Хотя про взрыв и про жениха бы сказать стоило. Да и про этого загадочного товарища в чёрной шинели. Всё это неприятно, и довольно страшно. Не хочется накануне бала думать о проблемах.
Утром раскрутила папильотки, расчесала волосы, получился такой милый барашек. А хотелось локоны, но за день распрямятся, или влажными руками немного…
— Вот тебе помадка для волос, знаешь, как её использовать? — Варя достала небольшую баночку с приятно пахнущей субстанцией, типа вазелина, кажется, он самый и есть.
— Только первые локоны немного напомажу, чтобы форму придать, остальное пусть пышными остаются, повяжу кружева и цветы добавлю, думаю, что и так сойдёт. Диплом заберу и сбегу.
— Да, так лучше и причёска, и сбежать! Тебе Натали устроит очередной конфуз, это я тебе и без гадания на картах могу сказать.
— Ой, а ты умеешь?
— Что, гадать? Это грешно. Я тебе погадала на днях, сказано, что тебя ждёт большое будущее, но при одном условии, если ты удачно выйдешь замуж. А это, милая моя, и без карт понятно.
Варя штопает какие-то вещи и наблюдает за моими сборами. Главное, нам сейчас не вспоминать про повестку в Тайную канцелярию. Она лежит на тумбочке и наводит панику, не выдерживаю и прикрываю её небольшой книгой. Сразу стало легче.
Всё утро и день на нервах, плохо, что кроме сборов на бал и дел-то нет у меня. Хоть бы немного забыться. Но я даже в блинную не пошла с Варей, не хочу снова попасть в неприятности, чувствую, что кто-то за мной наблюдает. Не просто так этот Курский меня вчера поймал за руку…
К трём часам нарядная, с красивой (по моим меркам) причёской, слегка подкрашенными глазами, бровями и губы едва коснулась блеском, почти как Наташа Ростова собралась на первый бал. Очень благодарна Жульет за пожертвованную мне её старую косметику. Но пудриться я не рискнула.
Украшений ноль, кроме цветов, туфельки довольно грубые, но милое платье, улыбка и хорошее настроение компенсируют все мелкие недочёты образа.
— Ты такая красивая! И косметикой очень умело пользуешься! Такая малость, а как преобразилась! — шепчет Варя, рассматривая меня со всех сторон.
Мы обнялись. И я накинула шаль-паутинку на голову, пальто и в туфлях поспешила на улицу, извозчик уже должен ждать нас трёх девушек, что пока живут в институте. К счастью, все мои попутчицы девушки весьма скромные, и с великим любопытством рассматривают меня. Но ни одна из них ничего не сказала в мой адрес, ни колкости за фривольный вид, ни комплимента.
Через несколько долгих минут нас высадили у дворца, лакей проводил в гардероб, почти как в театре. Мне выдали номерок и указали куда пройти, чтобы поправить причёску.
Удивительно то, что я совершенно спокойна.
Если положить руку на сердце и сказать самой себе правду, то она не в мою пользу. Ведь я тут самозванка, Ульяна настоящая рвалась к этой победе, хотела получить диплом и место. Наверное, сейчас бы надо было мне брать приступом кабинет директрисы и умолять о помощи и протекции, не о замужестве, а о должности и отсрочке долга.
А я поступаю как ветреная и недальновидная особа.
Просто я уже опытная женщина, прекрасно понимаю, что у вселенной на нас свои планы, начни я умолять кого-то о помощи, а потом окажется, что сама себе перекрою удачу. Почему-то решила, что, если плыть, по течению, немного подгребая на опасных участках, то результат превзойдёт все ожидания. Уж если я умерла и тут воскресла, значит, это кому-то нужно!
Не успела об этом подумать, как нас снова куда-то зовут.
Оказалось, что девицы собрались в просторном кабинете, в центре большой стол с письменными принадлежностями и раскрытой книгой.
Нам нужно расписаться перед вручением диплома в этом журнале.
И, конечно, у самого стола стоит Натали и три её подружки.
Стоило им заметить меня, и началось. Сначала их лица демонстрировали отвращение, но кажется удивление взяло верх.
Не ожидали, что я смогу собраться на бал и выглядеть на три рубля, однако не хуже, чем они?
Миленько улыбаюсь и произношу:
— Милостивые сударыни, позвольте расписаться в книге!
— Как ты вообще посмела заявиться? Дрянь! — прошипела Натали и не сдвинулась с места.
Мне пришлось встать сбоку и повернуть книгу к себе, ищу свою фамилию и с удивлением вижу, что все баллы высшие, даже последние экзамены засчитаны на отлично. Вот теперь у меня вытянулось лицо. Ульяна действительно очень старалась выбиться в высшее общество.
— Сударыня, вы же вроде диплом получаете, а ведёте себя как та самая, кем меня пытаетесь назвать, стыдно должно быть барышне на выданье с такими-то манерами! — отвечаю, и расписываюсь. Осторожно обмакнув перьевую ручку в чернильницу. Заметила, что у Натали результаты указаны фатально плачевные. Точно тупая дрянь. Но она об этом сама догадывается, так что…
В этот момент, я выпрямляюсь над столом, только хотела сделать шаг в сторону, но в меня летит та самая чернильница, и она «проливайка» веером вылетели чёрные капли и вот-вот забрызгают меня и ещё несколько девушек, что ждут своей очереди. Истерика взяла верх над Натали, и она швырнула в меня первое, что попало под руку.
