Выигрыши теперь также отличаются, потому что имеется три группы. Если результат игры — демократия, но граждане устанавливают наиболее предпочтительные для них налоговые ставки, заданные (IX. 19), и выигрыши для граждан, промышленников (капиталистов) и землевладельцев соответственно:
Vp{D) = w + Tp,
Г'(Д) = <1-т')^ + Г„
о
с w, г и v, заданными (IX.2), и поскольку демократия избирает Тг =0, то Тр задано (IX.21). Здесь мы делаем допущение о том, что капиталом и землей внутри каждой фракции элит ее члены владеют поровну. Мы упростили обозначения, приняв Vk(D) за выигрыш для всех промышленников и Vl(D) — за выигрыш для всех землевладельцев, и делаем так со всеми функциями выигрыша в этом разделе.
Если же совершается переворот, и промышленники и землевладельцы приходят к власти, в этом случае мы принимаем допущение, что они совместно выбирают налоги и трансферы. В результате налоги оказываются нулевыми, но в процессе переворота, доля ф капитала и земли уничтожается. Следовательно, выигрыши рабочего, промышленника и землевладельца будут:
К*(С, ф) = (1 - 0)(1 - ф)е ,
о
V(C, ф) = е(1-Ф)е(А' +с
о
Конкретизируя эти выигрыши от переворота, учитываем, что после ликвидации демократии элиты не облагаются налогом, и накладываем условие, что в недемократии, установленной после переворота, налогообложение элит отсутствует. Теоретически мыслимо, что промышленники выскажутся за выбор > 0 и Тг> 0, облагая налогом землевладельцев и перераспределяя доходы в свою пользу. Подобным же образом землевладельцы могут склоняться к обложению налогом промышленников. Однако ввиду предположения об утилитаристкой функции полезности такое налогообложение в равновесии никогда не возникнет.
И наконец, ожидаемые выигрыши, когда бедные обещают перераспределение при ставках налога = Т*. и XDL=XL, принимая во внимание, что они будут привержены этому обещанию с вероятностью р, суть:
Vp(D,xdk=~xk,xdl=xl) = w + (1-р)Т£ +pf;, Vk{D,xDK=xK) = (\-pxK-{l-p)xpK)r^,
V(D, xdl = xL) = (l-pxL-(l-p)xpL)vj^.
Аналогично проведенному ранее анализу можно снова рассмотреть условие угрозы переворота и пороговые выигрыши для ф такие, что элиты безразличны к выбору между переворотом и сохранением демократии. Если перевороты дороже, чем этот критический уровень, то мы в полностью консолидированной демократии. Эти выигрыши теперь зависят от баланса политической власти среди элит. Сначала мы определяем основные условия угрозы переворота, согласно которым Vk(C, ф)> Vk(D) и V1 (С, ($>)>¥'(D). Они соответственно
и
Если эти ограничения имеют место, то демократия должна сделать некоторые уступки элитам, чтобы избежать переворота и, таким образом, не является полностью консолидированной.
Поэтому можно записать ограничения К‘(С,ф)>К1:(Дт^=0) и V!(C, ф)> V'{D, x°L =0), которые показывают, что переворот будет иметь место, даже если бедные делают наилучшие возможные уступки, которые они могут пообещать. Таким образом определяются условия, при которых демократия частично консолидирована. Промышленники предпочитают переворот принятию наилучшей возможной уступки от граждан, если
а землевладельцы — если
Вспомним, что эти условия предполагают х°к = 0 и if = 0.
