Основной принцип устойчивости – постулирование того, что ни одна система не существует независимо от других частей. Можно предположить, что культурный капитал вносит в долгосрочную устойчивость вклад, который в принципе схож с вкладом природного капитала. Сейчас все хорошо понимают, что природные экосистемы играют важнейшую роль в поддержании реальной экономики и что невнимательное отношение к природному капиталу, выражающееся в злоупотреблении исчерпаемыми ресурсами или в чрезмерной эксплуатации возобновляемых запасов капитала, может вызвать разрушение этих систем с последующей потерей благосостояния и экономической продукции. Можно выдвинуть параллельное утверждение применительно к культурному капиталу. Как мы более детально увидим в последующих главах, формируется осознание того, что культурные «экосистемы» лежат в основе функционирования реальной экономики, влияя на поведение и выбор людей. Недостаток внимания к культурному капиталу, в силу которого культурному наследию позволяют прийти в упадок, не поддерживают культурные ценности, обеспечивающие людей чувством идентичности, и не осуществляют вложения, необходимые для поддержания и увеличения запасов как материального, так и нематериального культурного капитала, точно так же ставит под угрозу культурные системы и может привести к их разрушению с последующей потерей благосостояния и экономической производительности. Таким образом, последний принцип, по сути, собирает воедино всю концепцию устойчивости применительно к культурному капиталу, предоставляя общую рамку, внутри которой можно увидеть действие других, более специфических принципов.
Выводы
В этой главе была выдвинута идея культурного капитала как своего рода организационного принципа для концептуализации культурных явлений в категориях, признаваемых в экономическом и в культурном дискурсе, и для идентификации различных их проявлений. Мы разобрали характеристики культурного капитала, которые могут оказаться полезными для аналитических целей, а затем исследовали применение понятия устойчивости к культурному капиталу, обосновав ряд принципов, или критериев, позволяющих судить об его устойчивости.
Существует несколько способов применения концепций культурного капитала и устойчивости. В двух следующих главах мы рассмотрим два из них. Во-первых, в гл. IV мы исследуем роль культуры в экономическом развитии. Учитывая, что понятие устойчивого развития проходит красной нитью через большую часть современных размышлений о росте, структурных изменениях и социальном прогрессе в развивающемся мире, неудивительно, что культурный аспект этих процессов может быть выявлен через тот же подход, связанный с устойчивостью. Во-вторых, вопрос о культурном наследии дает конкретное применение идеи культурного капитала и принципов устойчивости. Уже сейчас проекты, касающиеся наследия, начали оценивать как предложения об инвестициях, поддающиеся всевозможным методам оценки, разработанным в других областях экономики. Мы рассмотрим перспективы и трудности обращения с наследием как с устойчивым культурным капиталом в гл. V.
IV. Культура в экономическом развитии
Эксперты по целевому развитию, страстно стремящиеся накормить голодающих и уничтожить бедность, часто нетерпимо относятся к тому, что они считают преждевременным фокусированием на культуре в мире многообразных материальных лишений. Как вы можете (так звучит их аргумент) говорить о культуре… когда люди страдают от голода или недоедания или от болезней, которые можно легко предотвратить? От мотивации, лежащей в основе этой критики, нельзя просто так отмахнуться, но искусственно сепаратистский – и театрализованный – взгляд на прогресс нереалистичен и неустойчив. Даже экономика не может, как заметил Адам Смит, работать без понимания роли «моральных чувств», а нотка цинизма в «Трехгрошовой опере» Бертольда Брехта «Сначала еда, потом мораль» – скорее констатация отчаяния, чем главенствующий принцип.
Введение
Поразительный факт, что один из главных журналов по экономике, занимающийся экономическими проблемами развивающихся стран, носит название «Экономическое развитие и культурные изменения» (Economic Development and Cultural Change). Из публикуемых в этом журнале статей лишь немногие затрагивают культуру как таковую. Однако в названии журнала есть признание того, что в некотором фундаментальном смысле культура, как бы ее ни интерпретировать, лежит в основе процесса развития и важным образом взаимосвязана с экономическим поведением в бедных странах. Подразумевается, что стратегии по уменьшению бедности и по поддержке экономического прогресса в третьем мире должны учитывать процессы культурных изменений, которые могут сыграть критическую роль, предопределив успех или провал.
