шли легко, так и ушли легко – словно вода сквозь пальцы.
Другой случай – в 2009-м житель городка Колпино Альберт Бегракян выиграл 100 миллионов. Правда, рублей, а не долларов. Но тоже ничего, жить можно, до старости должно было хватить. Но через два года у него были только долги и судебные процессы. Куда же исчезли деньги? История типичная – по доброте душевной нараздавал родственникам, затеял провальный бизнес.
Родственники, друзья и просители в такой ситуации – вообще основное зло. Так же, как и чёрная зависть окружающих. Причём мало того, что окружающие денег требуют, так порой ещё и в весьма наглой форме. Многие почему-то вполне искренне считают, что выигравший должен на радостях немедленно поделиться деньгами со знакомыми и родственниками. А ужаснее всего, что так порой считают и сами выигравшие. Однако по факту наихудшее, что вы можете сделать в такой страшной ситуации, как огромный выигрыш, это начать раздавать деньги всяким «нуждающимся». Они потом вас же ещё и обвинять будут. В чём? Ну, например, в жадности – мало дали. Или не с тем выражением лица… Так что попрошайкам лучше всего сразу давать от ворот поворот. Всё равно не оценят, ибо то, что легко даётся, не ценится.
Нужно понимать: чужие деньги – это чужие деньги. И вы никому ничего не должны! Но учтите, что данное правило работает в обе стороны: вам тоже никто ничего не должен. Помогать нужно только папе с мамой, остальные пусть зарабатывают сами…
Какой же важный экономический урок мы должны извлечь из этих историй, которые ведь не зря тут рассказаны?.. От людей, именуемых социалистами и леваками (потом мы в подробностях разберёмся, кто это такие), часто можно слышать рассуждения о том, что богатые люди – алчные и злые, потому и стали богатыми, а бедные люди – добрые и хорошие, просто им не повезло в жизни и стоит им только помочь, например, деньгами, и всё у них наладится. Но описанные выше истории говорят ровно об обратном: не наладится! Поскольку бедные зачастую именно потому и бедные, что бездарны, ленивы или склонны к алкоголизму. И большие деньги, им предоставленные, впрок не пойдут, а только разнесут их жизнь. Незаработанных денег не жалко, поэтому они утекают, как сквозь пальцы вода. А заработанные просто так раздавать и раскидывать не будешь.
В одном из старых журналов была такая карикатура – толстый сытый буржуй в цилиндре (отрицательный персонаж, по мнению художника), обернувшись через плечо, бросает нищему худому негритёнку, просящему милостыню:
– Я бы дал тебе денег, но ты их всё равно проешь!
Смех смехом, но глубокий экономический смысл в этой карикатуре есть. Для буржуа, капиталиста, то есть человека делового, деньги – это не только и не столько средство для тупого прожирания и пропивания, сколько инструмент для дела, то есть для производства новых денег. Экономика ведь состоит из бизнесов, как дом из кирпичиков. А бизнес есть не что иное, как предприятие, организованное для зарабатывания денег. Деньги в данном случае – просто показатель успешности. Единственный из всех возможных. А если предприятие денег не зарабатывает, если оно нерентабельно, если оно убыточно, если оно финансово тает, как кусок льда на жарком солнце, то зачем оно нужно? Растает и всё. За чей счёт его поддерживать, откуда брать деньги на поддержание убыточного, то есть ненужного, не востребованного рынком бизнеса?
На предпринимателях, которые имеют редкий талант организовывать прибыльные бизнесы, слагающие тело экономики, как кирпичики, держится страна. А все остальные люди – или наёмные работники, или иждивенцы, существующие благодаря таланту бизнесменов и на деньги бизнесменов. Беда в том, что часть этих иждивенцев, существующих на бюджетные деньги, являются вредоносными для экономики. И прежде всего это – бюрократы, которые, обладая государственной властью, пытаются экономикой порулить. Они по роду своей деятельности не свои деньги зарабатывают, а распределяют чужие. А поскольку чужих денег не жалко, психологически бюрократы ведут себя подобно всем описанным выше лотерейным счастливчикам – как безумные растратчики. И тут уж ничего не поделаешь: кто умеет зарабатывать и приумножать, тот идет строить страну, то есть становится бизнесменом, а кто не умеет, идёт наёмным работником в бизнес или старается пристроиться в растратчики страны, став бюрократом, распределяющим не заработанные им средства. Понятно, что тот человек, который деньгами распоряжаться умеет, распорядится ими лучше, чем тот, кто не умеет. Поэтому налоги в стране должны быть поменьше, чтобы больше денег оставалось у умеющих ими распоряжаться капиталистов, и меньше досталось на растранжиривание тем, кто ими распоряжаться не умеет – чиновникам.
В общем, истории с внезапно упавшими на голову бедным людям незаработанными деньгами неумолимо свидетельствуют: на пользу они не пойдут – бедные, как правило, бедны не потому, что они хорошие, но им не повезло, а потому что они плохие и никакое везение им не поможет. Причем это касается как отдельных людей, так и целых стран.
