Мужик меня ещё раз дёрнул, собираясь силой втолкнуть в сани. Но и у меня накал злости дошёл до апофеоза. Дёргаю руку и ору что есть сил: «Отстань от меня, вон на этой мымре женись!»
Неожиданно ощутила, что с этим воплем во все стороны от меня какая-то «прошлась» волна, как от взрыва, только бесшумного. Я стою, мужик упал, конь взвился и помчался в панике вперёд по улице, но недалеко, сани наскочили на столбик и перевернулись, вывалив Агафью в небольшой сугроб срамом кверху.
Никто не понял, что произошло.
Я это? Мужик? Сам ли конь от крика? Время терять не в моих интересах. Было бы забавно наблюдать как Агафья, громко проклиная неблагодарную институтку, прикрывает свой зад и пытается подняться.
Но я решила, что пора бежать.
— Стоять! Ульяна! Это что такое ты устроила? — мало мне проблем, тут новая нарисовалась. Мужчина в очень строгой чёрной шинели, фуражке и такой идеальный, что кажется нереальным. И я его узнала, это тот самый, что заглядывал на экзамен, и после пытался меня подписать на что-то нехорошее! Это же жених Натали! Пытаюсь увернуться, очень уж страшным он показался тогда, а сейчас я попалась с поличным…
Однако он ухватил меня за руку.
— Это не я! Меня хотели выкрасть и замуж отдать! Вон их спрашивайте, а мне пора.
Вырываюсь из его хватки и бежать. Наивная, он меня знает, зачем ему бегать за мной. Придёт в общежитие и устроит допрос с пристрастием. А ещё хуже, что на допрос это именно он меня пригласил.
Но пусть докажут, я просто от испуга, скажу, что меня задела какая-то волна силы и напугала до дрожи…
Я бежала сломя голову, как не растянулась на скользкой мостовой, одному богу известно.
Боялась, что кулёк бумажный развяжется, и всё моё добро упадёт в снег. Вареньке решила ничего не говорить.
Только в комнате, едва отдышавшись, поняла, что этот господин именно меня обвинил в «магическом преступлении», ещё раз проверила покупки, стирать их некогда, не просохнут в прохладных комнатах. Придётся так надевать. А сейчас в баню, с надеждой, что вода хоть немного тёплая и меня пустят.
Уф! Пустили, дали приятно пахнущий обмылок, какая-то фифа с выпускного курса съехала и оставила богатство.
Ну в моей ситуации гордость, надо утаптывать и не выпендриваться.
Дали — бери, бьют — беги! Собственно, этим я и занималась последние часы.
Напугали меня все и Агафья с женихом, надо же, какой урод, а туда же, жениться ему надо!
А потом и этот…
Вдруг в сознании всплыло имя: советник III ранга Курский Олег Осипович.
— Ничего себе, это во мне реально магия проснулась? Я как экстрасенс имена могу угадывать?
Шепчу, глядя на себя в маленькое зеркальце. Не верю в реальность происходящего. Всё ещё продолжаю убеждать себя, что это сон, или игра, или…
— Это другая реальность. Мы не умираем, а вот так путешествуем по мирам, рождаемся или подселяемся. И Ульяна Савельева, это же тоже я, но только здоровая и ко всему прочему с нехилыми такими магическими способностями.
Мы с ней реально похожи. Только у себя «дома» я была старше, инвалидом и страдала. А эта девочка натерпелась от мерзкой Агафьи, а потом от сокурсниц.
Где-то в большой бане брякнули ковшиком.
Лучше не задерживаться. Быстро мою голову, радуясь, что волосы короткие, надо будет подравнять концы перед тем, как накручивать.
К счастью, так поздно в бане почти никого нет, не хочется сталкиваться с новыми проблемами. Кто их знает, как другие девицы относятся к Ульяне. Подозреваю, что не очень хорошо.
Быстрее собираюсь, но голову наматываю самое дешёвое и весьма старое полотенце, его единственное достоинство, запах морозной свежести. Застиранное натуральным мылом, не знающее отбеливателей и даже кипячения.
Чистое и то хорошо, подозреваю, что если меня вдруг отправят к Агафье или замуж выдадут, то самой придётся всё стирать, мыть, убирать, и никакого творчества, никакой свободы — сплошная каторга. Даже передёрнуло от этих мыслей.
— Надо ещё раз попросить старшую преподавательницу о месте. Вдруг повезёт и меня оставят на полном пансионе в институте. Было бы хорошо…
Прошептала и бегом на улицу, через двор и вон там наше парадное крыльцо. Зябко, ноги-то под белой рубахой голые, поверх только пальто. Как бы не…
Только подумала, что хорошо бы не растянуться на мостовой, как ровно это и сделала.
Так больно приложилась коленом и ладонью, что заскулила.
С трудом поднялась, прихрамывая, дошла до комнатки, и неожиданно в сознании возникли слова и «план» действий по лечению ссадины.
Скидываю пальтишко, разуваюсь, сажусь на кровать и начинаю шептать, накрыв влажным полотенцем внушительную рану на ноге, от колена до лодыжки продрала.
Стоило убрать полотенце, как мои глаза от удивления чуть не вылезли из орбит. От ссадины остался только едва заметный след. Через пару минут и он исчез.
Теперь уже осознанно проделала этот фокус со ссадиной на ладони, и ровно такой же результат.