Уворачиваюсь от удара, тушь растеклась по ковру, а мы превратились в далматинцев…
Причём у меня всего несколько пятен, а вот у Новиковой и еще двух незнакомых мне девиц — просто катастрофа с нарядами!
— Ах! Ты! Дрянь проклятая! — вспыхнула Светлана и зарыдала.
— Это не я, это Ульяна! Её благодарите, справедливости ради вас троих тут быть не должно, — рассмеялась ненормальная Натали и уже повернулась на выход с победным видом и замерла, потому что всю нашу баталию видела старшая преподавательница. И вид у неё невероятно суровый.
— Натали, вы сейчас же уезжаете домой, чтобы ноги вашей тут не было! — Валентина Никифоровна процедила сквозь зубы. Но тут же получила дерзкий отпор от бывшей ученицы.
— Вы забыли, кто мой отец? Эти девки дворовые не смеют показываться на царском балу, я спасаю репутацию Института БЛАГОРОДНЫХ девиц! Не смейте указывать! Мой первый танец с цесаревичем Александром.
Она развернулась и прошла мимо госпожи Лежнёвой, а за ней и три прихлебалки.
Девушки рыдают, я в шоке от такой наглости, ковёр пугает чёрным пятном. И в целом это катастрофа и позор, за такое, наверное, и карцером не отделаться, при местных-то порядках.
Первой опомнилась преподавательница:
— Сударыни, кого не задели капли чернил, покиньте помещение! Быстрее!
Я даже не поняла, что она задумала. Но осталась, ведь на мне тоже есть эти ужасные капли. Стоило последней чистой девушке выйти, Валентина Никифоровна неожиданно подошла ко мне, протянула платок и прошептала: «Я знаю, что ты с такой ерундой справишься! Закрой глаза и подумай хорошенько, что можно сделать!»
Понимаю, чего она добивается, чтобы я сейчас при всех проявила свои магические силы? Ради себя я бы и палец об палец не пошевелила. Но мне стало невыносимо больно за девушек. Закрываю глаза и начинаю шептать первое, что пришло в голову, слова, похожие на итальянские или латынь.
Проблема несущественная, поэтому…
Платочек держу двумя пальцами, открываю глаза и вижу, как чернила, словно в замедленной съёмке, начинают лететь с платьев на этот платок. Он как губка впитывает в себя капли…
— Этого не может быть, Ульяна! — шепчет Новикова. Но мы все прекрасно понимаем, что может. Более того, это уже происходит. Одна из девушек осторожно подняла чернильницу и в неё обратно возвращаются всё, что разлито на ковре. Несколько минут, и полностью чёрный платок мне пришлось бросить в плевательницу у двери.
— Ты обладаешь магией? Вот почему у тебя были эти припадки? — посыпались вопросы, но их быстро осадила Валентина Никифоровна.
— Девушки, времени потерянно много, сейчас быстрее проходите в зал, и если не хотите, чтобы эти пятна вернулись к вам на платья, держите язык за зубами!
Девушки присели в реверансе и испуганные выбежали в танцевальный зал, там уже объявили о начале церемонии.
— Ульяна, у меня для тебя неприятные новости!
— Какие? Что-то произошло, мне прислали какую-то повестку.
— Да, произошло, тебя кто-то купил! Твой долг, но это формальность. Я даже не знаю, куда ты теперь пойдёшь работать.
— Нет, мне сказали, что долг на себя взяла Тайная канцелярия, или что-то подобное! Это же не тот мужик от тётки Агафьи, надеюсь? — как-то стало не по себе.
Но Валентина Никифоровна лишь вздохнула, она не знает.
— Мне жаль. Сейчас пройди в зал, возможно, это твой последний бал…
Обрадовала и поддержала, ничего не скажешь…
Выходим из кабинета, стараюсь оставаться незамеченной, но куда там. Разве я могу?
По широкому, величественному коридору идут шикарно одетые люди, успеваю сообразить, что это царская чета в полном составе. Валентина Никифоровна присела в глубоком реверансе, и я за ней повторяю всё до мелочей, замираю, пока они не пройдут мимо.
«Только бы не заметили, только бы не заметили!» — одна мысль в моей голове. Но кое-кто меня заметил или почуял.
Глава 24. Противостояние
— Ах! Какая удача, таинственная незнакомка? Та самая, что помогла моему брату с запонкой. В благодарность я танцую с вами первый вальс!
— Ам! Я? — шепчу и поднимаю взгляд на молодого, очень красивого мужчину. Надеясь, что он не мне всё это сказал, а кому-то другому.
— Как ваше имя? Нас не представили, но пока мы вне стен торжественного зала, можем без стеснения назвать свои имена!
Ко мне так и не вернулась способность говорить. И Валентина Никифоровна прошептала, краснея: «Ульяна Павловна Савельева, Ваше Высочество, абсолютная отличница курса!»
— Прекрасно, вы позволите?
Он подал мне руку.
Ему представляться нет необходимости, в моём сознании вспыхнуло имя цесаревич Александр Петрович, великий князь, наследник престола (а дальше, как у очень породистого кота в родословной).
Улыбнуться даже не смею, только вскользь смотрю на него и снова опускаю взгляд, всё еще надеюсь, что он решит пройти дальше. Но нет! Он так и стоит надо мной, протянув руку.