40 Хороший пример, показывающий, что предпосылки теории предельной полезности уже содержались в марксовой теории стоимости, то есть она по определению шире, но охватывала изначально предметную область современного экономического учения о взаимосвязи цены и предпочтений и не имела психологического аппарата для убедительного описания этой области.
41 Маркс указывает, что «если бы выравнивание прибавочной стоимости в среднюю прибыль встретило в различных сферах производства препятствие в виде искусственных или естественных монополий, и в частности в виде монополии земельной собственности, так что сделалась бы возможной монопольная цена, превышающая цену производства и стоимость товаров, на которые распространяется действие монополии, всё же границы, определяемые стоимостью товаров, этим не были бы сняты. Монопольная цена известных товаров лишь перенесла бы часть прибыли производителей других товаров на товары с монопольной ценой» (Капитал. т. III. С. 937–938). Иными словами, здесь слова Каутского следует понимать не в том смысле, что в условиях монополии возможно абсолютно произвольное установление цены, а в том смысле, что, хотя внутри собственного производства это выглядит именно так, в цепочках создания стоимости монопольная цена является выражением способности монополии аккумулировать прибавочную стоимость, созданную на разных этапах производства. К примеру, для Apple Inc. прибыль составляет 10–30%, тогда как для их подрядчика, производителя устройств в Китае Foxconn – 3–5%. Отметим также, что аргумент с выдержанным вином появляется у Бём-Баверка, критика Маркса. В его формулировке он звучит примерно так: капиталист, владеющий виноградником, использует труд рабочих, чтобы собрать виноград и изготовить вино, заключает его в погреб на двенадцать лет, и за это время цена вина поднимается вдвое [Бём-Баверк О. Критика теории Маркса. М.: Социум, 2019]. Бём-Баверк не случайно обращается к абстрактному примеру: робинзонады (то есть оторванные от экономики и реального функционирования общества примеры) – любимый прием буржуазных политэкономистов. Стоимость и цена этого вина находится под влиянием общественно формирующегося закона, даже если на конкретном предприятии самовозрастающая стоимость выглядит как возникающая ниоткуда («награда за воздержание» иди «вознаграждение за предпринимательские способности»). Таким образом, закон стоимости в буржуазной политэкономии воспринимается как функционирующий только на уровне абстрактного отдельного предприятия; у Маркса же он является итогом действия совокупности конкретных общественных сил.
42 В этом смысле теория вмененной стоимости является вариацией трудовой теории стоимости, переформулированной скорее в рикардианском, чем в марксистском ключе: она лишена антагонизма, гармонизирована, капиталистическое производство представляется в ней процессом, лишенным противоречий. А. Бадью сказал бы, что происходит «счет за единицу»: разделенное множество (капиталисты и рабочие, находящиеся в постоянном антагонизме) репрезентуются в качестве единства (гармоничное капиталистическое предприятие, где все действуют к обоюдной взаимной выгоде).
43 Это утверждение следует читать не как восхождение от абстрактного к конкретному («труд является абсолютным источником стоимости, поэтому стоимости товаров определяются процессом производства»), а от конкретного к абстрактному («капиталистическая общественная формация устроена таким образом, что стоимости товаров определяются процессом производства, [основанным на труде]»). На поверхности здесь лежит возражение против целого класса товаров, цена которых превышает (на первый взгляд) трудовые затраты: классическим примером является современное искусство. В 2016 году американский художественный фотограф Люк Арбогаст продал за 1 млн долларов фотографию картофелины. Механистически понятая трудовая теория стоимости не может объяснить эту сделку: сложенные трудовые затраты времени и усилий фотохудожника явно в тысячи раз меньше, чем цена его произведения. Однако обратимся к формуле Маркса из первого тома «Капитала»: «стоимость каждого товара определяется количеством труда, материализованного в потребительной стоимости товара, рабочим временем, общественно необходимым для его производства». Что такое общественно необходимое рабочее время для создания произведения искусства? Оно отражает констелляцию социальных, экономических и политических обстоятельств, в которых та или иная деятельность признается «полезной» или «бесполезной», требующей большого вознаграждения или небольшого. Для покупателя произведения искусства важно, как именно оно произведено: кто его создал (известный художник – причем имеет значение зачастую даже его стиль и образ жизни, вспомните, например, Бэнкси), как он его создал (авторские техники и технологии, аппаратура) и т.п.