Чтобы видеть, при каких обстоятельствах будет иметь место переворот, нам нужно изучить, максимизирует ли переворот утилитаристскую функцию благосостояния элит. Это произойдет, если
Здесь bkVk(C, ф) + 5'1//(С, ф) есть сумма полезностей промышленников и землевладельцев в случае, когда элиты организуют переворот против демократии. Обозначение bkVk{D,x°K = 0) + b!V! (D,x^ =0) —сумма полезностей, когда промышленники и землевладельцы принимают наилучшую возможную уступку со стороны граждан и не устраивают переворот. Может быть так, что У!(С, ф) > V'(D, x°L = 0), т.е. землевладельцы стоят за переворот, тогда как Vk (С, ф) < V* (D, х°к = 0), и промышленники против него. Тогда:
Подобным же образом:
Таким образом, переворот происходит, когда демократия делает наилучшее обещание, какое только может дать (т.е. х°к = 0, x°L = 0), если
Переворот происходит, когда демократия не делает уступок, при условии:
(l-q>)eY>(l-xpK)rK + (l-xpL)vL. (IX.35)
Заметим, что (IX.35) есть то же самое уравнение, что и (IX.26). Более того, (IX.34) подразумевает точно то же критическое значение для издержек переворота ф*, заданное в (IX.27). Таким образом, анализ теоремы IX.5 применим и в данном случае. В частности, можно определить критические уровни капиталоемкости, к* и к, такие, что если к<к*, то переворот произойдет. Для к е [к*, к) демократия может выжить, делая уступки, и тогда является частично консолидированной, если же к>к, демократия является полностью консолидированной.
Интересно, что возникают ситуации, когда интересы и предпочтения элит расходятся. Поскольку хрК<х[, землевладельцы естественным образом более склонны к перевороту, чем промышленники. Однако по мере увеличения капиталоемкости, могущество промышленников возрастает в сравнении с землевладельцами, поэтому решение о перевороте все более отражает их интересы (т.е. поскольку они меньше теряют от демократии, они менее склонны устраивать перевороты). Таким образом, мы имеем интересную ситуацию: раскол среди элит. Землевладельцы хотят переворота, но промышленники его не хотят; предпочтения промышленников доминируют, когда капиталоемкость становится достаточно высокой.
Здесь значимо не просто то, что элиты в целом становятся более про-демократическими по мере того как развивается экономика и промышленность становится более важной. Напротив, и это несколько более реалистично, имеются разделения внутри элит: представители старой земельной аристократии всегда больше в оппозиции к демократии, поскольку они платят большую цену и боятся еще большей цены демократической политики в будущем. Их установки меняются не очень быстро, но в ходе индустриализации структура экономики изменяется, новые фракции элиты становятся более могущественными, и промышленникам предстоит больше терять от переворотов и у них меньше оснований бояться демократии. Когда эти новые сегменты элит становятся более сильными, демократии можно меньше опасаться элит. Этот результат следует из того факта, что с увеличением капиталоемкости экономики интенсивность предпочтений различных фракций элит меняется, и промышленники становятся все сильнее настроенными против переворота, а землевладельцы все меньше его поддерживают. Сравнительная интенсивность предпочтений отражается в относительной политической власти.
8. ПРОМЫШЛЕННИКИ, ЗЕМЛЕВЛАДЕЛЬЦЫ И ДЕМОКРАТИЯ НА ПРАКТИКЕ
Как представления, разработанные в этой главе, помогают понять межстрановые различия в создании и консолидации демократии? Сравнение Латинской Америки и Западной Европы особенно значимо. Когда европейские страны, такие как Великобритания и Франция, двигались к полной демократии в 1870-е годы, они были преимущественно городскими обществами; когда Бразилия, Гватемала и Венесуэла демократизировались в 1940-е годы, они были преимущественно сельскими. В Европе, хотя демократия создала перераспределение доходов и социально-экономическую политику, благоприятную для бедных, не возникло никакой радикальной программы перераспределения активов. Хотя европейские социалисты, конечно, говорили об «обобществлении капитала», это никогда реально не предлагалось в качестве серьезной электоральной стратегии, кроме как, возможно, в контексте национализации индустрии. Но национализации, по крайней мере в Великобритании, часто подвергались те отрасли промышленности, которые несли тяжелые потери, и чьи хозяева всегда получали компенсации. Серьезное перераспределение капитала имело место только после коммунистических революций. Однако в Латинской Америке недавно получившая избирательные права сельская беднота требовала аграрной реформы — крупномасштабного перераспределения земли [Lapp, 2004]. Это постоянно происходило в ходе латиноамериканских демократизаций, за исключением более урбанизированных стран, таких как Аргентина и Уругвай, где политическая борьба развивалась по линии раскола между городом