Любой бы обрадовался, а я неожиданно испугалась:
— Блин! Как же это, никогда не бывает ничего даром, мне придётся за эту магию чем-то заплатить, ёлки, и у кого ж теперь узнать обо всём этом.
Похоже, что магия во мне всё же осталась, а учитывая, что господин Курский лично видел мои «преступления», то, кажется, я попала.
Мой испуганный взгляд сверлит лист с «приглашением» на беседу в Тайную канцелярию, вот там мне все и пояснят обо всём, что меня ждёт. Но и так понятно, что ничего хорошего.
Жаль не знаю магического способа стереть в памяти обывателей и этого Курского любое воспоминание обо мне. Как в «Люди в чёрном» пых, и все обо мне забыли. Шмыгаю носом, укрываюсь с головой и греюсь, пока Варенька не вернулась, мне нужно утоптать в себе тревогу.
А про стирание памяти, надо бы подумать…
Глава 21. Неслыханное предложение
Ульяна Савельева испуганная, взъерошенная, как маленький одинокий котёнок, вцепилась в бумажный пакет с покупками, прокричала что-то в своё оправдание и попыталась вырваться из крепких рук Олега Осиповича Курского.
Наивная попытка обмана не сработала, он прекрасно понимает, что это её сила вырвалась из-под контроля и пока ещё не угомонилась.
И какая сила. Необузданная, мощная.
Сама не понимает, что ей дано?
Кажется, нет.
Несколько долгих секунд, пока уродливая баба выбирается из сугроба под смех прохожих, пока «жених» кроет матом всех и вся, пытаясь подняться на скользкой мостовой, он смотрит в огромные испуганные глаза девушки и принимает самое непростое для себя решение. На чью сторону встать. Кому преподнести на блюдечке эту магию, потому что себе оставить уже не получится. Завтра бал в царском дворце и эта девица попадёт на глаза цесаревичу. И тот её никогда не забудет и не отпустит…
Ульяна ещё раз дёрнулась и убежала, словно где-то в этом городе можно скрыться от самого Курского.
Он улыбнулся приятному ощущению в теле, насыщенность силой, такое магическое возбуждение ни с чем не сравниться. Он всего лишь забрал у неё избыток магии, пока она от испуга ещё кого-то не покалечила.
Но внезапное удовольствие оборвалось, как гнилой канат. Со спины услышал женский возглас, сдавленный, но неимоверно гневливый.
— Ваше Превосходительство!
Курскому и оборачиваться не пришлось, Натали подкатила в закрытой карете с открытой дверью, она только что увидела инцидент с Савельевой.
— Сударыня! Рад встрече, чем обязан?
— Добрый день! Советник! Садитесь в карету, я еду домой и вас подвезу! — процедила сквозь зубы, чтобы не повышать голос. Но всё равно её приглашение прозвучало как приказ.
Олег Осипович едва уловимо скривил красивое лицо в гримасе раздражения.
— Сударыня, к чему столь приказная форма приглашения. Уж не похитить ли вы меня собрались?
— Именно! Садитесь, уже вечереет, я спешу и у вас не замечаю кареты поблизости, — Натали смогла взять себя в руки и теперь говорит сладким голоском с милой улыбкой. Такой просьбе отказать невозможно.
Но стоило ему сесть и закрыть дверцу, она не сдержалась:
— Вы, сударь, меня удивляете, как можно вообще прикасаться к этому ничтожеству, попавшему в привилегированное заведение по недоразумению! Она же кухарка. Вот тот мужик — её удел! Я сообщу отцу, и завтра же Савельеву заберут люди и отдадут замуж. Она шалава, и недостойна даже вашего взгляда!
Брови Курского поползли вверх от недоумения. Получить нравоучение и от кого?
От взбалмошной девицы? От той, которая сама не в состоянии обуздать свои страсти?
Но не будь он советником тайного сыска, чтобы моментально не взять ситуацию под свой контроль. Улыбнулся и с некоторым пренебрежением ответил на упрёк:
— Сударыня, смею ли я надеяться, что с вашей стороны это ревность? Вы увлечены мной?
Но девушка не уловила иронии и продолжила давить, как привыкла:
— Не смейте! Я дочь прокурора, не пристало таким тоном заговаривать со мной на столь щепетильные темы! — приподняв красивую головку Натали, попыталась напомнить о своём статусе. Чем только рассмешила Курского, ему пришлось объясняться, надеясь на остатки её здравомыслия.
— Не припомню такого чина? Дочь прокурора! Сударыня, вы позволяете себе вмешательство в дела государственной важности. И меня вполне бы устроил ответ, что вы увлечены мной настолько, что имеете неосторожность ревновать. Это было бы приятным оправданием. Прошу вас впредь не упоминать должность вашего отца на людях при любой ситуации. Тем самым вы не приносите ему пользу.
Сам удивился, как это мило у него получилось отчитать девицу.
— Хорошо, допустим, я вас ревную. И разве мой отец не имел с вами разговора относительно наших судеб?
Курский замер, сейчас явно что-то произойдёт.
Насторожился, мгновенно припомнил все недолгие переговоры на личные темы с самим прокурором, но ничего подобного не происходило. Ничего, кроме нескольких приятных вечеров в семье его высокопревосходительства. Неужели слухи реальные и кто-то настоятельно прочит Курского в зятья к Генриху Оттовичу Вельцу?