Однако роль культуры в определении или обусловливании экономических показателей почти не находит признания в анализе экономического прогресса в промышленно развитом мире. Экономический рост, измеряемый повышением уровня жизни на душу населения, остается основной целью экономической политики во всех развитых странах. Но процессы роста в том виде, в каком они выстраиваются в современном экономическом анализе, толкуются только с точки зрения экономических переменных[92]. Это может быть отчасти связано с представлением о том, что такие переменные описывают любые культурные влияния, которые могут оказаться важными для роста экономики, при этом дальнейшей разработки того, в чем же заключаются эти влияния, не требуется. Так, например, можно было бы предположить, что для того чтобы охватить важные культурные влияния, достаточно включить в модели экономического роста человеческий капитал как объяснительный фактор, позволяющий эндогенизировать технологические изменения, поскольку эти культурные влияния будут проявляться как характеристики индивидов, представляющих собой рабочую силу[93]. Наоборот, игнорирование культуры при объяснении экономических показателей доказывает, что для экономистов значение имеют только экономические переменные: иными словами, они полагают, что при рассмотрении таких явлений, как продуктивность, технология, промышленный переход, производственные факторы, уровень инвестиций, потоки капитала и т. д., может быть получена абсолютно полная и самодостаточная картина причин и результатов экономического роста. Действительно, такую экономоцентричную позицию можно рассматривать как еще один пример овеществления экономики, о котором говорилось в гл. I, когда считается, что экономика живет своей отдельной жизнью, реагируя только на экономические силы.
В этой главе рассматривается роль культуры в процессе экономического развития в развивающихся и в развитых странах, причем термин «культура» используется в широком смысле различных образов жизни, а не в более специфическом значении культурной деятельности (к последнему вопросу мы вернемся в гл. VII, где речь пойдет о культурных индустриях). Исследуя влияние культуры на экономические показатели, мы вначале даем обзор относительно небольшого количества работ, пытающихся включить культурные факторы в объяснение роста и упадка различных экономик. Затем мы обсуждаем недавние попытки дать более фундаментальное осмысление того, что образует идею человеческого развития. Эти попытки поместить процесс развития непосредственно в культурную среду своим результатом имели определенное переосмысление экономической политики с точки зрения развития. Наконец, эта глава снова обращается к вопросу устойчивости, учитывая, что устойчивое развитие стало ключевой концепцией в среде оперативной поддержки развития. Как культура встраивается в данную картину?
Культура и экономические показатели
Если мы примем широкое определение культуры, выдвинутое в гл. I, согласно которому культура рассматривается как набор ценностей, верований, традиций, обычаев и т. д., служащих для идентификации и связывания группы воедино, тогда нетрудно предположить, что культура будет влиять на то, как думают и действуют члены группы, а также на поведение группы в целом. Подобное предположение может быть выдвинуто для небольшой группы, такой как корпорация, где групповая идентичность строится вокруг корпоративного духа, или для большой группы, такой как нация, где общие ценности включают религиозные верования, социальные обычаи, унаследованные традиции и т. д. В обоих случаях экономический вариант этого положения может быть сформулирован с точки зрения того, как групповая идентичность и ценности формируют паттерны предпочтений у индивидов, а следовательно, и их экономическое поведение.
В таком случае можно предположить, что культура воздействует на экономические результаты для группы по трем основным направлениям. Во-первых, культура, вероятно, будет воздействовать на экономическую эффективность через поддержку общих для группы ценностей, которые определяют способы включения членов группы в экономические процессы производства. Например, если эти культурные ценности становятся проводниками более эффективного принятия решений, более быстрых и разнообразных инноваций и лучше адаптированного к переменам поведения, экономическая продуктивность и динамизм группы, вероятнее всего, найдут отражение в более высоких финансовых результатах (в случае совместного предприятия) или в более высоких темпах роста (в случае экономики).
Во-вторых, культура может воздействовать на справедливость – например, прививая общие моральные принципы заботы о других и тем самым поощряя создавать механизмы, в которых найдет выражение эта забота. В случае общества в целом одним из существенных аспектов этого процесса может считаться межпоколенческая справедливость, если моральное обязательство заботы о будущих поколениях является общепринятой культурной ценностью. В целом воздействие культуры на справедливость проявляется в решениях по поводу распределения ресурсов группы, направленных на то, чтобы достичь справедли