44 Именно тут оказывается, что в ловушку, которую теория вменения готовила Марксу, попалась она сама: пришлось вводить измерение «человеческого капитала» или «предпринимательских способностей» для того, чтобы объяснить те случаи, когда издержки значительно ниже цены (например, высокая цена рекламы в видео популярного блогера).
45 Важное уточнение эволюции капиталистического предприятия принадлежит Т. Веблену, который выделил два типа организации в капитализме – индустрия, занимающаяся производством товаров, и бизнес, занимающийся извлечением прибыли, – и отметил намечающийся в современной ему экономике переход от первого ко второму. По-видимому, с финансиализацией и глобализацией переход от индустрии к бизнесу окончательно завершился: глобальные концерны наподобие General Motors зарабатывают уже не производством товаров (автомобилей), а финансовыми операциями и страхованием.
46 Несколько удивляет то, что Каутский противопоставляет прибыль и прибавочную стоимость. Для Маркса солидарность капиталистов объясняется не только «общей классовой симпатией», но коллективным социальным действием, имеющим в виду их экономические интересы. Марк Фишер сформулировал это следующим образом: «Настоящий правящий класс пропагандирует идеологию индивидуализма, хотя склонен действовать как класс. (Многое из того, что мы называем «заговорами», является примерами классовой солидарности внутри правящего класса)».
47 В современном, или позднем, капитализме капиталист-предприниматель часто выступает с личным примером (или, по крайней мере, делает вид в социальных сетях) того, каким нужно быть работнику, с гордостью рассказывая о переработках или отсутствии отдыха. Например, технопредприниматель Илон Маск в 2018 году рассказывал, что его рабочая неделя составляет от 80 до 120 часов.
48 Аргумент, что с помощью внешнего регулирования можно найти некий баланс между трудом и капиталом, установить между ними гармоничные отношения и предотвратить вписанный в капиталистический способ производства антагонизм, активно использовался после Второй мировой войны в рамках концепции «государства всеобщего благосостояния». После неолиберальных реформ 1970-х гг. о нем забыли, но сейчас он снова возрождается в ряде левых движений на Западе (например, демократические социалисты в США). Проблема заключается в том, что «капитализм с человеческим лицом», по-видимому, может функционировать только в течение короткого периода времени и только с помощью экстернализации эксплуатации в другие страны, как это и происходило в «прогрессивных» социал-демократиях 1950–1980-х.
49 После крушения идеи «государства всеобщего благосостояния» глобализация и неолиберализация запустили процесс разрушения завоеваний рабочего класса. Хотя формально требования к трудовому законодательству были закреплены на международном уровне (через Международную организацию труда), фактически во многих странах жесткость трудового законодательства стала компенсироваться слабостью государственных полномочий по контролю за его соблюдением или нежеланием государства принуждать капитал к его соблюдению. Ярким примером здесь служит Китай, где при достаточно прогрессивном трудовом законодательстве на фабриках регулярно происходят самоубийства рабочих, вызванные психологическим отчаянием от переработок и низким качеством жизни.
50 Страшно представить, что бы сказал Каутский о том, какие взгляды относительно трудового законодательства высказываются сегодня – особенно в популярных блогах и соцсетях.
51 Конец этому балансу пришел в 1980-е годы при консервативном правительстве Маргарет Тэтчер. Были разгромлены индустриальные профсоюзы и профсоюзы госслужащих, а затем проведены программы приватизации и деиндустриализации – экономика Великобритании постепенно открылась глобальным силам конкуренции, с которыми не могло бороться даже массовое национальное рабочее движение.
52 Сегодня, в условиях глобализации и при возможности для капитала легко переноситься из одной страны в другую, большое значение приобретает международная борьба. Приведение в порядок национального трудового законодательства может вызвать отток капитала в другие страны, поэтому многие государства это делать опасаются. Только изменения глобального общественного порядка могут решить эту проблему.
53 Немало трудностей марксистским теоретикам доставили миллионеры-предприниматели, которые в своих компаниях занимали должности топ-менеджеров. Тенденция к этому наметилась после 1980-х, когда многие предприниматели стали привлекать заемный капитал и, с формальной точки зрения, одновременно были капиталистами (так как владели долей акций) и наемными работниками (так как не только числились в компании, как, скажем, отдыхающий в рабочее время начальник фабрики в фильме Чаплина «Новые времена», но и имели реальные обязанности). Если же подходить к вопросу неформально, то никакого противоречия здесь нет: топ-менеджерские позиции предполагают скорее свободу и власть, чем обязанность и подчинение, как у обычного сотрудника.