Помогло ли внезапное богатство крохотному государству Науру, когда вдруг обнаружилось, что почти вся страна – сплошной клад, поскольку практически целиком состоит из ценного сырья? Правда, сырьё это носило не вполне благозвучное для русского уха название – гуано, с ударением на второй слог. А главное, происхождение вещества вполне соответствовало звучанию: гуано – это дерьмо. Птичье дерьмо, которое морские птицы нагадили за сотни тысяч лет в местах своего гнездования таким мощным слоем, что кое-где его толщина достигает 40 метров. Не очень-то и много на земном шаре таких мест. И одно из них – как раз маленький островок Науру, затерянный в Тихом океане.
Казалось бы, кому нужно дерьмо в таких количествах? Однако нужно. Более того, лежалое высохшее дерьмо оказалось столь ценным сырьём, что за него в Южной Америке даже шли войны – например, в конце позапрошлого века Чили и Боливия не на шутку воевали друг с другом на суше и устраивали морские сражения в борьбе за небольшой участок территории, богатый этим ценнейшим гуаном.
Дело в том, что лежалое птичье дерьмо содержит соединения азота и фосфора, то есть является отличным фосфатным и азотным удобрением. Мы его, в конечном счёте, буквально едим, пропустив через почвенно-растительный круговорот, то есть восстанавливая до еды.
Ведь что такое зерно, семечко? Это не что иное, как овеществлённая программа. По которой разные вещества почвы, пищей не являющиеся, выстраиваются в нечто более сложное – то, что уже можно совать в рот. Бросая эту программу в землю, мы некоторое время ждём её реализации, то есть самопостроения питательных растительных волокон, после чего собираем урожай, чтобы его сожрать и выделить из себя новые удобрения.
Теперь представьте себе лес. Или поле с урожаем. С лесом проблем нет – старые деревья умирают, падают, разлагаются и таким образом вновь превращаются в простые вещества, которые для других растений являются питательными и которые молодые деревья втаскивают в себя через ниточки своих корней в виде водных растворов.
Проблема начинается в культурном сельскохозяйственном поле, с которого мы убрали урожай. Эти стебли и колоски мы с поля уносим. Конечно, энергия для постройки живого вещества берётся от солнца в виде излучения, но строится-то растение из тех веществ, что содержатся в почве, из которой растение делает себя. И если эти вещества, высосав их из почвы при помощи растения, мы забираем с поля в виде урожая, а не оставляем урожай гнить на поле, значит, в почве этих веществ, из которых сделаны растения, станет меньше. Не так ли? Мы ведь их каждый год раз за разом изымаем!
Получается, мы своим сельским хозяйством истощаем почвы, из которых в конечном счёте питаемся. А запасы вещества там не беспредельны! Значит, в почву нужно вносить простую органику, из которой растения будут строить свою сложную органику. Удобрения нужно вносить! Навоз, например. Как это делали южноамериканские индейцы, которые использовали засохшие птичьи экскременты в своём сельском хозяйстве ещё до прибытия европейцев на их континент. Европейцы сию процедуру подметили и смекнули, что такое ценное сырьё, как гуано, им и самим бы не помешало! Гуано и вправду очень богато как раз теми минералами и соединениями, которые так любят кушать растения.
И вот это самое вкусное гуано европейцы начали массово добывать на острове Науру. Остров маленький, кругленький, примерно пять километров в диаметре. Когда европейцы островок открыли, жили там дикари, которые ловили рыбу, собирали кокосы. Поначалу островок был, как водится, колонией более развитых стран, а потом получил независимость и стал самостоятельным государством с собственным флагом и населением в три тысячи человек. Именно на это население и полился внезапный золотой дождь. Белые люди покупали удобрения, а на счетах туземного государства Науру начали с катастрофической быстротой накапливаться миллиарды долларов. Население островка, правда, за несколько десятилетий выросло до 14 тысяч, но всё равно на это мизерное количество людей приходилось умопомрачительное количество денег.
В результате Науру превратилось в самое богатое государство в мире (по доходу страны в расчёте на душу населения). Образование и медицина стали для его граждан бесплатными, все налоги на граждан были отменены, а каждому наурийцу государство выделяло деньги на покупку билетов до Австралии, чтобы можно было выбраться в большой мир поразвлечься, а не сходить с ума от скуки на крохотном пятачке земли среди безбрежного океана.
Чтобы как-то занять вчерашних туземцев, которые давно разучились ловить рыбу и собирать кокосы, правительство Науру придумало кучу бессмысленных должностей, на которых наурийцы бездарно проводили время, растрачивая попусту жизнь и получая огромные деньги, на них они покупали себе по нескольку автомобилей, хотя на крохотном острове было совершенно некуда ездить. Островитяне разжирели, в результате чего больше половины граждан микространы стали страдать диабетом.