Если в первый год перехода к таргетированию инфляции валютные спекуляции на падении рубля давали 30–50 % прибыли, втягивая ¾ выделяемых Банком России кредитов на рефинансирование банковской системы, то в следующем году они давали 40 % уже на повышении курса рубля. Совершая операции валютного РЕПО, Банк России фактически субсидировал валютных спекулянтов, которые конвертировали получаемые под 2 % валютные кредиты, приобретали ОФЗ с доходностью 10 %, а затем вновь покупали валюту по снизившемуся курсу.
Своей политикой Банк России стимулирует валютные спекуляции в ущерб реальному сектору. Вместо того чтобы вести борьбу со спекуляциями на дестабилизации рынка, как это делается во всех странах, ЦБ фактически субсидирует и поддерживает их. Попустительство со стороны ЦБ мошенническим действиям спекулянтов по раскачиванию валютно-финансового рынка является признаком ангажированности руководства ЦБ и МБ, без содействия которых катастрофическое обрушение курса рубля и его последующая раскачка были бы невозможны. Об этом также свидетельствуют периодические заявления высокопоставленных должностных лиц о неспособности или нежелании денежных властей стабилизировать курс рубля, которые вызывают панику на рынке в интересах заранее подготовившихся спекулянтов. Еще одним способом манипулирования валютным рынком являются «разъяснения» правительственных экспертов о влиянии на курс рубля нефтяных цен, малейшие колебания которых используются как «объективное» основание для очередной раскачки курса рубля. Предсказуемым результатом такой «стабилизационной» политики Банка России является переток денег на финансовый рынок, сжатие кредита реальному сектору экономики, падение производства и инвестиций, что, в свою очередь, приводит к увеличению издержек и, соответственно, инфляции.
До сих пор, несмотря на печальный опыт обрушения финансовой системы вследствие оттока иностранного спекулятивного капитала в 1998, 2008 и 2014 годах, Банк России продолжает политику полной открытости российского финансового рынка, не предпринимая должных мер как по противодействию вывозу капитала, так и по созданию внутренних источников кредита. Вследствие этой политики денежная масса в российской экономике сформирована в основном под иностранные обязательства (Рис. 36) и остается явно недостаточной для финансирования даже простого воспроизводства основного капитала.
Рис. 36. Степень долларизации денежной базы (в %)
Ее результатом стала глубокая внешняя зависимость российской экономики от внешнего рынка, ее сырьевая специализация, деградация инвестиционного сектора и упадок обрабатывающей промышленности, подчиненность финансовой системы интересам иностранного капитала, в пользу которого осуществляется ежегодный трансфер в размере 120–150 млрд. долл. Объем внешнего долга России, который приходится в основном на банки и корпорации, хоть и уменьшился вследствие оттока западных кредитов, достигает половины активов банковской системы (Рис. 37).
Рис. 37. Динамика внешнего долга России
(Источник: по данным Банка России. // Эксперт. – № 44, 2014.)
В этих условиях замораживание внешних источников кредита автоматически влечет рост отрицательного сальдо трансграничного движения, капитала, сжатие денежного предложения, падение производства и инвестиций, а также цепочки банкротств предприятий с негативными социальными последствиями. Вместо того чтобы нейтрализовать прекращение внешних источников кредита расширением внутренних, ЦБ, наоборот, пошел на поводу стандартной рекомендации МВФ по ужесточению денежно-кредитной политики в расчете на снижение инфляции. На практике такая политика, как было показано выше, привела экономику в стагфляционную ловушку.
За последние два десятилетия проведены многочисленные исследования, свидетельствующие о том, что повышение процентной ставки и сжатие денежной массы, как правило, не приводят к снижению инфляции, но всегда и везде влекут падение производства и инвестиций, а также банковский кризис и лавину банкротств. Неудивительно, что как только Банк России перешел от политики снижения процентных ставок к их повышению, оживление экономики сменилось затуханием экономической активности (Рис. 38).
Рис. 38. Динамика ВВП в зависимости от ставки Банка России
(Источник: М.Ершов по данным Банка России, Росстата. // Эксперт. – 2015, № 42)
Кроме того, в наших условиях демонетизации и монополизации экономики повышение ставки процента сопровождается не снижением, а повышением инфляции (Рис. 39). И наоборот, в условиях недомонетизированной экономики наращивание денежной массы влечет не повышение, а снижение инфляции.
Второй грубой ошибкой ЦБ стал переход к свободному плаванию курса рубля. В условиях чрезмерной открытости российской экономики, зависимости ее экспорта от нефтяных цен и высокой доли импорта на потребительском рынке свободное курсообразование несовместимо с обеспечением макроэкономической стабильности. Колебание цен на мировом рынке, атака финансовых спекулянтов или любое другое изменение внешнеэкономических условий при свободно плавающем курсе национальной валюты опрокидывает планы по достижению целевого уровня инфляции. Сочетание этих двух ошибок привело к тому, что, объявив в 2014 году о переходе к таргетированию инфляции, ЦБ достиг прямо противоположных результатов: вместо снижения с 6,5 % до заявленных 5 %, она превысила 11 %.
