша трехклассовая модель позволяет проанализировать такие постепенные демократизации. В частности, когда угроза революции со стороны лишенных права голоса является результатом коалиции между средним классом и бедными, для богатых элит может быть выгодным развалить коалицию, распространив избирательные права только на средний класс. Поскольку средний класс, по определению, богаче, чем бедные, его легче разубедить участвовать в революции.
Следующий шаг — анализ перехода от частичной к полной демократии. Здесь мы различаем два подхода. Первый, который часто призывают на помощь при объяснении второго Акта о реформе 1867 г. в Великобритании, исходит из того, что конкуренция среди элиты (например, между богатыми и средним классом) вела к тому, что одна из этих групп расширяла демократические права для того, чтобы увеличить свои шансы остаться у власти. Согласно этому сюжету, премьер-министр Дизраэли (принадлежавший к тори) провел радикальную реформу, наделяющую избирательными правами значительную часть населения, чтобы усилить свою партию в конкуренции с либералами, руководимыми Гладстоном. Мы показываем, как этот вид конкуренции внутри элиты может быть моделирован в рамках данной концептуальной структуры, но затем также утверждаем, что он вряд ли даст удовлетворительное объяснение как британскому, так и иным случаям перехода от частичной к полной демократии. Вместо этого, как и в нашей базовой модели в главе VI, революционная угроза, исходившая от бесправной бедноты, как представляется, сыграла важную роль в Великобритании и других исследованных нами случаях.
Вдохновленные этим, мы применяем нашу трехклассовую модель для анализа того, как отвечает частичная демократия на угрозу революции со стороны бедных. Точнее, мы моделируем это как ситуацию, в которой богатые и средний класс имеют избирательные права, а бедные бросают вызов системе. И снова обещания существующего режима перераспределять доходы богатых в будущем не вполне убедительны, поскольку богатые и средний класс, имеющие политическую власть де-юре в своих руках, вернутся к предпочитаемой ими политике как только угроза революции схлынет. Таким образом, полная демократия возникает как способ изменить будущее распределение политической власти, тем самым обеспечивая достоверность обещаний проводить в будущем политику в интересах бедноты. Новые результаты в данном случае касаются роли среднего класса. Если средний класс достаточно беден, то даже частичная демократия обеспечит государственную политику (например, ставки перераспределительного налогообложения), близкие тем, что предпочитают бедные. В этом случае бедные ожидают относительно выгодных для них государственных решений в будущем, даже если конкретные обещания, данные им, когда они создавали эффективную угрозу революции, не исполняются. Здесь большее неравенство в виде относительно бедного среднего класса делает полную демократию менее вероятной, позволяя существующему режиму гарантировать приемлемую для бедноты политику без необходимости дать бедным демократические права.
Самые интересные новые результаты нашего анализа о роли среднего класса появляются тогда, когда мы вводим возможность применения репрессий. В главе VI мы узнали, что общество с высокой степенью неравенства может не демократизироваться, потому что при высоких уровнях неравенства демократия реализовала бы государственную политику, радикально отличающуюся от той, что предпочитают богатые. Предвидя это, последние готовы использовать репрессии для предотвращения демократизации. В модели перераспределительного налогообложения бедные, составляющие большинство в демократии, являются сторонниками высоких степеней перераспределения доходов. Однако если средний класс достаточно велик, медианный избиратель в полной демократии может быть представителем среднего класса. Более того, если средний класс достаточно богат, то медианный избиратель выберет только ограниченное перераспределение. Таким образом, относительно многочисленный и богатый средний класс действует в качестве буфера между богатыми и бедными и ограничивает перераспределение. Обеспечивая приемлемую для богатых политику, средний класс позволяет богатым обойтись без репрессий и делает демократию более вероятной.
При рассмотрении среднего класса в качестве буфера в центре нашего внимания находится модель, в которой первоначально находящиеся у власти богатые рассматривают возможность распространения избирательных прав на остальную часть населения, включая средний класс и бедных. Альтернативный сценарий, соответствующий многим латино-американским примерам, — это недемократия, представляющая интересы богатых и среднего класса, которой предстоит решить, переходить ли к демократии с бедными, также включаемыми в систему. В этом случае, который также можно рассматривать как движение от частичной демократии к полной, модель предоставляет способ формализовать часто обсуждаемое в политологической литературе различение между сторонниками мягкой и жесткой линий. Согласно многим качественным описаниям (см., например: [O’Donnell, Schmitter, 1986]), когда недемократическим режимам бросают вызов, часто можно провести различие между сторонниками жесткой линии, желающими применить силу для сохранения системы, и сторонниками мягкой линии, которые хотят управлять плавным переходом к демократии. Переходы к демократии имеют место тогда, когда в рамках существующего режима сторонники мягкой линии становятся более влиятельными. В рамках нашей концептуальной структуры существует естественное разделение между богатыми и средним классом. Поскольку богатым предстоит больше потерять от принимаемых демократией мер, они больше, чем средний класс, настроены в пользу репрессий. Представляет интерес множество параметров, при которых богатые — сторонники жесткой линии изберут репрессии, но при более влиятельном среднем классе сторонники мягкой линии обеспечат мирный переход к демократии.