Рис. 39. Денежное предложение и инфляция
(Источник: А.Матченко по данным Банка России, 2016)
В первом разделе было доказано, что в условиях современной глобализации, если национальный ЦБ не имеет возможности эмитировать мировую резервную валюту и держит открытым счет трансграничного движения капитала, он не может контролировать ни обменный курс национальной валюты, ни процентные ставки на рынке. Владеющие доступом к эмиссии мировых резервных валют кредитно-финансовые организации в любой момент могут провести спекулятивную атаку на любой незащищенный национальный финансовый рынок, обрушив курс валюты, или предоставить заемщикам из этой страны любой объем кредита по приемлемой для них ставке процента. По отношению к России они это демонстрировали многократно.
Таким образом, чтобы управлять состоянием национальной валютно-денежной системы, необходимо контролировать трансграничное движение денег по капитальным операциям. В противном случае наше макроэкономическое состояние, да и само развитие нашей экономики, подчиняется манипулированию из-за рубежа. При этом управление валютно-финансовым рынком в смысле снижения энтропии (хаотичности изменений) оказывается невозможным. Самоустранение государства от контроля необходимого числа параметров функционирования валютно-финансового рынка делает его зависимым от связанных с эмиссионными центрами мировых валют сетей мегаспекулянтов.
Догма о недопустимости валютных ограничений является символом веры Вашингтонского консенсуса, закрепленным в Статье 8 Устава МВФ. Ее нарушение рассматривается МВФ и его вашингтонскими кураторами как святотатство и попрание основ современного миропорядка. В действительности она навязывается национальным государствам в интересах финансовой олигархии. Следование ей оборачивается гигантской утечкой капитала, поощряет коррупцию, влечет офшоризацию экономики и ее чрезвычайную уязвимость от внешних угроз. Несостоятельность этой догмы, ориентированной на обеспечение интересов иностранного спекулятивного и офшорного капитала, коррупционеров и организованной преступности, доказана как научными исследованиями, так и практическим опытом.
Традиционными аргументами в обоснование данной догмы являются утверждения о неэффективности государственного валютного контроля и о привлечении иностранных инвесторов. На самом деле современные информационные технологии позволяют контролировать любой объем валютно-финансовых операций, в том числе, как показывают решения G20, – в глобальном масштабе. Иностранные же деньги далеко не всегда полезны для развития экономики. Желательными, как правило, являются прямые инвестиции с передачей новых для национальной экономики технологий, в то время как спекулятивные инвестиции с целью извлечения сверхприбыли на дестабилизации внутреннего рынка всегда вредны, а иностранные инвестиции с целью установления контроля над стратегически важными отраслями национальной экономики могут быть нежелательны с точки зрения национальной безопасности.
Избирательное валютное регулирование и ограничения на трансграничное движение капитала практикуется подавляющим большинством стран, включая США. Общепринятой является практика стимулирования прямых иностранных инвестиций и блокирования спекулятивных махинаций. На системном уровне валютные ограничения и контроль применяются нашими партнерами по БРИКС, весьма преуспевшими в привлечении прямых иностранных инвестиций.
Выше было показано, что реализуемая ЦБ политика таргетирования инфляции не соответствует смысловому значению этих слов. По фактическим последствиям ее проведение влечет передачу контроля над состоянием национальной валютно-финансовой системы внешним силам (прежде всего ФРС США и ЕЦБ), а по мотивам перераспределения доходов она преследует интересы финансовых спекулянтов. Отказ государства от контроля над курсом своей валюты, по сути, и означает, что оно отдает манипулирование им спекулянтам. Если ЦБ их при этом еще и кредитует, а как финансовый регулятор передает им в управление валютную биржу, то спекулянты получают возможность разгонять волны повышения и понижения курса рубля любой амплитуды и возникает эффект резонанса в форме «валютных качелей». Валютно-финансовый рынок входит в состояние турбулентности, происходят дезорганизация всей внешнеэкономической деятельности и расстройство воспроизводства зависимых от нее предприятий. Именно это и произошло в российской экономике в результате перехода к политике «таргетирования» инфляции.
Приходится констатировать упорное нежелание руководства ЦБ признавать очевидные причинно-следственные связи и зависимости, многократно проверенные на практике и не раз заводившие российскую экономику в кризис. Фактически они повторяют политику шоковой терапии 90-х годов, приведшую страну к катастрофе. Ее воспроизведение в нынешней ситуации на фоне успешного опыта Китая и других быстро развивающихся и передовых стран, на практике опровергнувших всю догматику Вашингтонского консенсуса, является, по известному выражению, «ошибкой, которая хуже, чем преступление». В условиях американской агрессии воинствующее невежество денежных властей и их упорное следование рекомендациям из Вашингтона становится серьезной угрозой национальной безопасности.